В тот же день, на экстренном заседании Национального собрания Республики Корея была принята резолюция, требовавшая отставки Ли Сын Мана и объявлявшая недействительными результаты мартовских президентских выборов. Вечером 26 апреля американский посол и командующий войсками США в Корее прошли через толпу демонстрантов, приветствовавшую их овацией, и потребовали от Ли Сын Мана уйти в отставку. В разговоре с диктатором выяснилось, что он вообще не знает, что произошло днём. Ли Сын Ман заявил послу, что против него существует заговор, в котором принимают участие коммунисты, Чан Мён, католический епископ Сеула и Госдепартамент США!! На протесты против своего правления он реагировал с искренним удивлением: «Невероятно, что патриотический корейский народ, которому я посвятил всю свою жизнь, мог вести себя так, как участники этих демонстраций» .

   Ли Сын Ман объявил, что волнения спровоцированы коммунистическими подстрекателями, хотя студенты вышли на улицы под лозунгом: «Даёшь демократию, долой коммунизм!». Значительное количество людей, поддержавших лидеров оппозиции, было также хорошо известно своими антикоммунистическими взглядами.

   Далее Ли Сын Ман утверждал, что готов отказаться от власти, «если народ того потребует». Американцы уже были готовы сдать Ли Сын Мана, считая его «чемоданом без ручки, который нести тяжело а бросать жалко». В Госдепартаменте его уже не первый год открыто называли упрямым и неблагодарным эгоистом, говорили, что его правительство коррумпировано и не соответствует требованиям времени. После того, как в 1953 г. Ли Сын Ман категорически отказывался завершать Корейскую войну, в США уже рассматривался план его отстранения от власти и замены его на генерала Пэк Сон Ёпа из числа «молодых полковников», а термин «маразматик» употреблялся в посвящённых ему отчетах ЦРУ ещё в 1950-м. (Подробности из http://makkawity.livejournal.com/58147.html)

   27 апреля министр иностранных дел Хо Чжон объявил, что берёт на себя функции главы временного переходного правительства. Ли Сын Ман фактически оказался отстранён от власти. Южнокорейская армия и полиция игнорировали его приказы, направленные на подавление народного движения.

   Обстановка для правящей группировки сложилась безвыходная. К тому же, 28 апреля 1960 года, выполняя волю отца, старший сын Ли Ги Буна застрелил из пистолета родителей и младшего брата, а затем покончил с собой. Таким образом его отец хотел как бы искупить позор, связанный с его пребыванием у власти. Потеря сподвижника стала для Ли Сын Мана последней каплей. 29 апреля 1960 года он покинул страну на американском военном самолете. Остаток своих дней, вплоть до 1965 г., он провел на Гавайских островах. До августа 1960 г. исполнительная власть находилась в руках переходного кабинета министров во главе с Хо Чжоном.

   Предупреждённого Хрущёвым Ким Ир Сена дополнительно проинформировали об этих событиях по каналам разведки. Южная Корея в этот период и без того была наводнена агентами северокорейских спецслужб.

   Совместно с функционерами Коминтерна Ким начал осуществлять иезуитски-коварный план в отношении Южной Кореи. Он провозгласил политику «ползучего воссоединения семей». Сначала его агенты, совершенно официально, пользуясь предоставляемыми капитализмом возможностями частного бизнеса, открыли по всей стране сеть адресных агентств, под предлогом «сбора информации о родственниках, оставшихся под пятой кровавого коммунистического режима Севера». Эта сеть даже пользовалась определённой поддержкой властей, рассчитывавших на увеличение количества беженцев из Северной Кореи (АИ). Однако эффект оказался обратным.

   Собранная агентствами информация о южнокорейских семьях, имевших родственников на Севере, передавалась северокорейским спецслужбам, наладившим систему адресной пропаганды – изобретение эмиссаров Коминтерна. Вскоре южнокорейской семье тайно передавали письмо с Севера, с описанием последних семейных событий, а также политических изменений в стране, где Ким под общим влиянием других стран ВЭС и Советского Союза понемногу начал демократизацию.

   Далее, в зависимости от рода занятий южнокорейской семьи, в письме рассказывалось об успехах северокорейской экономики. Крестьянам описывали новые теплицы и вертикальные фермы, не раскрывая деталей их функционирования, сосредотачивались на размерах урожаев и заметной лёгкости ухода за растениями, рассказывали о государственной программе восстановления плодородия почв, о биореакторах и искусственных почвах, о программе терраформирования Северной Кореи.

   Рабочим расписывали социалистические условия труда и гарантированную занятость, смотря по специальности, рассказывали о новых советских станках с программным управлением, на которых работает «дядя Ким» или «брат Ён», или новых грузовиках северокорейской постройки, тогда как в Южной Корее какой-либо серьёзной промышленности ещё не было. (На Севере, в условиях жесточайших санкций и самоизоляции уже с 1958-го года изготавливали собственные автомобили http://vestnik.kr/article/gorizonty/autoinnk.html)

   Письмо обычно заканчивалось фразой-приглашением, вроде: «Мы вот тут всей семьёй подумали – и чего вам подыхать с голоду на Юге? Может, вам перебраться к нам на Север? Мы бы помогли устроиться, поддержали в начале, а там, глядишь, государственное жильё дадут.»

   Имелась в виду программа обеспечения населения государственным жильём по советским технологиям скоростного панельного строительства, начатая Кимом по совету Хрущёва.

   К письмам обычно прикладывали цветные фото сытых, румяных северокорейских детей в пионерской форме, новых домов, благоустроенных квартир в северокорейских городах, стеклянных ступенчатых пирамид вертикальных ферм, сборочного конвейера автозавода в Токчхоне, где с ноября 1958 года под название «Сынни-58» (Победа-58) выпускались по советской лицензии грузовики ГАЗ-51. (http://vestnik.kr/article/gorizonty/autoinnk.html)

   – Народ, товарищ Ким, должен видеть своими глазами, что руководство страны заботится о благополучии граждан не только в отчётах к очередному съезду, а каждый день, – заявил Киму Никита Сергеевич в кулуарах очередной сессии Координационного Совета ВЭС. – Тогда и народная поддержка у руководства будет истинная и несомненная.

   Ким Ир Сен прислушался к хорошему совету и вскоре сообщил Первому секретарю:

   – Мы разработали долгосрочную программу, которая позволит постепенно перетянуть население с Юга Кореи на Север. В итоге там останутся только военные, полиция, продажные чиновники и часть крестьян, которых не удастся убедить оставить свои наделы. Все производительные классы мы постепенно переманим к себе.

   В рамках осуществления этой программы и велась кампания «адресной пропаганды». Быстрее других соглашались на переезд рабочие, в отличие от крестьян не державшиеся за переданные по наследству от родителей земельные наделы.

   Организацией миграции на Север занялся Коминтерн. Для доставки использовались рыбачьи лодки. Рыбаки обычно выходили в море ещё до рассвета, а то и ночью. За пределами территориальных вод в условленном месте их ждало судно, либо, чаще, подводная лодка, на которую и переходили мигранты. Южнокорейская полиция пыталась всеми силами препятствовать этой миграции, что лишь убеждало беженцев в правильности принятого решения.

   Более того, Ким Ир Сен официально объявил о политике государственной поддержки мигрантов. Их бесплатно обеспечивали жильём, гарантированно трудоустраивали, дети получали бесплатное образование, о котором в Южной Корее и не слышали, а тем подросткам, кто показывал лучшие результаты, предлагали поездку в СССР для обучения в ВУЗах, согласно квотам, введённым в ВЭС. О таких «социальных лифтах», как бесплатное образование, общественная работа, гарантированное трудоустройство, корейцы с Юга у себя дома могли только мечтать. Начавшийся весной 1960 года процесс бегства населения на Север в последствии лишь нарастал. (АИ)

   Чтобы предотвратить армейский переворот 1961 года, северокорейские агенты отравили будущего диктатора, генерала Пак Чон Хи. Следом за ним в мир иной отправился его ближайший соратник Ким Чон Пхиль, генерал Чан До Ён, а также ещё несколько генералов, полковников и подполковников, об участии которых в подготовке путча стало известно Коминтерну. Пользуясь неразберихой, царившей в стране после Апрельской революции, и неизбежно сказывавшейся на дисциплине в армии, северокорейские агенты организовали серию различных «несчастных случаев», основательно зачистив наиболее пассионарный офицерский состав южнокорейской армии. Эта работа проводилась постепенно и планомерно, без спешки, чтобы не вызывать лишних подозрений.