Она опустилась в соседнее с Джиддой кресло и машинально спросила:

– Ты меня любишь?

Нафуд Джидда не ответил. Закрыв глаза, он погрузился в мечты. В мечты о могуществе и богатстве, в которых Паприке не было места. Однако смутное беспокойство мешало ему полностью расслабиться. В игре, которую он затеял, до выигрыша было еще далеко.

С легким толчком «ДС-9» коснулся посадочной полосы, и Нафуд Джидда немного расслабился. Ему не терпелось оказаться в Хьюстоне.

– Вот список заправочных станций, на которых вы всегда сможете получить бензин, придя от имени господина Брауна.

Малко взял список и положил его в свой атташе-кейс. Сотрудник, казалось, превратился в ледышку. В кабинете было не более 15°, и он без конца сморкался. Малко сделал ему замечание, и тот проворчал:

– Если так будет продолжаться, все подохнем! Даже мы не можем получить топливо.

Крис Джонс молча согласился. Он следовал за Малко, как тень. Перед тем, как войти в помещение ДОД, он прошептал ему на ухо:

– Не могли бы вы сказать, что я вам нужен в Хьюстоне?

Малко был весьма удивлен.

– Сейчас?

– Понимаете, там жарко, – пояснил Крис.

В конце концов Ларри О'Нил, шеф ДОД, не стал возражать против того, чтобы Крис Джонс сопровождал Малко. Для устранения всевозможных трудностей административного порядка. Телохранитель сиял от радости.

Простуженный сотрудник протянул Малко зеленую пластмассовую карточку.

– Если у вас возникнут трудности с ФБР или местной полицией, дайте им эту карточку и скажите, чтобы они позвонили по этому телефону.

Малко положил карточку в карман. Его сверхплоский пистолет спокойно лежал в кейсе с двойным дном, и он надеялся, что ему не придется им воспользоваться. Крис Джонс, обеспокоенный, как наседка, не спускал с него глаз.

– Мы едем туда? – спросил он.

– Едем, – сказал Малко.

Они вышли из ДОД. Он занимал весь пятый этаж дома номер 1750 по Пенсильвания-авеню, в двух кварталах от Белого дома. Табличка на дверях гласила: «Объединенное подразделение планирования армии США. Группа совместных операций». Совершенно фантастическое название. Выйдя на Пенсильвания-авеню, Крис Джонс с облегчением вздохнул.

– Я боялся, что он не разрешит мне уехать. Когда Милтон поправится, было бы здорово, если бы его тоже можно было вызвать, – тревожно добавил он.

Малко не смог сдержать улыбку. Непосвященные не могли заподозрить Криса Джонса в «голубизне». Он напоминал скорее линкор, чем сестру милосердия.

Полицейский в голубой форме как раз прикреплял штрафной талон к белому «доджу». Крис Джонс злорадно выждал, пока тот все напишет, затем подошел, улыбаясь, и показал свое удостоверение Секретной службы. Они обменялись любезностями, затем полицейский с отвращением разорвал талон и бросил его в водосточный желоб. Крис Джонс строго указал на него пальцем:

– Эй, я мог бы вас арестовать! За загрязнение улицы.

Полицейский крайне непристойно выругался и захлопнул дверцу патрульной машины. Крис был в восторге.

– У нас хватит бензина, чтобы доехать до аэропорта? – спросил Малко.

– До этого мы все же еще не дошли, – сказал оскорбленный Крис.

Он влился в поток машин, мчавшихся по Пенсильвания-авеню, спускаясь к Потомаку, чтобы выехать на автостраду, ведущую через Арлингтон к Национальному аэропорту. Малко тем временем погрузился в чтение «Вашингтон пост». На третьей странице ему бросилась в глаза одна статья. Перед ней была помещена фотография парня с аккуратно причесанными черными волосами, умным и сосредоточенным лицом. Некоего Эда Колтона, адвоката из Лос-Анджелеса. Основателя ассоциации защиты потребителей.

Малко прочел статью с интересом. Она была едко написана. Сначала Колтон утверждал, что он занимался научными расчетами и что арабы не могут долго сохранять эмбарго, потому что это им слишком дорого обходится. Он запросил банки, международные финансовые организации, и все они дали ему один и тот же ответ: «Это блеф». Они слишком жадны, чтобы перестать эксплуатировать свое «золотое дно». И им действительно нужны деньги. Колтон подсчитал расходы на закупки оружия. Он считал, что эмбарго продлится не более двух месяцев. Следовательно, Америка должна поднять голову и проявить стойкость.

Вторая часть его статьи представляла собой обоснованное наступление на нефтяные компании. Опираясь на цифры, он обвинял их в том, что они ради экономии довели запасы нефти до уровня ниже допустимого предела. Он последовательно обвинял компании, поставляющие природный газ, в том, что они умышленно вызвали его нехватку из-за слишком низких цен, установленных федеральным правительством. Усугубляя тем самым последствия эмбарго, вызывая сотни банкротств и появление десятков миллионов безработных.

Наконец он утверждал, что нефтяные компании наживались на эмбарго. Он сам взялся за расследование и обнаружил странные факты о некоей компании «Мегуойл», поставлявшей нефть в Лос-Анджелес. С момента введения эмбарго «Мегуойл» поставляла нефть по ценам, прогрессивно возраставшим от девятнадцати до двадцати четырех долларов за баррель. Однако он обнаружил, что эта нефть поступает с Ближнего Востока.

Он попытался связаться с президентом компании, господином Ричардом Кросби, чтобы получить от него объяснения. Тщетно. Но он продолжал свое расследование...

Малко отложил газету.

Снова Ричард Кросби.

Он трижды перечитал статью. У него сложилось четкое впечатление, что Эд Колтон знал об этом больше, чем смог написать. Каким образом Ричард Кросби мог получать нефть? Тень Патриции Хайсмит промелькнула перед глазами Малко. Тело, искромсанное мини-ракетами, кровь, мертвые глаза.

Он повернулся к Крису Джонсу.

– Крис, мы уже не едем в Хьюстон.

Телохранитель едва не опрокинул машину в Потомак.

– Что?!

– Мы едем в Лос-Анджелес, – сказал Малко.

Глава 5

Ричард Кросби, прислонясь к одной из белых колонн, поддерживающих портик его роскошного дома, левой рукой обняв за плечи свою жену Марту, смотрел, как Джим, один из его чернокожих слуг, наливает из канистры бензин в бак «кадиллака» последнего из его гостей. Такая услуга предоставлялась всем. Некоторые издалека приехали на ужин при свечах, устроенный им в честь дня рождения Марты Кросби, а с момента введения эмбарго, семь недель тому назад, большая часть бензозаправочных станций закрывалась на ночь. Или вовсе не открывалась... Ричарда Кросби, владевшего в Пасадене у канала Хьюстон Шип нефтеперерабатывающим заводом мощностью в сто тридцать пять тысяч баррелей в день, эти обстоятельства не касались. Цистерна, установленная позади оранжереи, вмещала четыре тысячи галлонов. Такого количества бензина вполне хватало для «кадиллака» Марты, двух «мерседесов» Ричарда и полудюжины машин обслуги.

Когда бак был заполнен, владелец «кадиллака» радостно помахал хозяевам, сел за руль и выехал со двора. Красные огни его машины удалялись по Ривер Окс Бульвар, самой шикарной магистрали жилого квартала Хьюстона. Большой белый дом Ричарда Кросби, построенный в колониальном стиле пятьдесят лет назад за баснословную по тем временам сумму в два миллиона долларов, был одной из жемчужин квартала. Первый этаж был лишь длинной анфиладой гостиных, курительных комнат и столовых, окна которых выходили на огромную лужайку. Каждая из восьми комнат второго этажа, куда можно было подняться по величественной мраморной лестнице, являла собой шедевр оформительского искусства.

Бассейн, расположенный рядом с лужайкой, был достаточно большим, чтобы плавать на лодке...

Во всем квартале лишь один дом превосходил это великолепие – дом Эндрю Хейвуда, отца очаровательной Марты Кросби. Его состояние восходило к прошлому веку, Хейвуды появились здесь к моменту предоставления первых нефтяных концессий. С тех пор потомки довольствовались тем, что распоряжались огромным состоянием и извлекали из него прибыль. Когда Марте исполнился двадцать один год, она получила в качестве подарка главную местную телестанцию... Она была единственной дочерью, и ее отец не знал, как еще ее побаловать...