— Вы тоже, ваше сиятельство, — игриво ответила я, не скрывая улыбки.

Он и правда был хорош в строгом черном фраке, в белоснежной рубашке, с шелковым платком-галстуком, в цвет серых глаз, на котором красовалась булавка со скромной жемчужиной. Ни единой кричащей детали во всем туалете. Подтянут, элегантен, хорош собой без всякой сладости. В это мгновение я позавидовала сама себе, а после ужаснулась, представив, сколько женщин нашего диарата облизывалось на моего жениха, и что теперь они должны чувствовать, когда узнали о намерениях его сиятельства. Следом вошли папенька и Артиан. В глазах отца застыла гордость, и я ужаснулась второй раз, подумав о тех отцах и братьях, кто пытался выгодно пристроить своих дочерей и сестер. Желание покидать свою комнату разом превратилось в прах.

— Ну что такое, Флоретта? — насмешливо спросил диар. — Вы вновь дрожите, как перепуганный заяц.

— Они же все ненавидят нас, — со священным ужасом прошептала я.

— Вы думаете, я всеобщий любимец? — полюбопытствовал Аристан Альдис. — Поверьте, недругов у меня хватает. Но я же не трясусь, и вы прекратите. Плечи, спина, взгляд, — скомандовал он, и я послушно задрала подбородок. — Только так и не иначе.

Диар усмехнулся и поддел кончик моего носа согнутым пальцем. После указал на дверь. Артиан послал мне теплую ободряющую улыбку, папенька распахнул дверь, и меня вывели из-под укрытия надежных стен моих покоев. Вознеся молитву Матери Покровительнице и пообещав ей чистую душу за немедленную смерть, я поняла, что мои мольбы не услышаны, и деваться некуда. А раз деваться некуда, то и трястись уже поздно. В конце концов, я будущая диара и должна помнить о достоинстве своего супруга, с которым судьба соединит меня всего через месяц.

— Вы умница, — услышала я и взглянула на диара.

На лице его было спокойствие, даже равнодушие. Мужчина совсем не смотрел на меня, и как сумел заметить мою решительную гримасу, хоть убейте, понять не могу. И все же легкая улыбка на мгновение коснулась его губ, тут же растворившись в отрешенности благородного лица. Мы приблизились к бальной зале. Сердце отстукивало удар за ударом, словно отсчитывало последние шаги до черты, после которой не будет возврата. Шаг, еще один шаг, еще… Распахнутые двери, склонившиеся перед нами лакеи, ослепительный свет люстр, множество незнакомых лиц и удивительно нежная мелодия, льющаяся с балкона, где сидят музыканты…

— Благородные агнары, прекрасные дамы, — голос моего жениха слышится откуда-то издалека. — Позвольте представить вам агнару Флоретту Берлуэн… — Он говорит что-то еще, но я улавливаю лишь отдельные слова: — Очаровательная агнара… составить счастье… невеста…

Следом звучат вежливые похлопывания и пожелания счастья. Губы диара обжигают руку даже через перчатку. Его ладонь ложится мне на талию, мои пальцы оказываются в плену его второй ладони, и мы движемся по кругу. Наверное, очнись я раньше, непременно бы споткнулась и все испортила. Но в том тумане, что вдруг охватил сознание, я машинально повторяла заученные па, следуя за своим женихом, который уверенно вел меня в вальсе. И лишь когда музыка смолкла, и Аристан снова склонился к моей руке, я тихо охнула и покачнулась.

— Все уже свершилось, драгоценная моя, — негромко сказал диар. — Теперь поздно падать в обморок. Спина, плечи, взгляд. Помните? Я рядом с вами.

— Да, ваше сиятельство, — пролепетала я и позволила увести меня из круга, заполнявшегося танцующими парами. Значит, первый танец принадлежал только нам… Богиня! Как хорошо, что я этого не видела!

Д’агнар подвел меня к стулу, помог сесть и остановился рядом. Я раскрыла веер и почти спряталась за ним, но быстро опустила ниже, обмахнулась несколько раз и вновь сложила. К нам подходили люди, мой жених представлял их, я заученно-вежливо улыбалась, принимая поздравления. По сторонам старалась не смотреть, опасаясь увидеть недобрый взгляд. Однако на лицах тех, кто подходил к диару и его невесте неприятия я не заметила. Скорей, подобострастие и преувеличенная радость. Но были и те, кто держался с достоинством, разговаривал вежливо, не лебезил и не льстил. С ними мой жених был более словоохотлив, правда, больше двух-трех фраз все равно не произносил. Постепенно я успокоилась и даже немного расслабилась, перестав изображать изваяние с приклеенной к устам полуулыбкой.

Агнар Наэль появился, как и было решено, на третий танец. Он склонился передо мной, галантный и блистательный.

— Вы позволите, ваше сиятельство, украсть у вас ваше сокровище? — сверкая озорным взором, произнес мужчина.

— С условием непременно вернуть, — надменно ответил диар.

— А если…

— Дуэль, — кратко ответил Аристан, оставаясь все таким же невозмутимым.

Я понимала, что это игра, однако, заметив несколько взглядов, брошенных на хозяина поместья, я поняла, что игра имела так же показательный умысел. Д’агнар Альдис провел четкую границу допустимого.

— Не осмелюсь, — совершенно серьезно ответил агнар Наэль.

— Не сомневаюсь, — не менее серьезно сказал мой жених.

Наш распорядитель вывел меня в круг, сделал жест музыкантам и повел меня в танце. Агнар Наэль оказался умелым танцором и хорошим партнером. Уловив мою неуверенность, он тихо отсчитывал, подсказывая следующее па, и вскоре я уже перестала волноваться и легко втянулась в танец, начав получать от него удовольствие. Мой кавалер, убедившись, что я твердо стою на ногах, перестал руководить моими движениями и начал шутить, поглядывая по сторонам. И когда последние аккорды растворились в воздухе, я вдруг расстроилась.

Агнар Наэль вернул меня моему жениху и тут же растворился среди гостей, спеша исполнять свои обязанности. И вновь в паре со мной вновь стоял диар. Правда, теперь происходила смена партнеров, и вскоре я оказалась напротив какого-то полного агнара. Он сопел и обливался потом, но улыбнулся мне и даже состроил глазки, пропыхтев комплимент. Я поблагодарила и перешла к следующему кавалеру. Это был молодой человек, достаточно приятной наружности. Он не говорил ничего, только осмотрел высокомерным взглядом. Я ответила отрешенным и поздравила себя с маленькой победой.

Следующим напротив меня оказался мой братец. Он сверкнул улыбкой, подмигнул и состроил уморительную мину, заставив меня рассмеяться. И к следующему кавалеру я попала с широкой улыбкой на устах. Он приподнял брови, отвечая мне слегка насмешливым взглядом, но склонил голову и сказал, что я очаровательна. И когда я вновь оказалась в руках своего жениха, он с интересом посмотрел на меня и негромко заметил:

— А вы еще живы, драгоценная моя. Не лежите в обмороке, не трясетесь в судорогах, и даже ваш румянец не похож на румянец смущения.

— Вы ожидали, что так легко избавитесь от меня, Аристан? — совсем забывшись, рассмеялась я.

— Напротив, я буду оберегать вас, как свое самое ценное сокровище, — без тени улыбки ответил диар, и я, наконец, смутилась.

Он хмыкнул и отвел к моему месту, где меня забрал папенька. Сам гостеприимный хозяин отправился оказывать внимание гостям. Мой следующий танец принадлежал опять агнару Наэлю, и времени у диара было достаточно. Я успела увидеть, как он целует руку какой-то даме и идет дальше, одарив ее прохладной улыбкой, похоже, не ответив на ее вопрос, потому что дама досадливо захлопнула веер и исчезла за спинами других гостей.

После я мельком увидела, как мой жених разговаривает с двумя мужчинами, но в следующее мгновение его не было и с ними. Похоже, диар просто обходил гостей, уделяя им минуту-другую времени. А потом вихрь музыки, нарядов, духов захватил меня, и я совсем потеряла его из виду, полностью отдавшись танцам. Оказывается, это премилое занятие! Веселое и увлекательное. И еще я поняла, что опасалась зря. Еще никто не повел себя подобно той злобной агнаре, из-за которой я оказалась в луже.

Папенька смотрел на меня добрым взглядом, полным любования и умиления, и этот взгляд наполнял душу трепетным счастьем.

— Как же я рад за тебя, Фло, — шепнул мне родитель, возвращая на прежнее место.