Считается, что англичане, желая убедить народ в смерти «колдуньи», устроили казнь в присутствии многолюдной толпы. Это так, но вопреки обыкновению горожан не подпускали близко — от костра их отделяла стена из 800 солдат. Власти предписали даже, чтобы окна домов, выходящие на площадь, были наглухо закрыты деревянными ставнями. Было ли это только мерой предосторожности, связанной с опасениями, что в последний момент будет сделана попытка освободить Жанну? Это мало вероятно, ведь население Руана держало сторону англичан и на протяжении семи месяцев, в течение которых Жанна находилась в городе, не наблюдалось никаких симпатий к Деве или тем более стремления вступиться за нее. Следовательно, власти могли опасаться лишь разоблачения того, что на костер возвели не Жанну, а какую-то другую женщину, но вовсе не возможности, что осужденную силой вырвут из рук палача. Поэтому, вероятно, никто, кроме английских солдат и официальных лиц, не смог вблизи видеть сцену сожжения. Кстати, как утверждалось, сам руанский палач Жофруа Тераж, ранее видевший Жанну, не узнал ее. Кроме того, в платежных книгах города Руана за 1430–1431 гг. не отмечены расходы, связанные с казнью Жанны. Между тем в эти книги тщательно заносились суммы, уплаченные палачу и его помощникам, истраченные на приобретение дров для костра, а также имена и фамилии каждой из жертв, на казнь которой пошли эти казенные деньги, в частности «ведьм», сожженных в это время. Между прочим, среди них две Жанны, может, одна из них и заменила Жанну д’Арк на костре? Итак, нет никаких сведений о расходах на казнь Жанны. Может быть, это связано с тем, что Жанну судил не городской суд, а церковный трибунал? Но это же ведь относится и к некоторым из остальных казненных. Кроме того, нет никаких упоминаний о казни Жанны и в счетных регистрах Руанского архиепископства[33].
Вместе с тем современник — руанский священник Жан Рикье — писал, что, поскольку англичане опасались, «как бы не стали говорить, что она (Жанна. — Е. Ч.) спаслась», палачу был дан приказ сразу после смерти осужденной на время потушить огонь с целью показать присутствующим, что казнена именно Жанна. Об этом же мы читаем и в дневнике парижского буржуа. Палач именно так и поступил[34]. Впрочем, остается вопрос: смогли ли свидетели казни, разглядывая уже обуглившееся тело жертвы, определить, кто именно погиб на костре? Все действия властей — и удаление толпы на значительное расстояние, и демонстрация обуглившегося тела, и выбрасывание обгорелых останков в реку — не является ли все это стремлением убедить всех в смерти Жанны, не приводя ни одного реального доказательства?
В сохранившихся описаниях казни остается неясным: то ли осужденной косо надвинули чепчик или дурацкий колпак, то ли она взошла на костер с закрытым лицом[35]. Сведение об этом сообщает хроникер Персеваль де Каньи, который сам не был свидетелем казни и передавал лишь услышанное из чужих уст. К тому же он рассказывал это много лет спустя после гибели Жанны. Вдобавок в его хронике, как это установили исследователи, много фактических ошибок, в частности он нередко путает время и место, где происходило то или иное описываемое событие, приписывает участие в нем лицам, для которых это было просто невозможно.
Если предположить, что была сожжена не Жанна, то какова была судьба самой Орлеанской девы? Известно, что первоначальные суровые условия заключения Жанны потом были значительно смягчены. Сторожившие ее тюремщики и английские солдаты не раз уходили пьянствовать в ближние таверны, оставляя ее одну. К Жанне допускали посетителей, а она отказалась дать честное слово, что не сделает попытки к бегству.
Организация побега могла быть осуществлена с согласия герцога Бедфордского. Джон, герцог Бедфордский, младший брат короля Генриха V и дядя его наследника, малолетнего Генриха VI, был правителем той части Франции, которая находилась
под властью англичан. Он был женат на сестре герцога Бургундского Анне, по-видимому настроенной благожелательно в отношении Жанны. Герцогиня не только запретила тюремщикам жестоко обращаться с пленницей, но и приказала доставить ей женское платье, а ведь то, что Жанна вновь надела мужской костюм, послужило предлогом для вынесения ей смертного приговора. К Жанне хорошо относилась и герцогиня Люксембургская, примыкавшая к бургундской партии. Герцог Бедфордский проявлял особую благосклонность к Кошону. Ясно, что Кошон стремился угодить своему покровителю. Но ведь роль самого епископа в процессе Жанны, как мы убедимся, можно оценивать по-разному. Не исключено, что Кошон, если он действительно пытался спасти Жанну, просто выполнял секретный приказ герцога. Что же касается губернатора Руана Ричарда Бочемпа графа Уорика, то его зять Талбот попал в плен, а Карл VII угрожал отмщением, если Жанну приговорят к смерти. Так что Уорик был лично заинтересован, чтобы Дева не была казнена. Сторонник версии о спасении из тюрьмы Жанны Пьер Сермуаз предполагает, что она бежала из тюрьмы после последнего посещения Кошона через подземный ход, выходящий на одну из улиц города. Там ее ожидали бургундские рыцари, которые отправились вместе с Жанной к послу и советнику герцога Савойского Амедея VIII Пьеру де Ментону, доставившему Жанну под вооруженным эскортом в свой замок Монтротье в Савойе. Амедей VIII пытался в это время восстановить согласие между Карлом VII, герцогом Карлом Орлеанским и бургундским герцогом Филиппом Добрым.
Другие сторонники «новой» версии предполагают, что подземный ход вел из Руанского замка прямо в дом герцога Бедфордского. Некоторые исследователи (Жан де Сен-Жан, А. Герен) утверждали, что в 1955 г. удалось открыть следы этого тайного хода.
Наконец, возможен и третий вариант бегства Жанны. В этой связи напомним странное свидетельство, содержащееся в «Английской хронике» Уильяма Кэкстона, закончившего свой труд около 1480 г. В хронике Кэкстона указывается, что Жанна оставалась узницей девять месяцев, т. е. до конца февраля 1432 г. Кэкстон был связан с бургундским двором, который, возможно, и был источником его сведений. В этой связи напомним уже приводившееся выше заявление Жоржа Шатлена в поэме «Воспоминания о чудесных приключениях нашего времени», в котором говорится, что хотя «Дева была сожжена в Руане, она, как стало известно, потом воскресла». Надо добавить, что Шатлен был не только поэтом, но и придворным историографом бургундских герцогов.
Итак, «бургундский след» ведет нас к февралю 1432 г. Резиденцией герцога Бедфордского в Руане был замок Буврейль. В тюрьме этого замка содержался францисканский монах, которому в начале 1432 г. удалось бежать. Он сообщил подробности, касавшиеся расположения замка и его оборонительных сооружений, главе небольшого французского отряда под командой Гийома де Рикарвиля. Воспользовавшись сведениями, этот отряд, всего около 80 человек, неожиданно в ночь на 3 февраля проник в замок и перебил почти всех его защитников. Поддержки у жителей Руана отряд Рикарвиля не встретил и через несколько дней должен был отступить. Не была ли целью этой вылазки попытка способствовать бегству Жанны? Если организация побега Жанны была результатом тайного сговора герцогов Бедфордского и Бургундского и их ставленника Кошона с Карлом VII, то одним из условий такого сговора должно было быть обязательство, что Жанна не начнет воевать против англичан и вообще исчезнет из поля зрения.
Где же находилась Жанна после своего спасения? Может быть, в английской тюрьме? Не исключено, что в Риме при дворе папы Мартина V (там Жанне должны были очень помочь связи покровительствовавших ей принцесс королевского дома). Гипотеза о пребывании Девы в Италии основывается на записи в дневнике парижского буржуа, что Жанна, «одетая как мужчина», отправилась в Рим с целью помочь римскому папе. Кстати, папа Мартин V умер в начале 1431 г., еще до окончания процесса Жанны, и 20 февраля конклав избрал нового папу — Евгения IV. Предполагаемый приезд Жанны связывают с бегством Евгения IV из Рима в июне 1434 г. (он был заключен под стражу его противниками, поднявшими против первосвященника толпу горожан).