Королёв сначала отмахивался, ссылаясь на занятость:

                – Да некогда мне ерундой заниматься! – ответил он Серову, который отслеживал по своей линии совместную работу Котёночкина и Миядзаки.

                – Это, Сергей Палыч, совсем не ерунда, – ответил Серов. – Этим мультфильмом мы можем, что называется, сразу нескольких зайцев убить. И собак ваших космических увековечим, и детей со всей вашей космической тематикой поподробнее познакомим. Я ведь не зря к работе над проектом предложил товарища Клушанцева подключить. Он – известный популяризатор науки, поэтому мультфильм у нас получится документально-познавательный, обучающий, и в то же время игровой. Детям как раз понравится.

                – Ну... ради детишек, конечно, стоит заморочиться, – согласился Королёв. – Хотя, если честно, не ко времени это – уж очень работы сейчас много.

                – Работы у вас и потом меньше не станет, – улыбнулся Иван Александрович. – Как и у меня, и у всех остальных наших коллег. Нам очень важно показать этот мультфильм одновременно в СССР и в Японии, сразу после полёта нашего первого космонавта. Кроме того, есть и ещё одна идея, не менее важная.

                Он кратко изложил Королёву содержание начального эпизода мультфильма, который уже обсуждал с Котёночкиным. Сергей Павлович был изрядно удивлён:

                – Тема-то, прямо скажем, не детская, Иван Александрович! Даже если эту вашу историю с хлебом в неё вплести.

                – А это – ещё одна линия, скажем так – не дезинформации, а, скорее, запутывания вероятного противника, – пояснил Серов.

                – То есть?

                И вот тут Иван Александрович поведал Королёву то, что пока не говорил Котёночкину – свой замысел финала мультфильма:

                – Мы вам своим присутствием постараемся не мешать, – заверил председатель КГБ. – Нам надо только поучаствовать в одной сцене, когда ваши ребята в марте следующего года будут вынимать из спускаемого аппарата лису и манекен. Вы же эти моменты всегда на киноплёнку снимаете?

                – Обязательно снимаем, – подтвердил Сергей Павлович. – Для документирования необходимо.

                – Вот! А у мультипликаторов есть такая техника анимации, когда они свою картинку рисуют, обводя покадрово силуэты актёров, проецируемые с обычной киноплёнки, – пояснил Серов. – Поэтому ваши документальные кадры при работе над мультфильмом очень бы пригодились. А уж мои ребята присмотрят, что из снятого можно будет показывать, а что – нет.

                – Так-так... – Королёв был заинтригован. – Допустим, документальные съёмки всех запусков собак мы «Союзмультфильму» предоставим, частично, конечно, без секретных фрагментов. Сотрудников ваших в группу поиска и спасения включим, это не проблема. Но с чего вы решили, что американы на эту версию клюнут? Ведь дикость же! Американы – рационалисты, и далеко не дураки. Они даже на версию с инопланетянами не особо повелись, а уж в такую ерунду и подавно не поверят.

                – Тут будет работать принцип информационного шума, – пояснил Серов. – Мы сбрасываем противнику одну за другой разные версии, причём одна другой невероятнее. Сначала они отмахиваются от них и идут самым простым путём – ищут у себя наших шпионов, и даже находят. Но шпионажем можно объяснить далеко не всё. По космосу мы американцев сильно опережаем, и объяснить это опережение кражей секретов они не могут, так как воровать у них в этой области нам пока нечего – они ничего прорывного ещё не создали. Вот когда у них пойдёт «NERVA», тогда, конечно, а пока у них особых успехов даже с F-1 ещё нет.

                Поэтому американы вынуждены раз за разом анализировать подсовываемую нами дезу, и из всех неправдоподобных версий они в итоге выберут наименее неправдоподобную, именно по причине своего рационализма.

                Королёв недоверчиво потёр кулаком подбородок:

                – С японцем вашим я поговорить могу, конечно, только нет у нас в Главкосмосе переводчицы с японского.

                –Я вам из своих пришлю, – усмехнулся Серов. – Девушка толковая, знает не только японский, но ещё и английский, и французский. Я бы вам советовал её на работу устроить официально.

                Королёв только пожал плечами:

                – Если девушка действительно толковая – почему бы и нет? Вот мне бы ещё переводчицу с лисьего, – пошутил Сергей Павлович. – А то эти лисята, что привёз товарищ Яздовский из Новосибирска, они, конечно, ручные, умные, но шкодные, грызут всё подряд. Надо бы найти кого-то, кто может призвать их к порядку.

                – Есть у меня и такой специалист, – ответил Иван Александрович. – Она у нас тоже занимается уходом за лисами и песцами (АИ). Могу её вам временно откомандировать.

                – Сделайте одолжение, хотя бы на время завершения программы запусков животных, – попросил Королёв.

                – Хорошо, – согласился Серов.

                Переводчица оказалась молодой девушкой, похоже – вчерашней студенткой, азиатской наружности, как потом выяснилось – из Бурятии, хотя имя у неё было вполне русское:

                – Перова Лариса, – представилась девушка. – Переводчик-японист.

                Королёв, не отрываясь, смотрел на её волосы. Они были красно-рыжие, в точности соответствуя оттенком шерсти лисы-огнёвки, выводок которых привёз из Новосибирска Яздовский.

                – Э-э-э… Лариса, простите, вы волосы красите?

                – Да, а что? – переводчица улыбнулась. – Правда, цвет красивый? Такой яркий! Это сейчас новые краски для волос появились, более стойкие, и не такие атомные, как хна. Правда, в магазинах всё больше медно-красные оттенки, а мне вот этот приглянулся.

                Вскоре прибыла и вторая сотрудница от Серова – женщина уже немолодая, невзрачной, тоже азиатской наружности, с обесцвеченными перекисью водорода волосами. Одета она была просто, почти без украшений, только на шее висела единственная искусственная жемчужина на цепочке. По паспорту её звали Васильева Инна Сергеевна. Королёв коротко поговорил с ней, и перепоручил её Яздовскому.

                В конце дня он, как обычно, заглянул к собакам и лисам. В «зверинце» был полный порядок, Инна Сергеевна управлялась с делами сноровисто и незаметно.

                – Ну, как она? – поинтересовался Сергей Павлович у Яздовского.

                – Человек она знающий, – ответил Владимир Иванович. – Скромная, вежливая, исполнительная. Лисята её действительно слушаются.

                – А как собаки? Всё же человек новый?

                – А вот собаки... – Яздовский замялся.

                – Что такое?

                – Да... даже не знаю, как и сказать. Когда она первый раз вошла, все собаки как будто с ума посходили, такого злобного лая я ещё ни разу не слышал. Я скорей сюда, пока добежал – слышу, всё затихло. Вхожу – она с лисятами занимается, а собаки по клеткам сидят молча, только когда она мимо проходит, почему-то по углам жмутся. Сейчас уже успокоились, и даже еду от неё брать начали, а вот утром даже тявкнуть боялись.

                Королёв прямо спросил Инну Сергеевну:

                – А что у вас утром с собаками было?

                – Да всё хорошо, – ответила Васильева. – Я с животными с детства вожусь, управляться с ними умею.

                – Хорошо, работайте, – Сергею Павловичу некогда было разбираться в собачьих страхах.

                Через несколько дней, пересёкшись на одном из совещаний в Кремле с Серовым, он между делом, в перерыве, рассказал ему о «собачьем переполохе»:

                – Сейчас-то всё нормально, но непонятно, что там произошло вначале.

                – Да это на товарища Васильеву собаки поначалу всегда так реагируют, – пожал плечами Иван Александрович. – Может, запах какой-то индивидуальный чувствуют, мы-то, люди, не замечаем, а у собак нюх хороший.