- Приступим?

- Да.

- Но для начала, давай договоримся. Ты держишь ситуацию под контролем. Я не знаю твоих возможностей. И даже более того, никогда не работал с гимнастками. Ведь если перевести твою подготовку в спортивный ряд, ты ближе всего станешь к этой категории. Но, к сожалению, у нас нет специалистов в этой области. Так что придется сначала провести одно-два индивидуальных занятия в сенсорном корсете и прогнать данные по компьютеру. И уже потом импровизировать с индивидуальной программой. Поэтому говори, если поймешь, что я даю тебе непосильную нагрузку. Или же если задание для тебя слишком легкое. Это сэкономит нам время и нервы. Хорошо?

Девушка кивнула. В принципе, это являлось оптимальным вариантом. Все же ей не хотелось прописаться в больничном крыле.

- Ты мышцы хорошо разогрела?

- Да.

- Хорошо. Тогда я попрошу тебя выполнить комплекс гимнастических упражнений. Ну, тех, что ты выполняла в своей школе. Гибкость, растяжка и все такое. На меня не обращай внимание.

Не обращать внимания на человека, который жадно ловит каждое твое движение цепким взглядом садиста-любителя достаточно сложно. Ведь по всему выходило, что она с каждой минутой все больше в его глазах из Человека превращается в Материал. А это... нет, с одной стороны это хорошо. Не даст расслабиться и будет пинками гнать ее в сторону недостижимого совершенства. Но с другой... совершенство-то будет не балетное, а спортивное. И это в лучшем случае. А значит, ей придется тяжело.

И, казалось бы, к боли ей давно уже стоило привыкнуть. Смириться с ней, как с вечной спутницей. За двенадцать лет, пока ее учителя раздвигали рамки возможностей человеческого тела, чего она только не пережила. Поэтому и не боялась. Вряд ли работа с лейтенантом будет страшнее уроков мадам Желис. Но все равно, ничего кроме тоскливой обреченности она пока не испытывала.

- Вирэн, у тебя кости, вообще, есть? - весело поинтересовался Майкл, когда она закончила.

- Есть. Я просто от природы очень гибкая. Все то же самое я могла проделать лет в восемь-девять. Причем, особо не напрягаясь.

- А совесть?

   Девушка недоуменно вздернула бровь. Но лейтенант последнюю свою фразу пояснять не стал, и лишь многозначительно покачал головой.

- Теперь иди на тренажеры, - скомандовал он. - А завтра утром встретимся в этом же зале. В шесть. Ты ведь именно это время выбрала для собственных тренировок.

Девушка с ужасом посмотрела на него. И Майкл все понял без слов.

- Нет, не бойся. Тебе никто не станет мешать прямо или косвенно. Здесь не тюрьма и вы имеете право на личную жизнь и увлечения, не связанные с учебой. Это твое время, и ты можешь тратить его так, как сочтешь нужным. Я просто хочу проследить динамику и интенсивность всех твоих тренировок за сутки. Надену на тебя сенсор и посижу себе тихонечко в уголке. Идет?

- Да, - ответила Дана, несмело улыбнувшись. - Конечно.

В результате следующие полчаса Дана провела на каких-то странного вида тренажерах. К ее удивлению это оказалось непросто. Когда все закончилась она чувствовала себя изрядно измотанной.

- Непривычно? - улыбнулся Майк, снимая сенсор. - Считывание биоритмов в таком режиме - тяжелая штука. Иди к себе отдохни немного, а потом у вас ужин. И не смей его пропускать.

- Да я не очень голодна.

- Не смей его пропускать! Ясно? Тебе силы нужны.

Дана понуро кивнула. Подумав про себя, что лейтенант, конечно невероятно обаятелен, но при этом явно деспот и тиран. А ужин она и не планировала пропускать.

Прямо из зала она отправилась в душ. Простояла под теплыми струями воды минут десять, а потом пошла к себе, оккупировав мягкую постель на целый час. Хорошо, что Кейн отпустил ее немного пораньше. И этого времени оказалось достаточно, чтобы полностью восстановить силы. Не такую уж и большую нагрузку дал ей инструктор, если быть совсем уж честной. В Тание от них требовали на порядок больше. Просто немного непривычно и все.

И она в приподнятом настроении пошла на ужин, выловив по дороге Джейса и Рея. Они, кстати, уже успели неплохо поладить и воодушевленно спорили о том, какой из стилей единоборств дает больше преимуществ в реальном бою.

Лейтенант Кейн посмотрел вслед удаляющейся троице и улыбнулся. Тогда, как остальные первокурсники едва ползли в сторону столовой с кислыми минами, эти вовсю болтали и улыбались.

Спустя неделю за завтраком Майк заливался соловьем, а его лучший друг терпеливо выслушивал дифирамбы в честь Дианы Вирэн. От этого Вадиму хотелось лезть на стенку. Потому, что он уже начал задумываться над тем, не было ли назначение Вирэн на должность старшины перстом судьбы? Потому что она со своими обязанностями справлялась. И, неплохо справлялась. И даже последняя надежда на то, что ее не примет группа, развеялась пеплом. Девчонка взяла себе двух заместителей, скинув на них вопросы дисциплины, а сама работала с документацией.

Нет, это было, безусловно, мудрое решение. Сделать из двух потенциальных лидеров, а значит конкурентов - соратников, это дорогого стоило. Почему Риз и Андерс согласились? Этого майор понять не мог.

Иногда нам слишком тяжело признавать собственные ошибки. В особенности, если существуют зрители, которые в будущем не раз и не два напомнят об этом досадном происшествии.

Вполне возможно, если бы Майк с первого дня не защищал свою любимицу, от его нападок а генерал менее пристально следил за успехами своей протеже, все было бы проще. Тогда Вадим мог бы пойти на компромисс с собственной совестью. Признать, что она не совсем бестолковая и забыть о ней, соответственно, перестав цепляться. Так нет же! Ему о ней забыть не дают. Приятель не упускает повода, чтобы рассказать какая она умница. Остальные преподаватели от него не отстают. Все же одна из лучших учеников курса. «Золотой ребенок с незамутненным разумом. Умеет находить нестандартные решения. Показывает положительный пример. Прекрасный характер. Удивительная работоспособность» - говорили ему по несколько раз на дню.

Но больше всего Вадима бесила ее маска нейтральной доброжелательности. Безмятежный взгляд и намек на улыбку. Он не разу не видел, чтобы она даже просто хмурилась. Тогда как остальные краснели, бледнели и изображали предсмертные конвульсии, она отвечала на его нападки спокойным, добрым голосом врача-психиатра, разговаривающего с буйным пациентом. Выражение лица всегда было нейтрально-благожелательным. А все эти ее: «Да, сэр», «Нет, сэр», «Так точно. Разрешите исполнять?» - смотрелись форменным издевательством.

И хотя и он чувствовал, что девушка его слегка побаивается, это не приносило никакого морального удовлетворения. Потому что его многие пятикурсники боятся до одури. А эта...

Вадим ощущал себя полным идиотом когда пытался добиться от нее желанной реакции. Даже пару раз отчитал, выискав-таки для этого повод. Так она абсолютно спокойно ему отвечала, что все немедленно исправити что в дальнейшем такого не повторится. А потом майор долго гнал от себя чувство вины. Почему? Потому, что понимал. Он хотел бы увидеть ее слабой и ни на что негодной. Чтобы самодовольно заявить: «Ничего другого я от нее и не ожидал». А Вирэн оказалась сильной и стойкой. Как оказалось, у его старшины внутри оказался стальной стержень. И это не могло не восхищать.

Но все равно ему порой хотелось стереть это выражение безмятежности с ее лица. Чтобы на нем проявились хоть какие-нибудь, но, черт побери, настоящие эмоции. Растерянность, удивление, ну, или хотя бы злость. Но так как перед ним стояла девушка, он не мог даже в своей голове прокрутить как сжимает кулак и бьет изо всех сил. Чаще всего такая терапия помогала выпустить пар, не причинив никому вреда. А что? Представил, как врезал доставшему тебя курсанту. Получил моральное удовлетворение. Успокоился. И можно жить дальше.

Но с этой пигалицей это не прокатывало. Потому что ударить девчонку, которая весит в килограмм сорок-сорок пять, и достает тебе до плеча, исключительно в прыжке... это может прийти в голову только садисту, к коим майор себя не относил. А вот представить, как делаешь шаг навстречу, притягиваешь ее к себе и впиваешься в губы жарким поцелуем... это, да.