— Сынок, мы кого-то ждём?

— Нет, ждать не будем, но гость обещал чуть попозже подойти.

Фрося не стала допытываться, зная, что это бесполезно, упрямства и выдержки сыну было не занимать.

Сёмка скинул фартук и пододвинул матери табуретку.

— Мамочка, занимай почётное место, ведь восемнадцать лет назад ты произвела на свет своего не путёвого сына.

— Дурачок, самого дорогого и любимого сына.

Фрося с улыбкой смотрела, как её младший сын неумело открывал бутылку с коньяком и неуверенно наливал его в рюмки, но не смеялась и не подтрунивала над ним, это не самая важная наука в жизни, главное, он вырос в хорошего человека и доброго сына.

Телефон в прихожей заходился от бесконечных трелей, но Сёмка сразу же остановил мать:

— Мамочка, сегодня твой и только твой день, а все другие, остальные подождут.

И они звонко чокнулись, и выпили свои рюмки, это был первый раз в жизни, когда Фрося пила спиртное с младшим сыном.

Благодатный напиток обжёг Фросе горло, хмель почти сразу же кинулся в голову и приятно запекло в животе.

Мать видела, с каким трудом Сёмка одолел свою рюмку, мальчик явно не был привычен к крепким напиткам, по другому и не могло быть, ведь он элитный спортсмен, не дающий себе снисхождения в нарушении спортивного режима.

Сёмка налил матери вторую полную рюмку, себе же только капнул на донышко.

— Что сынок, у тебя намечаются соревнования?

— Нет, мамуля, я просто пока не умею пить этот огненный напиток.

Выпив вторую, Фрося активно налегла на закуску, она по жизни не была особо привередливой в еде, но на этот раз она получала от вкушаемой пищи высшее наслаждение.

Изрядно закусив, она всё же приступила к разговору с сыном, закидав его вопросами.

— Мамочка, я понимаю, ты привыкла к допросам, но я ведь пока нет, давай не торопиться, ведь ты никуда уже от меня не денешься, а я постепенно тебя посвящу во все подробности творимого вокруг и в мои дела.

Поверь, скоро тебе станет даже скучно, а пока быстренько скажу о твоих детях.

От Аньки тебя ждёт пять писем, на три я отвечал без твоего ведома, надо же было её хоть как-то успокоить.

От Андрея за это время не было никаких вестей, видимо он полностью зашился в своей тайге вдали от цивилизации.

Заезжал недели три назад Стас, узнал о твоём заключении и был страшно разозлён, высказал в твой адрес несколько не лицеприятных вещей и я его выдворил из квартиры.

Он виновато взглянул на мать.

— Правильно сделал сынок, поверь мне, может быть когда-нибудь он осознает своё поведение и своё отношение к близким, и мы его простим, а пока пусть будет ему бог судья…

Фрося не успела завершить свою мысль, касающаяся старшего сына, но во входных дверях раздался короткий звонок и Сёмка бросился открывать.

Фрося с напряжением ждала, кто же этот таинственный гость, который должен был сейчас зайти на кухню.

В сопровождении Сёмки к ней улыбаясь, сверкая железной фиксой, приближался Влад, он же Меченный.

Глава 86

Фрося могла ожидать в гости этот день кого угодно, но появление на кухне Влада её удивило до крайности.

После тесного прикосновения с блатными в тюрьме, ей совсем не хотелось общаться с этой публикой, хотя она отлично давала себе отчёт в том, что этот человек сыграл в её судьбе за последние месяцы значительную роль.

Она поднялась с табурета на встречу гостю.

Тот, подойдя, мягко притянул к себе Фросю и поцеловал в щёку:

— Привет, привет Полячка, мне нашептали, как ты вела себя на киче, молодчина, но не будем больше об этом, вон братан, как фарами светит.

Он хлопнул по плечу Сёмку.

— Отличного чувака воспитала, такой бы на зоне не пропал, как и его мамаша, но храни вас бог от этого.

Сёмка пододвинул табурет Владу и налил всем в рюмки коньяку.

— Ха, красиво живём, это по-нашему, с тюремной шконки и за богатый стол.

Давай сестра, за твоё освобождение, за твоего пацана и за нашего друга за бугром.

Фрося добавила:

— И за вас с Мирабом, вы мне так помогли.

— О нас чуть позже, мы ведь должны твоему другу, как земля колхозу, а у нас положено долги отдавать. Будьте здоровы.

Фрося с Владом лихо опорожнили свои рюмки и захрустели маринованным грибочком.

Мужчина видя с каким трудом Сёмка одолевает свою рюмку, задержал его руку:

— Братан, это не самая большая честь для мужика уметь бухло глотать, отставь и не мучайся, лучше хорошо закусывай.

Фрося благодарно взглянула на Влада.

— А у нас в камере девки только и мечтали о том, как на воле они оторвутся со своими корешами за бутылкой.

— Эти марухи твоему пацану не пример, береги его бог от нашей жизни.

С этими словами, он ухватил ловко бутылку и налил Фросе полную рюмку, а себе лишь на донышко.

Увидев её недоумевающий взгляд, усмехнулся:

— Мне сейчас за руль садится, но совсем не выпить нельзя.

Месяц назад ушёл в мир иной Мираб, светлая ему память.

И он не чокаясь, опрокинул в рот содержимое рюмки.

Его примеру тут же последовала Фрося и Сёмка чуть помедлив, допил оставшийся в его рюмке коньяк.

У Фроси в голове стелился туман, лицо раскраснелось и она сама слышала, как у неё заплетается язык:

— А, что с ним произошло?

— А то, что происходит со всеми — старость, ведь твой Шпунт ещё в тридцатые годы для него в форточки лазил, наш грузин и тогда уже был в законе, ладно, братан, подкинь нам в тарелочки мясца с картошечкой, а то твоя мать скоро совсем раскиснет, а мне ещё надо с ней кое-что перетереть.

Плотно закусив, Влад попросил дать ему пачку заварки, высыпав всё её содержимое в заварочный чайничек, залил кипятком.

— Вот, теперь будет по-нашему…

И к Сёмке:

— Иди братан, покрути парочку минут телик, а нам с твоей мамашкой надо побакланить, как говорят французы, тет а тет.

И он широко улыбнулся мальчишке.

Фрося с удовольствием прихлёбывала обыкновенный чай, а Влад с не меньшим свой чефир.

Вдруг он залез за пазуху и вытянул знакомый Фросе пакет, который она когда-то передала ему на хранение.

— Держи Полячка, всё в целости и сохранности, сейчас тебе эти бабки понадобятся, тебя же, поди, обшмонали под чистую.

— Нет, не подчистую, но на дачке сгорело изрядно.

Влад осклабился:

— А я перед тем, как шмалянуть домик, слегка по нему пробежался и парочку кулёчков подтырил.

Один кинул в общаг, а второй держи.

И он вытянул из-за пазухи второй пакет в целлофановой обёртке.

Фрося смотрела с восхищением в чуть заблестевшие глаза матёрого блатного.

— Влад, я не могу взять этих денег, они твои по праву.

— Будет сестра, мы не такие уже добрые, но и добра не забываем, и кто его знает, может когда-нибудь выручишь бабками из беды Меченного.

Он выпил остатки своего жуткого чефира и поднялся на ноги.

— Влад, посиди ещё, куда ты торопишься.

— Сидеть, точно не тороплюсь, поэтому линяю из Москвы, мне надо в ближайшее время где-то залечь, а ты фраерша и ею оставайся, смотри за пацаном в оба, ему наш блатной мир не нужен, он мозговитый, но очень взрывной.

Ах, да, чуть не забыл, эту маляву из-за бугра мне Мираб за две недели до смерти передал, а я про неё и забыл, а сегодня обнаружил рядом с твоим пакетом, держи, может порадуешься.

Он нагнулся над женщиной сидевшей с обескураженным видом на своей табуретке, поцеловал её быстро в щёку и поспешно вышел из кухни своей неслышной походкой.

По дороге кликнул Сёмку:

— Братан, идём, проводишь меня до моей тачки, там и попрощаемся.

Фрося одна осталась сидеть за не прибранным столом.

Хмель внезапно испарился, на место его наваливалась головная боль.

Она смотрела на два лежащих на столе пакета.

Нет, она не знала, сколько в них денег, хотя отлично понимала, что их вполне хватит им с сыном на ближайшие парочку лет и совсем не на бедную жизнь.

Фрося никогда не забывала в тюрьме про закопанный, подобный этим, пакет на одной из грядок на бывшей даче, как и про тайник в печке, ловко сработанный Сёмкой.