Поляки, лютеране и евреи могли утешиться разве что тем, что со своими настоящими русскими людьми Александр обращался не лучше. Если он и слышать не хотел не только о конституции, но даже о жалком собрании депутатов от земств, то он к тому же поставил своей задачей отмену тех реформ, которые были введены Александром II. Так, он уничтожил университетский устав 1863 г. и приказал выработать новый устав, превративший университеты отчасти в бюрократические канцелярии, отчасти в казармы. Академическая свобода была вполне уничтожена: профессора назначались и смещались правительством, лекции подлежали цензуре, внутри университетов введен был шпионский надзор, студенты за малейшее неповиновение или беспорядки исключались и ссылались сотнями и тысячами. Да и вообще, вся молодежь была на плохом счету у Александра, вечно опасавшегося за свою жизнь и за свой троп. Но не только молодежь, а и весь русский народ был передан во власть полиции и жандармов. Не существовало ни свободы личности, ни даже неприкосновенности личности. Число полицейских, жандармов и шпионов возросло до колоссальных размеров. Власть и полномочие администрации были чрезвычайно увеличены и расширены. Судьи и суды поставлены в полную зависимость от администрации и правительства. Тюрьмы и крепости вырастали, словно грибы после дождя. По дороге в Сибирь шли пешком или плыли на пароходах Добровольного флота тысячи и десятки тысяч. Свобода городских самоуправлений была сведена к пулю. Земское самоуправление было ограничено до возможного минимума. Институт мировых посредников был уничтожен, и хотя государственный совет высказался против, Александр своею властью ввел земских начальников, одну из новейших и величайших болячек многострадального русского парода. Эти земские начальники не только одновременно администраторы и судьи, что противно всяческим человеческим и общественным законам, но и имеют право присуждать крестьян т. е. взрослых людей к розгам. Далее, пресса была задавлена и раздавлена, и если бы Александр только мог, он вообще приказал бы уничтожить книгопечатание и сжечь все существующие книги. Евреям был прегражден доступ в гимназии, университеты и другие средние и высшие учебные заведения. Евреи были лишены права жительства в целом ряде губерний, как и во многих пунктах отведенной им черты оседлости. Евреи были лишены права голоса при существующих в России еще жалких выборах в думу или в земство, как и они не могут быть, по воле Александра, избираемы на какие бы то ни было общественные должности. Мало того, что им всегда прегражден был доступ на государственную, офицерскую, чиновничью, учительскую или т. п. службу, Александр III отнял у них еще и доступ к либеральным профессиям.

Вот почему, когда Александр заболел весьма серьезною болезнью, 99 % стодвадцатимиллинного русского народа и народностей, имеющих несчастье быть русскоподданными, не пожалели нисколько о нём. По приказу свыше молебны о здравии царя служились сотнями тысяч, но русский народ, боясь нагайки и доноса, только делал вид, что молится за жизнь и здоровье Александра, в душе проклиная его и желая ему скорейшей гибели. При дворе этим молебнам придавали, конечно, лишь малое значение. Александра перевезли в Крым и пригласили к нему всех наилучших русских и европейских медиков. Когда же болезнь всё пуще и пуще развивалась, в отчаянии решили послать за отцом Иоанном Кронштадтским. Но этот поп-чудодей мог излечивать только и без того здоровых, невежественных дураков. Все его молитвы не могли, конечно, остановить процесса болезни почек, которого был болен Александр и от которой он умер. Когда его, наконец, не стало, вся Русь вздохнула облегченно. Боже, если подумать, что только одна, хотя бы и тяжелая, слонообразная фигура могла давить в течение полутора десятков лет сто двадцать миллионов русского народа!