— Ты не поедешь в Нью-Йорк, — Лоу угрожающе скрестил руки на груди. — Ты поедешь в Даллас.

У Райли напряглась челюсть, — Ты никуда не поедешь, Кинли. Только домой вместе с нами. Я знаю, что тебе нужно разобраться с делами. Но не раньше, чем уляжется шумиха в прессе. До этого времени мы будем отсиживаться у Доминика.

— Это не только мой дом. Это наш дом, и мы хотим взять тебя с собой, — Доминик сжал ее руку.

«Зачем?» — вопрос возник в голове девушки, но она не озвучила его. — «С какой целью? Чтобы поставить их в положение, когда из чувства долга они должны будут удостовериться, что обезопасят ее от СМИ, федералов и всех, кому хоть что-то от нее нужно?»

— Кинли, мы, похоже, неправильно тебе объясняем, — Доминик провел рукой по волосам.

Аннабель закатила глаза, — Еще как.

Доминик не обратил на нее внимания, — Кинли, зверушка, мы хотим, жениться на тебе и жить вместе. Мы всегда будем заботиться о тебе. Так понятнее?

Аннабель снова закатила глаза. — Домы… Что с вами не так?

Искорка надежды вспыхнула в сердца Кинли, но она отказывалась довольствоваться малым. Ей нужно все. Она не примет меньше, чем заслуживает.

— Я не буду жить с мужчинами, которые видят во мне лишь объект ответственности и заботы. Я не выйду замуж за мужчин, которые меня не любят.

Глаза Доминика вспыхнули, — Ты тоже не сказала ни слова, зверушка.

Его точка зрения была не совсем верной.

— Я получила пулю, спасая тебя. Это должно очень ясно говорить о моих чувствах. В конце концов, я буду носить шрам любви к тебе всю оставшуюся жизнь.

Доминик побледнел. Его вид отражал что-то среднее между шоком и потерей дара речи. И внезапно Кинли поняла, что они пытались ей сказать. Пришлось приложить усилия, чтобы сдержаться и не хихикнуть. Ей нравилось дразнить своего Дом-Дома.

— Ты больше никогда этого не сделаешь, — он ткнул пальцем в ее сторону. — Клянусь Богом, зверушка, если ты еще раз бросишься всем телом под пули, мы устроим тебе такую порку, что ты запомнишь ее на всю жизнь. Ты не сможешь сесть целую неделю. Месяц. И оргазмов не будет. Никогда больше.

Лоу подошел ближе. На его суровом лице появилась усмешка. Кинли нравилось видеть его улыбку.

— Прости его, детка. Мы все еще немного шокированы, ведь думали, что ты можешь умереть, что мы потеряем тебя. Я люблю тебя, Кинли. И если ты не поедешь с нами домой и не станешь нашей женой, я сделаю все, что в моих силах, чтобы уговорить тебя. Нет, не так. Я буду донимать тебя. — Он вздохнул. — К черту все. Я просто снова похищу тебя и не отпущу, пока ты не скажешь: «Да».

Райли свирепо взглянул на брата, — Полегче, брат. Спасибо. — Затем Райли сосредоточил все свое внимание на девушке. — Я люблю тебя, Кинли. Ты выйдешь за нас замуж?

Ее глаза наполнились «слезами счастья». Она знала, чего стоило Райли задать этот вопрос после истории с Симоной.

— Да, и я очень сильно тебя люблю. И тебя, мой упрямый и вечно серьезный Мастер. Я люблю тебя, Дом-Дом.

Доминик рассмеялся, и звук его смеха пронесся по палате, наполняя Кинли радостью.

— Я люблю тебя, зверушка. И как только ты снова будешь здорова, почувствуешь, насколько сильно.

Мужчины окружили ее, толпясь и толкаясь, наперебой рассказывая о том, что случилось. Они обнимали ее, целовали и обещали никогда не расставаться.

Кинли расслабилась, потому что с ней были ее мужчины. Ее возлюбленные. Ее будущее. Ее навсегда.

Конец

Их невинная заложница. Шайла Блэк

15