Самовольно убивший зверя или нанесший ему тот или иной вред, немедленно призывался на суд «отца», то-есть на закате солнца бросался со скал в море. Так умер на глазах Бригиды пастух стада, по недосмотру которого одно из гигантских животных, случайно открыв тайную дорогу из страны великанов, пробралось (на глазах пастуха) через скалы и совершило известную читателю прогулку вдоль патагонской речки, побудив своим появлением Лавро пуститься в рискованное приключение, кончившееся его пленом у великанов.
Каждый день, утром и вечером, при выходе из гранитного храма-дворца, вторая жрица, в присутствии пастуха, пересчитывала зверей, и только по ее приказу ежедневно для питания племени убивалось несколько животных. Кроме мяса зверей, едой великанам служил хлеб, изготовляемый из кукурузы, плантации которой тщательно возделывались на огромном участке земли, защищенном каменной оградой от случайного вторжения прожорливого стада гигантов.
Великаны-мужчины выполняли все работы в стране. Они трудились в кукурузных полях, запасали сено для зимнего кормления стада, рубили лес, распиливали на части стволы деревьев, сваленных стадом, перетаскивали гигантские бревна к пещерам; они же работали в строении, расположенном напротив каменного храма, — фабрике, где для потребностей всего племени изготовлялась мука и прочая пища. Все женщины племени жили в каменном дворце-храме, нижний этаж которого состоял из логовищ-конюшен для зверей и складов топлива и сена, служившего зверям пищей в зимнее время.
Каждый год, после сбора урожая, при наступлении холодной погоды, когда стадо переставало выходить из берлог, по велению все той же всемогущей Аталдатл, заключались браки — вернее, «назначались» брачные пары по выбору жрицы. «Назначенный» мужчина переселялся в храм, где ему и его временной жене отводилась особая квартира. С началом рабочей поры, мужья должны были покидать свои недолговечные «домашние очаги», а дети, явившиеся результатом этих браков, по миновании грудного возраста, который в стране исчислялся в три года, или оставались при матерях, если ребенок был девочка, или переходили на жительство в пещеру отца, если ребенок был мальчик. Кроме воспитания потомства, женщины занимались выделкой ткани, служившей им одеждой. Мужчины сами изготовляли себе платье из меха зверей.
Власть верховной жрицы была неограничена; ее веления исполнялись беспрекословно, а неисполнение какого-либо приказа каралось судом «отца света». Каков этот суд, конечно, великаны не знали; им было лишь известно, что, перешагнув роковую черту на террасе смерти по определенному ритуалу, каждый призванный на суд попадает во власть загадочного Ванифалиту и никогда обратно не возвращается.
Впоследствии Лавро узнал, как удалось ему избавиться от путешествия на суд владыки: когда обнаружилось исчезновение зверя, в погоню за ним был послан старик — отец Аталдатл, так как только он, сама Аталдатл и ее преемница были посвящены в тайну безопасного выхода из страны. Старику не удалось настигнуть зверя, и тот благополучно отправился в свою дальнюю прогулку, закончившуюся встречей с Лавро и бегством зверя в обратном направлении.
Старик решил выждать возвращения зверя, — он знал, что, не найдя себе достаточно пищи, гигант недолго побродит в чужом мире. Так и случилось: зверь вернулся через несколько дней и так ослабел, что не смог преодолеть крутого подъема на тайную тропинку, сорвался в озеро под водопадом и погиб. Неожиданное появление Бригиды помогло старику с честью выйти из затруднительного положения. Он оглушил невиданного, странно одетого карлика и принес его с собой, сообщив дочери все подробности приключения.
Аталдатл велела объявить народу, что вместо провинившегося зверя «великий отец» прислал к ней странного карлика, который должен возвестить ей волю Ванифалиту относительно пастуха стада. Жрице нужно было время, чтобы обдумать судьбу несчастного пастуха: уничтожить его, узнавшего, хотя и невольно, тайну выхода из страны, предписывало благоразумие и закон, но было трудно сразу найти ему заместителя, так как звери требовали особых приемов. К тому же разгар рабочей поры не позволял взять в пастухи кого-либо из мужчин, без ущерба для общей пользы.
Закон повелевал также уничтожить и нового пришельца, — однако неожиданные таланты «карлика» дали мыслям жрицы новое направление. Горячее заступничество за пленника молодой Фарунх, преемницы и помощницы Аталдатл, решило участь Бригиды.
Народу была сообщена воля «владыки света»: прежний пастух призывается в Страну Отца, а вновь присланный карлик назначается по повелению Ванифалиту хранителем стада; посему даются ему все права гражданина страны великанов, и подобает относиться к нему с должным уважением, как к слуге «отца света».
Такова была страна, где Лавро приходилось начинать новую жизнь…
Когда новая покровительница Бригиды — жрица Фарунх объяснила ему пастушеские обязанности, украинец был в большом смущении, он боялся не справиться с несколькими сотнями гигантских зверей, из которых каждый мог убить его «легким» ударом лапы. Очевидно, понимая его тревогу, Фарунх дала ему нужные указания: объяснила жестами, даже целыми немыми сценами, как нужно обращаться со стадом в разных случаях, как надо колотить дубинкой упрямящихся гигантов или колотить их по голове толстым ее концом. К зверям надо подходить всегда смело, решительно, впрочем избегая попасть им под ноги, не тревожить их во время сна и во время первой еды, когда они голодны; никогда не бить вожака стада, старого громадного самца, так как, несмотря на присущую этим зверям доброту, вожак может быть очень опасен, если его разозлить, например, не позволив вести стадо туда, куда он захочет.
В заключение Фарунх дала Бригиде горшок с мазью, к запаху которой звери привыкли, и велела охотнику намазать этой мазью тело, а затем заменить свое платье одеждой великана, что было довольно затруднительно, так как «костюмы» мужчин племени были все велики для Лавро. Только костюм подростка, сшитый из шкурки молодого животного, оказался впору. Когда переодевание было закончено, Фарунх объявила, что первое время будет сопровождать нового пастуха, помогая ему постигнуть «тонкости обращения» со зверями, и указала при выходе из каменного храма нишу, стоя в которой надо ожидать появления зверей из берлог.
Вооруженные тяжелыми копьями-дубинами из крепкой пальмы, Фарунх и Бригида взобрались в нишу и стали ждать. Ждать пришлось недолго. Как только выходное отверстие храма побледнело в первых лучах зари, из берлог, откуда распространялось удручающее зловоние, послышалось дружное многоголосое хрюканье и стрекотание; потом раздался топот тяжелых шагов — и гигантскими меховыми шарами в полумраке стали выкатываться звери, следуя за важно выступавшим впереди вожаком. Когда вышли последние животные, Фарунх спрыгнула вниз и пошла за стадом, Бригида последовал за ней.
Вожак во главе своей неуклюжей армии с быстротой, трудно вязавшейся с громадными размерами тварей, устремился вдоль набережной, миновал изгиб скалы и повернул к лесу. Пройдя район, где деревья были частью поломаны, частью смяты, — очевидно, место пастбища в предшествовавшие дни, — вожак первый накинулся на толстое высокое дерево. Гигант обхватил его передними лапами и, упираясь грузными задними ногами и хвостом в землю, стал гнуть к себе роскошную крону. Однако, дерево было крепко и плохо поддавалось. Голод, близость еды и сопротивление дерева приводили зверя в ярость. По временам, разевая пасть, он испускал короткое гневное стрекотание и так тряс дерево, что ломались огромные листья и дождем сыпались куски коры. От этих титанических раскачиваний у подножья дерева образовались огромные бугры. Наконец, с оглушительным треском лопнули корни, и дерево стало валиться. Гигант отскочил в сторону с. удивительной легкостью и, когда завтрак рухнул, с жадностью набросился на сочную крону. Тем временем остальные звери атаковали другие деревья.
Фарунх объяснила, что, когда взрослые звери наедятся, надо выгнать стадо из зарослей, нельзя позволять молодежи зря баловаться и ломать молодые деревья, ибо леса становится все меньше, что сильно тревожит правительницу.