В тот же день к вечеру она уже катила на дачу, находиться одной в пустой квартире ей совсем не хотелось.

Две недели она оставалась безвылазно в своём дачном домике, приводя в надлежащий вид участок и сам домик.

Многое из посаженного ею весной, пропало без хозяйского глаза и руки, но, что смогла, то спасла и занялась солением и закрутками.

Обобрала переспевшую вишню, поспели уже яблоки и слива, и она с утра до вечера варила варенье.

Несколько раз сбегала на пруд, но погода не задалась, к сожалению, было дождливо и прохладно, и купание не доставляло ей большой радости.

Побегала по близлежащим лесочкам, собирая грибы, после чего занялась солением и мариновкой…и вдруг, неожиданно для себя поняла, ей здесь до невозможности скучно, да и Сёмка вот-вот должен вернуться.

Зайдя с тяжёлыми сумками в подъезд своего дома, Фрося обратила внимание на переполненный почтовый ящик.

Так, значит, Семён ещё не вернулся, а ведь до первого сентября оставалось всего три дня.

Скрутив газеты, она засунула их под мышку и с чуть подъёмной ношей протиснулась в лифт.

Переступив порог, небрежно кинула газеты на обувную полку и увидела, как из них на пол выпал невзрачный маленький листочек.

Подчиняясь какому-то непонятному предчувствию, сердце Фроси словно подпрыгнуло в груди и нехорошее мысли сдавили голову и забились частым пульсом в висках.

Она демонстративно не стала сразу поднимать листок с пола, прошла на кухню и распределила всё привезённое с дачи по местам.

Затем, прошла в спальню и медленно переоделась.

Нет, не будет она пока поднимать это извещение, первым делом ванна, разве ж это мытьё на даче.

На этот раз приятная и любимая ею процедура не приносила должного удовольствия, она пыталась расслабиться в ванне наполненной водой с хвойным экстрактом, но мысли неизбежно были там, в том клочке бумаги, лежащем на полу в прихожей.

Фрося резко поднялась из воды, быстро вымылась, вытерлась и накинув халат, побежала в прихожую.

Несколько напечатанных строчек прыгали перед её глазами и до неё не сразу дошёл их смысл:

«Ефросинье Станиславовне Вайсвассер следует явиться в МУР, в отдел ОБХСС 29 августа в десять часов утра, в случае неявки, она будет туда доставлена принудительно.»

Фрося уселась на обувную полку и опустила руки с извещением — вот оно и случилось, о чём её неоднократно предупреждали Марк и другие.

Боже мой, ведь двадцать девятого сегодня и уже пять часов вечера!..

Надо что-то делать, но она представления не имела что и с чего начать.

В её потайном месте в кресле оставалось где-то около пяти тысяч денег, много это или мало для предъявления ей обвинения и куда их сейчас перепрятать, и надо ли это делать, может быть, и искать не будут, а если будут, то вряд ли найдут.

В кошельке и в тумбочке, наверное, тоже наберётся с тысячи две, это же надо, она совсем разучилась считать деньги.

Вот дура, а ведь могла Аглашке отдать на хранение большую часть наличных и коробку с оставшимися у неё дома украшениями, хорошо ещё, что Сёмка удачно на даче запрятал большую часть из них.

Пока она так сидела и размышляла, вдруг раздались частые резкие звонки в двери и забарабанили кулаком.

Это не Семён приехал, это был кто-то чужой и страшный.

Фрося дрожащими руками отвернула язычок замка и распахнула дверь.

Перед ней стояли три милиционера и двое соседей.

— Ефросинья Станиславовна Вайсвасер?

— Да, это я. По какому случаю вы ко мне вламываетесь с таким грохотом?

Старший из милиционеров с капитанскими погонами плечом небрежно отодвинул Фросю и прошёл в прихожую, за ним, не глядя на неё проследовали двое младшие по чину.

Капитан махнул рукой соседям, чтобы они тоже зашли в квартиру.

Фрося закрыла входную дверь и облокотилась на неё, ноги не слушались, она внезапно почувствовала не свойственную ей слабость.

Капитан с суровыми глазами обвёл медленным взглядом квартиру, как бы оценивая площадь и меблировку, и только потом уставился на Фросю:

— Пройдите гражданочка, в зал и присядьте, у нас к вам есть несколько принципиальных вопросов, от ответов на них зависят наши последующие действия.

Фрося села в кресло Вальдемара и уставилась на офицера, язык прилип к нёбу, мысли лихорадочно носились в голове, но она не могла ни на одной сконцентрироваться.

— И, так, начнём… Почему вы гражданочка, не явились в отделение милиции по вызову извещением?

— Потому что я только что вернулась домой с дачи.

— Намыться, как я посмотрю успела.

— Я не сразу в газетах обнаружила эту повестку, а сами понимаете, сейчас уже далеко не десять.

Я бы завтра с самого утра обязательно явилась.

— Думаю, в этом уже нет никакого смысла, перейдём к дальнейшему допросу в присутствии свидетелей, они же понятые, если понадобится обыск.

— Прошу ознакомиться с ордером на обыск, выданным нам прокуратурой Октябрьского района города Москвы.

Фрося машинально взяла из рук капитана листок и притянула к глазам, но их застилал туман, и она тут же вернула его обратно милиционеру.

— Я верю вам, что вы от меня хотите…

— Гражданочка Вайсвассер, прошу вас, отвечать честно — у вас дома хранятся крупные суммы денег и не законно приобретённые украшения и ценные вещи?

Глава 69

До Фроси дошло окончательно, она влипла и всерьёз.

— Что Вы имеете в виду под крупной суммой денег и ценными вещами?

— Начнём с того, что вы, гражданочка, почти пол года не работаете, нам бы хотелось узнать, на какие средства вы всё это время существуете и, похоже, неплохо.

— Я могу вам рассказать, что ещё с давних пор, когда была жива моя свекровь Клара Израилевна Вайсвассер, у меня скопилась достаточно крупная сумма денег, за которые я приобрела автомобиль…

— Всё, что вы сейчас мне говорите, пока не имеет никакого отношения к нынешней ситуации и к нашему обыску.

С вами скоро будет работать следователь и ему вы ответите на этот и другие вопросы, а пока ответьте на мой.

— У меня есть около двух тысяч наличными и украшения подаренные мне бывшим любовником.

Фрося поняла, что пришла пора валить всё на Марка, по-другому ей не выкрутиться.

— Предъявите, пожалуйста.

Фрося поднялась с кресла и пошла в спальню, где находился её кошелёк с пачкой денег и немногие оставшиеся украшения, которые она не посчитала нужным спрятать, лежащие в прикроватной тумбочке.

Следом за ней двинулись милиционеры.

Вконец расстроенная женщина резким движением вытащила из кошелька деньги, там было двести рублей десятками и мелкие купюры.

Она подала их капитану.

— Спрячьте их пока обратно и предъявите более существенную сумму.

Под наблюдением суровых глаз, Фрося похолодевшими руками открыла тумбочку и достала перетянутую аптечной резинкой увесистую пачку денег.

Капитан с удовлетворением их принял и тщательно пересчитал.

Взглянув на Фросю присвистнул:

— Две тысячи триста пятьдесят рублей, что-то не часто я видел, чтобы в тумбочке просто так валялись подобные суммы.

Фрося опустив голову, молчала, она не знала, что на это ответить въедливому милиционеру.

— Так, ребята, приступайте к обыску, понятые будьте свидетелями, у гражданки Вайсвассер только что была изъята крупная сумма денег, в количестве…

У Фроси потемнело в глазах, если это крупная сумма, так что будет, когда обнаружат деньги спрятанные в кресле, не говоря уже о тех, что покоятся на даче?!

Один из милиционеров долго не думая, перевернул содержимое выдвижной полки тумбочки на кровать.

Посыпались её любимые три кольца, две пары дорогих серёг с бриллиантами, три коробочки с цепочками и две в наборе с колье и браслетами.

— Граждане понятые, будьте свидетелями, начинаем опись, потребуются ваши подписи.

Так, гражданочка Вайсвассер, будете добровольно показывать, где хранятся остальные ценности и деньги или мы приступаем к серьёзному обыску?