Попрощавшись с магом Самантиром, отбрасывающим драконью тень, мы отправились в обратный путь. Сделав круг над башней, драконы оставили за спиной и её, и город, и сверкающий на холме кварцелиновый дворец. Путь лежал к землям авийров, а затем в Юконрузу.
Всё чаще далёко внизу открывались разорённые поселения, клубились столпы дымных завес, чернели сожжённые и взрытые битвами поля. Как разительно отличались эти места от тех, что мы видели раньше. И чем ближе к границе, тем больше изуродована была земля, а столица шэдоу жила своей размеренной жизнью и не знала той беды, что разлилась за её пределами.
Летящих над землёй драконов провожали выкриками крохотные группки обездоленных шэдоу далеко внизу. Боль, гнев, страх, надежда доносились до нас в их голосах.
Граница земель авийров появилась неожиданно, за одним из низкорослых лесков ждали два чёрных как непроглядная ночь коня. Косматые гривы развивались от порывов ветра, вскинутые вверх головы с четырьмя резко выделяющимися на них белоснежными длинными клыками, мускулистые мощные торсы и твёрдые ширококостные ноги упирались копытами в землю.
Снизу донеслось ржание, на которое Фарейн ответил коротким трубным звуком и авийры, развернувшись, сорвались с места, указывая путь через свои земли. Мощные копыта авийров взрывали дёрн, отбрасывая комья земли. Широкие крылья драконов вспарывали воздух, скользя по воздушным потокам.
Свистнувшая в воздухе стрела прошла в нескольких сантиметрах от головы Фарейна. Растерявшийся на мгновение иссиня-чёрный дракон огласил округу трубным воинственным рёвом, бронзовый поддержал более тонким и молодым воплем. А затем началась битва.
Далеко внизу авийры, всхрапывая и ощериваясь, бросились к зарослям дикого горицвета, в огненно-рыжих листьях которого спрятался напавший на нас лучник. Драконы спустились ближе к земле и прикрывали коней с воздуха, призвав на помощь магию. Справа по чёрному крылу чиркнула ещё одна стрела, не причинив ни малейшего вреда прочной шкуре. Засада!
Из леса впереди высыпали ещё несколько тэрессов-лучников и принялись осыпать стрелами драконов и заодно нас, прильнувших к спинам могучих зверей при первых выстрелах. Вслед за ними на авийров из тех же зарослей выступили зеленокожие тэрессы, вооружённые одноручными мечами и длинными кинжалами.
Создавая сбивающие с ног воздушные потоки своими крыльями, драконы опустились на землю, ссаживая нас и снова взвились вверх. Воздушная стихия Фарейна и земляная Минара, схлёстываясь вместе, создали смерч, затягивающий в свои воронки и изламывающий тела напавших.
Воплощённая стихия — я даже представить себе до этого дня не могла как выглядит народ адепта Дарэ. Огненные всполохи закрутились вокруг тела Сайна, поглощая под собой одежду, волосы, плоть и через один удар сердца рядом со мной и Фарой уже бушует огненный вихрь с человеческими очертаниями. Потоки чистого пламени устремляются к обидчикам авийров. Кони вертятся вокруг своей оси, взбрыкивая копытами, оскалив пасти и обнажив мелкие острые зубы жестоких хищников. Клыки вгрызаются в тела тэрессов, вырывая куски плоти.
Стихия отзывается на первую же мысль и водяные шары с лёгкостью находят свои цели. Воздушные петли, созданные Фарой, сбивают тэрессов с ног, мешая приблизиться к нам.
Когти драконов врезаются в гущу сражения, выхватывая противников из разбившегося, переоценившего свои силы, строя. Тела погибших устилают землю. Раненые мной и Фарой со стоном отползают в сторону. Война, казавшаяся до сегодняшнего дня чем-то странным и непонятным, врывается в мою жизнь и кипит вокруг льющейся из глубоких ран горячей кровью. Злость и ярость до сей поры сдерживаемые хранителем, вспыхивают в душе и созданный мной из стихии ледяной меч пронзает тело молодого тэресса, занёсшего свой клинок над Фарой.
Мой разум, отступивший вглубь, ужасается содеянному живущим во мне берсерком. В пронзительных удивлённых произошедшим красных глазах тэресса, совсем ещё мальчишки, гаснет зажжённый Богиней свет. Я отняла чужую жизнь! Мой меч принёс первую жертву Великому Тёмному…
А берсерк продолжает пожинать души, щедро разливая вокруг себя алую кровь зеленокожего народа. Холодная расчётливая ярость делает мир кристально ясным и прозрачным. Спина Фары прижимается к моей спине. Ледяной меч, разбиваясь на осколки, вонзается в тела наступающих и берущих нас в кольцо. Пронзающие воздух предсмертные вопли добираются до самых глубин души. Воздушный кнут свистит, рассекая пространство между сааной и её противниками, водяные струи сбивают с ног наступающих тэрессов. Злость и ярость неожиданно отступают вглубь — берсерк напился, Великий Тёмный больше не хочет жертв.
Трубный рёв десятка драконьих глоток разносится по округе. Оглядываясь в небо, окружившие меня и воздушницу, бросаются прочь. Синие, зелёные, оранжевые, жёлтые, красные звери, будто драгоценная мозаика, следуя за крупным чёрным как смола драконом, устремляются в погоню, вонзая в отступающего противника свои когти и призванные воздушные потоки.
— Ина! — сердце встрепенулось в груди при звуке родного голоса. — Ина! Ты цела? Ранена?
Мгновение и тёплые объятья смыкаются вокруг меня, одежда и тело дракона в алых разводах, вряд ли я выгляжу лучше. Вязкие багровые сгустки пропитали одежду и липнут к телу.
— Фар, — отчаяние и боль от содеянного давят грузом. — Я убила их, Фар!
— Тшш, — шепчет на ухо дракон. — Тихо, моя хорошая, всё позади.
— Не позади, Фар! — голос срывается на крик в попытке донести до дракона случившееся. — Берсерк, он проснулся и я убила их!
— Тшш, — тихий успокаивающий голос окутывает разум и незаметно подкравшаяся темнота поглощает сознание.
Проснулась я уже в пещере Фарейна, несмотря на то, что дракон отмыл меня и переодел в чистое, ощущение чужой крови на теле давило. Кто же кроме него? Никого ведь не подпустит, в этом я убедилась ещё когда Фара рассказала как тяжело мне далось слияние с хранителем.
— Ина, — дракон притягивает к себе и прижимается губами к моему виску. — Как ты?
— Фар… — истерика снова подступает и слёзы наворачиваются на глаза.
— Тихо, не плачь, — урчащие нотки в голосе дракона слегка успокаивают. — Берсерка уже нет, Таэши уничтожила эти связи. Его сила осталась и ты воспользовалась ею, просто не управляла. Ты научишься, остановилась же когда поняла, что помощь рядом? Берсерки не останавливаются, никогда. А ты остановилась, справилась. Всё хорошо, родная.
— Но, Фарейн…
— Тшш, не нужно сейчас, отдыхай, всё завтра.
— А Фара, Минар и Сайн, авийры? Что с ними?
— Спят, драконы присматривают за ними. Пришлось вас всех усыпить на время, первая кровь на войне сводит с ума. Но вы сильные, у каждого из вас есть на кого опереться, даже если этот кто-то далеко, как у твоих друзей.
— Как драконы узнали, что на нас напали? — спать совершенно не хотелось, мысли сводили с ума и хотелось слышать любимый урчащий голос.
— Шанатэа попросил авийров сделать несколько встречающих групп, первых мы миновали примерно за час до подлёта к границе, а там запустилась цепочка времени. Когда мы не появились в небе над следующей дозорной парой, в Юконрузу отправили весть и Гримонт со своей сторожевой группой вылетел на подмогу. Тэрессы, увидев приближение драконов, обратились в бегство, их прогнали до границы и оставили.
— Владыка Гримонт — это чёрный дракон?
— Чёрный, — сверкнув глазами, улыбнулся Фарейн. — Я думал тебе нравится отливающий синевой оттенок.
— Нравится, — слабая улыбка коснулась губ. — Очень.
— Тогда спи, тебе нужен отдых.
Через мгновение созданная Фарейном темнота, снова усыпила мой разум, давая отдых без снов и без мыслей.
Глава 17
Я никогда не смогу привыкнуть к такому утру, когда не знаешь, что там снаружи: день или ночь. Фарейна не оказалось рядом, да и вообще в пещере его не было, лишь на низеньком столике возле входа примостился серебряный поднос с завтраком, что ещё хранил тепло. Внушительная порция вызвала тихий ужас — в меня столько не влезет! Но расположенные возле подноса предметы для завтрака одной персоны прозрачно намекали на то, что это всё мне. Из кружки пахло отваром из ползучего тимьяна и полыни, над которым светился, созданный драконом, магический светильник размером с крупное яблоко. Слабая улыбка тронула губы от столь прозрачного намёка на мою вчерашнюю истерику. Только присев к столу и вонзившись зубами в волокнистое мясо, поняла насколько была голодна и оставленный завтрак не показался таким уж большим и питательным!