— Пока, — я помахала ему пальчиками перед самым выходом и поспешила за Николасом, вновь вступив под проливной дождь. Села в машину, ощущая непонятную тоску, и крепко сжала зубы, чтобы совсем не раскиснуть. Машина двинулась по дороге, мистер сама привлекательность молчал и смотрел в сторону, разыскивая нужный автомобиль. Я гадала, каким он будет. Не угадала — мы остановились напротив неприметной белой Toyota Corolla, которую так полюбили американцы за её практичность и надежность.

Если честно, я думала о Ford Focus, но мудаку было виднее, раз уж он взялся доставить меня на место.

— Пошли, — он припарковался рядом и выключил зажигание.

Это было мое второе прощание за последние десять минут. Стало ещё тоскливей, и я замешкалась, мысленно расставаясь с машиной. Этот запах — горький, включающий в себя аромат натуральной кожи и ненавязчивого ароматизатора, я постараюсь запомнить и, быть может, когда-нибудь куплю себе точно такую, с точно таким же ароматизатором, и с элегантным парфюмом, которым здесь пахло тоже.

Казалось, Николас чувствовал мои переживания, и в его взгляде мелькнуло понимание. Он не торопил меня и не нарушал тишину, позволяя мне по полной прочувствовать эти мгновения. Его пальцы продолжали сжимать руль, большой палец ласкающе скользил по кожаной оплетке, туда-сюда, нежными поглаживаниями. Я завороженно смотрела на его движения.

— Если честно, я буду скучать по ней. Отличная машина.

— Согласен.

Он резко сбросил руки, словно пытаясь избавиться от меланхолии, и потянулся назад, за лежащей на заднем сидении сумкой. На половине дороги Николас завис и, крепко сжав челюсти, закрыл глаза. Его ресницы трепетали, как и ходящие ходуном от частого дыхания ноздри. Ему было чертовски больно, и я положила ладонь на его плечо. Оно было гладким и твердым, мои пальцы ни в какую не хотели лишаться такой приятности, и я не торопилась отдернуть руку.

— Я сама, ладно?

Он коротко кивнул, не открывая глаз, и сел на место, откинувшись затылком на подголовник. Я быстро достала вполне увесистую сумку и положила её на его колени.

— Спасибо.

— Обращайся.

Мы вышли из машины одновременно; одновременно хлопнули дверцами; одновременно посмотрели друг на друга через стену настырного дождя и одновременно сделали шаг прочь от темно-синего Aston Martin.

Теперь нашим другом на ближайшие десять часов станет Toyota Corolla, в жизненных приоритетах которой доставить нас до Детройта и при этом не привлечь внимание.

Один этап пройден.

Глава 8

Честно говоря, новая машина, везшая наши задницы по улицам города, не смогла развеять драматичную тоску, охватившую меня после расставания со старой, не в плане рухляди тачки, которую Николас оставил на стоянке, под проливным дождем, одинокую и чужую среди посредственных машин, наверняка взирающих на неё с жалостью и в тайне завидующих её богатому положению. Они завидовали её дорогому виду, дорогой начинке и дороговизне сборки, я же завидовала сухой футболке мудака, которую он извлек из своей сумки и тут же надел на себя в то время как я оставалась в насквозь мокрой одежде.

Благо без своей развратной майки, но всё же… это нисколько не умиляло моего положения всё той же мокрой курицы, мечтающей только об одном: снять со своей задницы противно прилипшие к ней джинсы. Они обтянули меня словно вторая кожа, и мне становилось откровенно холодно, я то сжимала, то разжимала колени, пыталась привстать и даже незаметно расстегнула пуговицу, хлопала себя по бедрам ладонями, растирая их и не обращая внимания на изредка соскальзывающий на меня взгляд мистера сама привлекательность.

Его футболку, кстати, я сняла бы тоже, и похер, что он обо мне подумает — здоровье дороже.

— Ты перестанешь это делать?

Николас не выдержал первым, и я отчетливо почувствовала его раздражение, когда он процедил этот вопрос сквозь зубы. Просто взял и выжал из себя, напомнив мне мясорубку, наконец выплюнувшую в миску долго сопротивлявшийся ей фарш.

— Что делать?

— Ты прекрасно меня понимаешь, Лалит.

Легкий поворот головы, его неоднозначный взгляд, в котором черт ногу сломит, и гудок проезжающего автомобиля, чуть не задевшего крыло арендованной нами машины.

Мистер спокойствие оставался мистером спокойствием, никак не отреагировав на глупую отчаянность придурка-водителя, безмозгло выползшего на встречную. Я же застыла как вкопанная, ещё не до конца осознав, что только что произошло. Казалось, вся вселенная была против моего существования и подыгрывала тем, кто хотел меня убить. Отличный расклад — уверенность в том, что мы доедем до Детройта пошатнулась, процент везения упал на несколько десятков вниз, я же почувствовала себя нелюбимчиком судьбы.

— Ты побледнела.

А Николас продолжал издеваться.

— Да, мистер сама привлекательность, я побледнела. Только представь. Не каждый день мне выпадает счастье попасть под дуло пистолета и узнать, что это неслучайно. Что на самом деле эта херня планировалась ещё несколько недель назад. Не каждый день я знакомлюсь с простреленным убийцей, скачущим по чужим машинам и только мечтающим от меня избавиться. Не каждый день узнаешь, что у отца какие-то к херам обстоятельства, поэтому он не может мне помочь, — я говорила это, редко отвлекаясь на дыхание; усиленно жестикулировала, тыкая пальцем куда-то вперед; натягивала ремень безопасности и старалась развернуться в сторону мудака, чтобы он мог по-настоящему познакомиться с моим гневом.

Николасу было совершенно поебать на мою вспышку злости, он продолжал смотреть на дорогу, изредка бросая на меня равнодушный взгляд, и это заводило меня ещё больше.

— А теперь только подумай: мне выпал шанс, маааленький такой шанс, выйти из всего этого дерьма живой, а тут какой-то придурок на своей колымаге чуть не впечатался в нашу машину. В конце концов, я хочу есть, хочу в туалет, а ещё я замерзла. Замерзла, блядь, потому что я мокрая. Насквозь мокрая. Я устала… я правда устала, Николас, — последние мои слова как-то сдулись, сдулась и я, сразу поникнув, опустив плечи и спрятав сложенные в молитвенном жесте ладони между ног.