И вспоминая сейчас, по прошествии многих лет, эту войну, Федор тосковал от своего тогдашнего бессилия, невозможности что-либо исправить. Врач нервно перебирал струны гитары, пил только водку, отчего Кузьме всегда в этот день становилось не по себе. Он предпочитал молчать, но находился с Федором всегда рядом в этот день. Дед предупреждал его об этом. Кузя знал, что тоска Федора может привести к невероятно плохим последствиям для всех. Дождавшись, когда врач наконец-то уснул, выронив из рук инструмент, Кузя, с облегчением расчистил себе место среди антикварных завалов и улегся рядом на полу, сторожить Федькин сон.

Глава 5.

    Три года назад.

    В прихожей просторной, дорого обставленной квартиры в старом доме, у зеркала стоял, ожидая, хорошо одетый мужчина, периодически посматривая на часы.

    Это был высокий, очень красивый брюнет с изумрудно зелеными глазами. Его чуть вьющиеся волосы были по-военному коротко пострижены, но явно в дорогом салоне. Холеное лицо имело твердое и холодное выражение. От левого уха, наискосок через щеку, шел искусно скрытый пластическим хирургом, почти не видимый, шрам. Мочки правого уха не было, но это тоже было искусно замаскировано.

    Он снова посмотрел на часы, и в этот момент дверь в квартиру отворилась. В коридор вошла Ирина Костромина в легком плаще.

    - Привет, Кирюша.

    «Кирюша», сумрачно кивнув, еще раз, демонстративно, посмотрел на часы. Ирина сняла плащ. Под ним была прокурорская форма.

    - Ты даже не одета! - возмутился мужчина.

    - Нас всех на совещание вызвали, Кирюша! - извиняющимся тоном сказала Ирина.

    На Кирилла увещевания жены впечатления не произвели:

    - В такой день могли бы тебя и отпустить!

    - Кирилл, прекрати! Не жалуйся, дорогой! В кои-то веки не я тебя жду, а ты меня. Я уже полностью готова, мне просто платье надеть! - уже гораздо более твердо ответила Ирина.

    - Увы, мне! Покорно ожидаю, пока вы наденете платье, госпожа, - сказал Кирилл, а затем добавил, - Но не забывайте, что Вас ждут еще тридцать человек.

    В ресторане было людно. За большим, богато накрытым столом в центре небольшого отдельного зала ресторана сидела компания во главе с Кириллом и Ириной. За столом сидели в основном мужчины, женщин было немного. Среди приглашенных был Кузьма с бабушкой. Все говорили тосты, весело перекликаясь.

    - Так, у нас свадьба или нет? - спросил один из офицеров, сидевших за столом, - Горько!

    Кирилл улыбнулся, приподняв бровь:

    - Ой, Ирочка?

    Ирина засмеялась:

    - Конечно, свадьба!

    Она встала и, потянув за собой Кирилла, поцеловала его взасос.

    Офицеры, в полном восторге, закричали:

    - Ура!

    - Так! - громко сказал сидящий рядом с Кириллом генерал, - Не свадьба, а десятая годовщина! Десять раз целуйтесь!

    Все захлопали, не веря в свое счастье.

    - Раз! Два! Три!... Десять!!!

    «Молодожены» в изнеможении упали на стулья, пытаясь отдышаться. Затем Кирилл встал и, призвав всех к тишине, начал говорить:

    - Я хотел бы поднять этот тост за замечательного офицера, человека, который заменил мне отца, вывел меня в люди, всегда помогал мне советом и делом. За Андрея Михайловича Звонникова.

    Все встали и принялись чокаться с Андреем Михайловичем. Он обнял Кирилла и поцеловал Ирину.

    Кирилл и Ирина шли из ресторана пешком. Кирилл обнимал жену, она положила голову ему на плечо и что-то тихо напевала себе под нос.

    - Иришка, как мне хорошо с тобой.... Как я люблю тебя!

    Ирина засмеялась от счастья:

    - А я тебя как люблю! Счастье мое!

    Они зашли в свой двор. Там, под аркой, были парень и девушка. Парень сидел, привалившись к стене дома, его голова безвольно свешивалась на плечо. Девушка стояла около него на коленях. При звуке человеческих шагов она подняла голову. Весь подбородок и шея у нее были в крови.

    Ирина вскрикнула. Девушка кинулась к ним, оскалив зубы. Кирилл, загородив собой Ирину, выступил вперед. Девушка продолжала мчаться на них. Кирилл ладонью, кистью и локтем ударил по оскаленному лицу и одним ударом разбил ей нос, челюсть и ключицу. Но в этот миг изуродованное человеческое лицо преобразилось, она зашипела, это была уже многоножка с человеческой шеей и лицом, разбитым от удара. Из ее рта выстрелил раздвоенный язык с жалом на конце и ударил Кирилла в шею. Затем, немыслимо изогнувшись, она убежала по стене на крышу дома и там исчезла.

    - Кирилл! Кирииилл! - закричала Ирина.

    Кирилл медленно осел на асфальт.

    Ирина обняла мужа, пытаясь поднять его с земли, нашла в кармане сотовый телефон, с третьего раза, путаясь в цифрах, набрала телефонный номер:

    - Андрей Михайлович! Кирилла убили!!!

    Через пять минут по ночному городу к дому Костроминых пронеслись три «Хаммера» с мигалками.

    Через неделю Ирина в черном закрытом платье фасона десятых годов стояла у раскрытого окна. За ее спиной переминался с ноги на ногу Кузя.

    День был невероятно жаркий. Окно было раскрыто, и по комнате гулял легкий сквозняк. Редкое Петербургское солнце сегодня расщедрилось - позолотило старинную, натертую воском мебель, играло на стеклах многочисленных фотографий, сверкало на выставленных в специальном шкафу у дальней стены коллекции минералов, что привез в Санкт-Петербург прадед Ирины, известный геолог и путешественник.

    Ваза с виноградом, стоявшая на большом овальном столе, привлекла внимание нескольких пчел. Они устроили в воздухе над столом веселую возню, пока Кузя аккуратно не поймал их всех в кулак и выкинул в окно.

    Он с грустью смотрел то на Ирину, то на фотографию Кирилла в траурной рамке. Фотографию, стоящую на антикварном комоде у окна, щедро позолотило солнце и Кирилл, казалось, сам излучал сияние. Это был один из первых фотоопытов Ирины, очень удачный, Кирилл очень любил этот портрет, гордился тем, как легко его жена освоила хитрую премудрость художественной фотографии. Этот снимок стоял на комоде уже семь лет. Теперь рядом с ним лежало свидетельство о смерти.

    - Ир, ты бы к нам, что ли переехала. Бабушка тебя звала.

    - Ага... А он приедет, дома никого нет... В парадном ему ночевать, что ли?