Малко повесил трубку и тотчас же позвонил Элу Кацу, хотя уже перевалило за полночь.

Американцу чуть не стало дурно, когда он узнал о том, что происходит. Разумеется, имея на руках факт интриги, можно было официально просить переноса даты голосования. Но это могло стоить жизни одному или нескольким заложникам. После убийства немецкого дипломата в Гватемале правительства сделались особо чувствительными к проблеме. А какая потеря лица для Соединенных Штатов! Признают, что ФБР неспособно обеспечить безопасность дипломатов. Как заурядная банановая республика.

– У меня есть идея, как отыскать этих заложников, – сказал Малко. – Необходимо полное сотрудничество со мной Отдела по борьбе с наркотиками на Манхэттене. Предупредите кого следует. Пусть мне позвонят как можно быстрее.

– Причем здесь Отдел наркотиков?

– Слишком долго объяснять, сказал Малко. – Но нам остается два дня, чтобы найти этих людей, поэтому поторопитесь.

Эл Кац не настаивал. Спокойная ночь ему не светила. Малко был уверен, что если центр заговора находился в ООН, то исполнителями были негры. Нужно искать в этом направлении.

Малко набрал второй номер и подождал. Когда подняли трубку, взбешенный мужской голос спросил, какая свинья осмелилась побеспокоить его посреди ночи. Малко вежливо объяснил, что он желал бы поговорить не с ним, а с его женой.

Он думал, что его собеседник бросит трубку. Послышался залп ругательств. Вдруг сквозь невнятный шум женский голос спросил:

– Кто у аппарата?

– Это я, Джини, – сказал Малко. – Мы виделись сегодня утром. Вы мне нужны.

– Вы хотите видеть меня сейчас?

– Да.

После короткого молчания молодая негритянка сказала:

– О'кей. Буду внизу через двадцать минут. Малко надел куртку и предупредил Кризантема, что вернется поздно. Он вышел и сел в «додж», поглощенный своими мыслями. Сколько же «зомби» было в Генеральной Ассамблее? Не считая тех, которые приняли чек.

Глава 14

Мусорный ящик стоял немного в стороне от других, в начале 115-ой улицы, почти на углу Мэдисон-авеню. Ящик, каких десятки на улице, из зеленой пластмассы с крышкой, едва скрывающей выпирающие отбросы. В этот поздний час на углу было спокойно. Несколько автомобилей и редких пешеходов с лицами без выражения, спешащих вернуться домой, 115-ая улица была одной из самых опасных в Гарлеме из-за банд наркоманов, всегда падких даже на несколько долларов.

Инспектор из Отдела по борьбе с наркотиками прошептал на ухо Малко:

– Посмотрите рядом с крыльцом, справа.

Малко был вынужден вытаращить глаза, чтобы рассмотреть в потемках, в тридцати метрах от них, старую негритянку, сидевшую сгорбившись на чем-то вроде раскладного стула с газетой на коленях.

От нее до мусорного ящика было метров десять. Менее, чем в трех метрах от ящика, на пожарной колонке сидел юный негр и поигрывал старым мячом от гольфа.

Инспектор отвел Малко назад.

– Осторожнее, они очень подозрительны. Говорят, у них есть шестое чувство.

Джини, в гражданской черной юбке и белой блузке, проговорила:

– Было бы глупо. Он наверняка придет, как и каждый вечер.

«Им» был Джулиус Уэст, наркоман, которому были известны явки «Черных пантер», единственный человек, который мог помочь Малко. Но для этого нужно было сначала поймать его с наркотиками, чтобы оказать на него давление.

Перекресток напоминал декорацию к фильму. Здание, где находился Малко, круглосуточно занимали агенты Отдела наркотиков уже дней десять. С тем, чтобы попытаться раскрыть сеть поставщиков наркотиков. Но в этот вечер, по просьбе Малко и Джини, им предстояло решить несколько иную задачу. На Мэдисон-авеню стоял старый развалившийся «форд» с черным проржавевшим и продырявленным кузовом, готовый к действию, с четырьмя лучшими детективами из Отдела наркотиков. Требовалось взять с поличным Джулиуса Уэста.

Повсюду в квартале ожидали своего часа готовые перехватить возможного беглеца детективы, в том числе чернокожие. С безоговорочным приказом – стрелять только в случае крайней необходимости. Мертвый, Джулиус Уэст не помог бы им ничем.

– Посмотрите, – сказал детектив позади Малко.

Они находились за одним из окон занятого полицией третьего этажа здания на северо-западном углу Мэдисон-авеню, выходящих на перекресток.

Около старушки остановился плохо одетый негр и заговорил с ней. Он наклонился и что-то положил ей на колени. Затем спокойно пошел к мусорному ящику. Приподнял крышку, будто что-то искал. Напрасно он торопился. Малко увидел, как он взял небольшой каштановый пакет и живо закрыл крышку.

Затем направился прямо к негру, сидевшему на пожарной колонке. Проходя мимо него, он разжал пальцы, и можно было ясно увидеть, что в них было. Негр не переставал подбрасывать свой мяч от гольфа, а человек перешел на другую сторону улицы и удалился. Все длилось не более двадцати секунд.

– Итак, дело сделано, не так ли? – сказала Джини. – Старушка получает деньги. Пятнадцать долларов за одну дозу героина. Покупатель самообслуживается в мусорном ящике, куда заранее положен товар. Юнец сидит там для того, чтобы проверить, что тот взял столько, за сколько заплатил. Можете быть уверены, что у него в кармане бритва. Старуха что-то кричит ему насчет количества. У них условный код.

Так много надежнее, чем в туалете какого-нибудь бара. Если нагрянет полиция, то наркотиков ни у кого нет. Они будут уверять, что в мусорном ящике их оставил какой-то тип, за которым гнались.

Все скромно и со вкусом.

Малко изумился такой организации дела. ЦРУ шло странными путями. Подумать только, что в этот момент чрезвычайный посол Пакистана произносил пространную речь на Генеральной Ассамблее ООН, чтобы выиграть время и позволить Малко задержать мелкого торговца, который держал в своих руках исход голосования.

По крайней мере, если рассуждения Малко были верны. И если ему удастся реализовать свой план контрнаступления.

Сколько делегатов дрожало за жизнь одного из членов их семей? Операция «Террор» была проведена с успехом. В ФБР не поступило еще ни одной жалобы. Что касается Дэвида Мугали, он вернулся к себе, убежденный, что не раскрывал рта. Малко не удавалось освободиться от тревоги. Жизнь нескольких человек находилась в его руках, даже если никто его об этом не просил. Он был уверен, что Дэвид Мугали был не одинок в своем несчастье.

Он осмотрел перекресток. Со старухой разговаривала какая-то негритянка в лохмотьях. Маневр повторился.

Здесь обещали пройти все наркоманы Гарлема. Только бы показался Джулиус Уэст. Джини ни на секунду не отрывала глаз от мусорного ящика: она единственная могла опознать его.

Она улыбнулась Малко, и он понял, что человеческий фактор явно был в его пользу. Джини, должно быть, надоели перебранки с ее любовником. Без униформы она смотрелась очаровательно, с хорошо очерченным телом, выразительным и чувственным лицом. Малко улыбнулся ей в ответ.

– Джини, вам бы стать фотомоделью или сниматься в кино, чем прозябать в каком-то гарлемском участке.

Она покачала головой.

– Это не для меня. Мне было бы стыдно. Когда я лишь надеваю слишком короткие юбки, то уже чувствую себя не в своей тарелке. Я не люблю, когда мужчины присвистывают мне вслед. А вы хотите, чтобы я позировала совершенно голой перед фотографом!

– Вам и не требуется раздеваться, чтобы вызвать желание, – галантно сказал Малко.

Она отвернулась, ничего не сказав, очень смущенная: еще никогда ей не делали таких прямых комплиментов. В тот же момент детектив толкнул Малко локтем.

– Ага, вот и еще один.

Малко и Джини наклонились. Молодая негритянка вздрогнула.

– Это он.

Подходивший негр волочил ногу и был тощ, как скелет, почти лысый, лицо впалое и без выражения. Его походка была не похожа на походку других покупателей. Он огляделся, прежде чем подойти к старухе. Когда его взгляд скользнул по зданию, где находился Малко, тот инстинктивно отпрянул от окна. Хотя негр и не мог видеть их из-за занавесок.