Я нахожусь в темном зале освещенный только середина, золотыми блюдами с горящим маслом. Ряды черных колонн, исписанные иероглифами. Тьма за куском света как живая, она как будто дышит, то высовывается в пятно света, то исчезает. Посередине светового пятна стоит такой же из черного камня постамент прямоугольной формы или алтарь? Так же весь исписанный иероглифами только золотыми. Подхожу ближе, тьма клубящиеся рядом слишком сильно пугает. И еще странно себя чувствую, мне страшно до чертиков, но сердца не чувствую, хотя оно должно биться как сумасшедшие. Так конечности все при мне, осязание? Провожу кончиками пальцев по камню. Да чувствую шероховатую поверхность этого постамента.

Вдруг кто-то со спины меня обнимает сильными руками. Визжу, мужчина хмыкает и прижимает плотнее к горячему телу. Кожа мощных рук черная. Закончив с бесполезными криками, поднимаю взгляд и вижу шакалью морду. Неожиданно появляется хвост и дополнительно обнимает мое тельце. Он тыкается ном в шею и глубоко вздыхает.

— Ты боишься смерти Александра? — Спрашивает, показывая свои заостренные зубки. Обдавая горячим дыханием кожу. Ох, мама…

Пока молчу, гадая, что вообще происходит. Стоит ли отвечать? Сет опять хмыкает, разворачивает, приподняв под попу, сажает на постамент. Лицезрю его во всей красе, черная кожа идеальное тело, симпатичная клыкастая длинная мордочка. Застроенные длинные ушки, длинные волосы с теми же золотыми заколками. Черная юбка с золотым поясом и красной вставкой посередине. Посадив меня, таким образом, устраивается между ног и проводит нежно пальцами по щеке.

— Кто же не биться смерти? — Наконец отвечаю и не могу понять, что за странное чувство поднимается в груди. И вдруг понимаю, что отвечаю на ласку его руки, прикрыв глаза.

— Ты не боишься смерти, уже не боишься. И это очень плохо! — Вдруг он меняться, превращаясь в человека.

— Чем же? Я не боюсь смерти, потому что знаю, что не умру! — Выпрямляю спинку и заглядываю в его темные с вертикальным зрачком глаза.

Он, улыбаясь, обнимает меня за талию.

— Даже если и так, надо бояться ее и не стоит ее торопить. Даже ничтожная безмозглая букашка и то старается выжить и не опускает лапки.

— И к чему это все? Ты же бог смерти!

— В том-то и дело Саша! — Он нежно целует в шею, отстранившись, опять заглядывает в глаза. — Как ни смешно это не звучало, но бог смерти ценит жизнь! Я не бог зла как можно было бы подумать. Это у нас Апоп этим грешит. Без жизни и нет смерти. Существо рождается, растет, живет и умирает. Страх смерти и жажда жизни это естественно.

Сет проводит нежно пальцами по шее, спускаясь на руку.

— Ты теперь моя жрица Александра и можешь без зазрения совести убивать. Убивать, но всегда помнить ценность жизни.

— Хорошо, но, а как же хаос? — Убивать, так легко говорит. Это я Рамсеса в порыве ненависти зарезала. А сейчас вот жалею. Хотя не было бы этого, события разворачивались по-другому.

— Хаос это хаотичная смесь всего, добра, зла, любви и ненависти, смерти и жизни, так же материи. Тебе еще предстоит познать и принять эту силу. Да не пугайся так, — хмыкнул, увидев мою реакцию, я, что стану неадекватная? Хуже чем обычно? — У тебя же такая прекрасная возможность! Начинать все заново с места сохранения!

Нервно хмыкнула. Это он так шутит что ли?

— А что сейчас происходит?

— Появилась возможность вот, и украл, — опять целует в шею, прижав к телу и проведя ладонями по спине. От чего у меня опять появляются непристойные желания. Да что он ко мне пристал то?

— У нас времени не много, в следующий раз, если умрешь, свожу на небольшую экскурсию к моему брату.

Он отодвинулся, взяв за запястья, заставил встать. Дотронулся ладонью до макушки.

— Цени свою жизнь Саша, — и неожиданно белая, ослепляющая вспышка и все тонет во тьме.

***

Оказываюсь сидячей на алтаре, и сразу меня хватают бравые знакомые жрецы. Но теперь все по другому, теперь я и чувствую себя иначе. Идти по прошлому пути не собираюсь.

— Стройте! — Выставляю вперед руку и выпрямляюсь. — Останови их Рамсес! — Нахожу фараона глазами. Он стоит, неподалеку скрестив руки на груди. Взмах руки и жрецы, обеспокоенно переглядываясь, отступают от алтаря. А другие их коллеги так и продолжают что-то петь, даже не сбившись. Молодцы, профессионалы! Рамсес подходит к алтарю, с которого я уже свесила ножки. Оглядывает меня внимательно, взгляд останавливается на шее. И тут из просто напряженного лица меняется на злое.

— Всем выйти! Прерываем ритуал!

Народ замирает, кланяется, и поспешно выходят из зала. Я сползаю аккуратно с алтаря и с беспокойством оглядываю фараона. Я все ожидала, но только не злости с его стороны. И еще отчаяния? Рамсес облокачивается боком об расписной иероглифами алтарь и скрещивает руки на груди. Смотрит на меня холодными глазами сверху в низ.

— Скажи жрица, чем я так прогневал богов? Просил о жизни, а мне ответили смертью! — Да, его тон пугал. Надо все же выяснить что там у меня на шее. Какой-то страшный знак о моей принадлежности видимо. Надо будет еще подумать, как сею прелесть скрыть. А то останется только косой обзавестись и черным плащом.

— Все не так! — Возмутилась, пытаясь подобрать слова, — я помогу тебе!

Он чуть расслабился и протер пальцами глаза.

— Только выслушай меня Хора Небти Ни-сут-бити Са-Ра Рамсес! — Получи фашист гранату, выговорила. Я выучила его титул. Хотя это не титул это такое полное имя, фамилий и отчеств у них не было.

— Хорошо, я выслушаю, — оглядел с ног до головы. — Только сначала иди, помойся, кивнул на живот. Опустила глаза вниз и обомлела, я была вся в своей крови измазана, под грудью, где была рана и подтеки на животе, боках, одежда, измазаны руки, вся… Пробежал табун мурашек по спине. Как я выгляжу? Даже страшно приставить…вызвал себе наложницу…жрицу смерти всей в крови. Да как он сразу меня тапком не прибил как арахнида переростка?! Ну, Сет!! Интересно как он воспримет, если я его тапком отлюблю? Или еще чем ни будь тяжелым! Разозлилась, покраснела и кивнула.

Фараон кивнул на массивную дверь в конце освещенного зала и щелкнул пальцами. Открылись створки, вошли жрецы.

— Помыть и переодеть, — распорядился, — и не беспокоить меня!

Ну, я как послушная девочка пошла за дяденьками. Первый раз меня отсюда не выносят, а на своих двоих. Коридор освещен факелами, прохладный почти ледяной пол. Стены исписаны разными сценками в основном из жизни богов и иероглифами. Трое мужчин, что меня вели, были молчаливы и со страхом на меня поглядывали.

Прошли небольшим лабиринтом, потом довольно длинным коридором, тут в отличие от предыдущих, пахло сыростью, застоялый воздух. Ясно подземный переход.

Через неизвестно, сколько минут ходьбы, почему-то тут стиралось понятие о времени. Меня, наконец, доставили в храм и отдали в руки служанок. Попросила их оставить меня одну, и сама могу помыться, мне не противоречили.

Ополоснулась, намылилась душистым жидким мылом, тело и волосы. А потом нырнула в горячую воду. Сняла с себя все кроме цепочки с фигуркой. Поплавала, а потом решила просто полежать, наблюдая, как играют искорки в волшебных цветках лотоса.

Вот опять, опять этот день. Но теперь все по-другому, многое стало понятным, и лихая смерть уже не поджидает за углом. Мы обошли часть углов в темной комнате, Рамсес, набили больные шишки. Но путь то только начался…выход так далеко. Я уже даже верю, что в этот раз не застряну на втором дне, а пойду дальше. Но вот вопрос насколько дальше? И еще меня пугало новое обстоятельство в виде Сета. Зря, зря…я так с ним первый раз разговаривала. Слишком он меня пугает, не говоря уже о данной, пока непонятной, силе…

Вдруг почувствовала волнения воды, подняла глаза. И замерла не в силах пошевелиться. Напротив меня на воде стояла девушка. Длинные черные волосы до пят, сложенные крылья за спиной, перья красного цвета. На теле только золотые стренги и браслеты на руках и ногах.

Она была красива, и что-то было в ней не то. И это даже не то, что она стояла на воде! Смотря на нее, в душе возникало какое-то томление, от которого становилось тошно. Неприятные мурашки проскакали табуном по телу. Оглядела зелеными глазами и улыбнулась уголками губ. А потом шагнула ближе и не успела я как-то среагировать, дотронулась легонько до макушки.