ОТВЕТ

Вся эта гипотеза представляется мне в высшей степени фантастичной по двум причинам: во-первых, потому, что в нашей вселенной есть разумные существа, а вы не сумеете доказать, будто возможно, чтобы одно лишь движение создало разум; во-вторых, потому, что, согласно вашему собственному мнению, за то, что разумная творческая причина одушевляет вселенную, стоит бесконечность против единицы.

Еще раз: сам Спиноза допускает такой разум; разум этот - основа его системы. Просто вы его не читали, а надо его читать. Почему же вы хотите идти дальше, чем он, и ввергнуть ваш слабый разум в бездну, куда не осмелился спуститься Спиноза? Не чувствуете ли вы отлично, насколько глупо считать, будто слепая причина установила, что отношение квадрата периода обращения одной планеты к квадратам периодов обращения других планет всегда равно отношению куба дистанции одной из них к кубам дистанций других от их общего центра? Либо звезды -- великие геометры, либо вечный Геометр упорядочил эти звезды.

Но где этот вечный Геометр находится? В одном ли он месте или повсюду, не занимая при этом пространства? Я ничего об этом не знаю. Образовал ли он все из своей собственной субстанции? Я ничего об этом не знаю. Необъятен ли он, не обладая при этом количеством и качеством? И об этом я ничего не знаю. Все, что мне известно: надо его любить и быть справедливым.

Можно ли сказать, что части тела животных сообразованы с их потребностями? Каковы эти потребности? Сохранение жизни и размножение. Но следует ли удивляться тому, что из бесконечных комбинаций, произведенных случаем, смогли выжить лишь те, что имели органы, приспособленные к питанию и продолжению рода? И не должны ли были все остальные погибнуть в силу необходимости?

ОТВЕТ

Это рассуждение, твердившееся не раз после Лукреция, достаточно веско опровергается данным живым существам ощущением, а также разумом, дарованным человеку. Каким образом комбинации, произведенные случаем, могли бы произвести, в свою очередь, это ощущение и этот разум (в таком порядке, как только что было сказано в предыдущем параграфе)? Да, несомненно, члены животных созданы с непостижимым искусством для удовлетворения всех их потребностей, и у вас не хватает даже смелости это отрицать. Вы больше не касаетесь этого момента. Вы чувствуете, что вам нечего ответить на этот великий аргумент, выдвинутый против вас природой. Расположения частей одного только мушиного крылышка или органов улитки довольно для того, чтобы вас сразить.

Современные физики только развили эти пресловутые аргументы, доводя их часто до педантизма и неприличия. Бога отыскивали даже в складках кожи носорога - с таким же правом можно было бы отрицать его существование на основании панциря черепахи.

ОTBET

Что это за рассуждение?! Черепаха, и носорог, и все многоразличные виды одинаковым образом доказывают в своем бесконечном разнообразии все ту же причину, тот же замысел и ту же цель -- сохранение видов, их порождение и смерть. В этом бесконечном разнообразии обнаруживается единство; свидетельствами такого единства равным образом являются и кожа, и панцирь. Как! Отрицать Бога лишь потому, что панцирь не сходен с кожей! И журналисты расточают хвалы этим нелепостям - хвалы, каких у них не заслужили Ньютон и Локк, оба почитателя божества в вопросе исследования первопричины.

Чему служит красота и приспособленность в строении организма змеи? Говорят, что она может иметь привычки, которые нам неизвестны. Помолчим же лучше по этому поводу и не будем восхищаться животным, которое мы знаем лишь по творимому им злу.

ОТВЕТ

Помолчите-ка лучше и вы, ибо вам понятна полезность этого животного не больше, чем мне, или признайте, что в пресмыкающихся все восхитительно пропорционально.

Существуют ядовитые змеи; вы сами были такой змеей. Но здесь речь идет только о великолепном искусстве, сформировавшем змей, четвероногих, птиц и двуногих. Искусство это достаточно очевидно. Вы спрашиваете, почему змея вредит? А почему вы столько раз вредили? Почему вы преследовали других, ведь это - величайшее преступление для философа? То ведь совсем другой вопрос, вопрос морального зла и зла физического. Давно уже возник вопрос, откуда столько змей и столько злых людей, худших, чем змеи. Если бы мухи умели рассуждать, они пожаловались бы Богу на существование пауков; однако они признали бы то, что Минерва, согласно мифу, признала за Арахной, а именно что она восхитительно ткет свою ткань.

Поэтому следует абсолютно признать неизреченный Интеллект, допускаемый и самим Спинозой. Надо согласиться, что он проблескивает даже в самом дрянном насекомом, так же как в звездах. А что нам следует говорить и делать с точки зрения морального и физического зла? Да просто утешаться тем, что мы пользуемся физическим и моральным благом, и поклоняться вечному Существу, сотворившему одно и попустившему другое.

Еще слово по этому поводу. Атеизм - порок некоторых умных людей, суеверие - порок глупцов; но что такое мошенники? Да просто мошенники.

Нам представляется лучшим, что мы можем здесь сделать, - переписать стихотворный отрывок, написанный христианским автором по поводу атеистической книги, озаглавленной "Три обманщика"[7], на открытие коей претендует некий г-н де Троусмандорф.

Некогда, если кто-нибудь располагал секретом в каком-то искусстве, он рисковал прослыть колдуном; любая новая секта подвергалась обвинению в убийстве детей во время своих мистерий, и всякий философ, отклонявшийся от жаргона, принятого в данной школе, обвинялся в атеизме фанатиками и жуликами и проклинался глупцами.

Анаксагор[8] осмелился утверждать, что Солнце вовсе не влечется упряжкой коней, управляемых Аполлоном, - его нарекают атеистом, и он принужден спасаться бегством.

Некий жрец обвиняет Аристотеля в атеизме; не имея возможности подвергнуть наказанию своего обвинителя, тот удаляется в Халкиду. Но смерть Сократа - самая одиозная глава в истории Греции.

Аристофан (комментаторы восхищаются этим человеком, ибо он был грек, и не думают о том, что Сократ также был греком) первым приучил афинян к мысли о том, что Сократ - атеист.

Этот комический поэт, не являющийся ни комиком, ни поэтом, не был бы допущен у нас со своими фарсами на базар Сен- Лоран; мне он кажется гораздо более низменным и жалким, чем его изображает Плутарх. Вот слова мудрого Плутарха об этом балаганщике: "Язык Аристофана отдает его жалким шарлатанством: то самые низменные и безвкусные остроты. Он не забавен даже для народа и невыносим для рассудительных и приличных людей; его высокомерие нестерпимо, и порядочные люди презирают его коварство".

Между прочим, это и есть Табарен, коим осмеливается восхищаться мадам Дасье[9], почитательница Сократа: человек этот исподтишка подготовил яд, который бесчестные судьи заставили выпить самого добродетельного из греков.

Афинские кожевники, сапожники и портные аплодировали фарсу, в котором Сократ изображался подвешенным в воздухе в корзине, заявляющим, что у него нет бога, и похваляющимся тем, что, уча философии, он стянул у кого-то плащ. Целый народ, негодное правительство которого допускало подобные бесчестные вольности, вполне заслужил того, что с ним произошло: греки стали рабами римлян, а ныне - турок. Россияне, коих греки именовали некогда варварами и которые ныне им покровительствуют, никогда не отравляли Сократа и не осуждали на смерть Алкивиада[10].

Перескочим весь промежуток времени между Римской республикой и нами. Римляне - народ гораздо более мудрый, чем греки, - никогда не преследовали ни одного философа за убеждения. Но не так обстояло дело среди варварских народов, наследовавших Римской империи. С момента, когда император Фридрих II поссорился с папой, его обвиняют в том, что он - атеист и автор книги "Три обманщика" в соавторстве со своим канцлером де Виней.