Какой она должна быть?

Он богат и может позволить себе приобрести хороший товар. Он видит ее молодой и красивой, достойной украсить роскошный дом, который он купит для нее в модном районе Блумсбери, подальше от запаха нефти и жира. Он видит ее хорошо воспитанной, с приятными, изысканными манерами, способной очаровать гостей и снискать ему доверие и уважение; главное — она должна быть из хорошей семьи с раскидистым родословным древом, тень которого скроет Лавандовую пристань от глаз общества.

Остальное, присущее или не присущее ей, не слишком его интересует. Разумеется, она будет добродетельна и умеренно благочестива, как это и полагается женщине. Не повредит и мягкий, уступчивый характер, но это не так уж важно, во всяком случае, для него: Ингерфилды не из тех мужей, при которых жены показывают свой норов.

Решив для себя, какой хочет видеть свою жену, он принимается обсуждать с самим собой достойную кандидатуру. Круг его знакомств в обществе узок. Методично он перебирает в памяти всех, мысленно оценивая каждую знакомую девицу. Одни обаятельны, другие хороши собой, третьи богаты, но среди них нет ни одной, которая хоть сколько-нибудь приближалась к столь тщательно прорисованному им идеалу.

Мысль о невесте постоянно у него в голове, он размышляет об этом в перерывах между делами. В свободные минуты записывает имена, по мере того как они приходят на память, на листе бумаги, который специально для этой цели приколот к крышке письменного стола, с внутренней стороны. Он располагает их в алфавитном порядке, а внеся в список всех, кого только удается вспомнить, критически пересматривает его, делая пометки против каждого имени. В результате ему становится ясно, что жену следует искать среди незнакомцев.

У него есть друг, скорее приятель, старый школьный товарищ, превратившийся в одну из тех необычных мух, которые во все времена, жужжа, вьются в самых избранных кругах и о которых, поскольку они не блещут ни оригинальностью или богатством, ни особым умом или родовитостью, люди невольно думают: «И как, черт побери, им удалось проникнуть туда!» Однажды, случайно встретившись с этим человеком на улице, он берет его под руку и приглашает к обеду.

Как только они остаются одни за бутылкой вина и грецкими орехами, Джон Ингерфилд, задумчиво раскалывая твердый орех пальцами, говорит:

— Уилл, я собираюсь жениться.

— Прекрасная мысль, право же! Я в восторге, — отвечает Уилл. Новость эта интересует его определенно меньше, чем тонкий букет мадеры, которую смакует. — На ком?

— Пока еще не знаю, — отвечает Джон Ингерфилд.

Приятель лукаво смотрит на него поверх стакана, не очень-то понимая, чего от него ждут — смеха или сочувствия.

— Я хочу, чтобы ты нашел для меня жену.

Уилл Кэткарт ставит стакан и изумленно глядит через стол на хозяина дома.

— Рад бы помочь тебе, Джек, — мямлит он встревоженным тоном. — Душой клянусь, рад бы, но, право же, я не знаю ни одной подходящей женщины. Душой клянусь, ни одной не знаю.

— Ты встречаешь их во множестве: я хочу, чтобы ты поискал такую, которую мог бы рекомендовать.

— Разумеется, мой милый Джек! — отвечает Уилл, облегченно вздыхая. — До сих пор я никогда не думал о них с такой стороны. Не сомневаюсь, мне удастся найти как раз такую девушку, какая тебе нужна. Приложу все усилия и дам тебе знать.

— Буду весьма признателен, — спокойно говорит Джон Ингерфилд. — Теперь твоя очередь оказать мне услугу, Уилл. Ведь я тебе оказал услугу в свое время, если помнишь.

— Никогда не забуду этого, милый Джек, — бормочет Уилл, ощущая некоторую неловкость. — Такое великодушие с твоей стороны. Ты спас меня от разорения, Джек, буду помнить об этом до конца своих дней. Душой клянусь, до конца дней.

— Тебе незачем утруждать себя в течение столь долгого времени, — возражает Джон с едва уловимой улыбкой на твердых губах. — Срок векселя истекает в конце следующего месяца. Тогда ты сможешь выплатить долг и забыть об этом.

Уиллу кажется, что стул, на котором он сидит, почему-то становится неудобным, а мадера теряет свой аромат. С его губ срывается короткий нервный смешок.

— Черт побери. Неужели так скоро? Я совершенно забыл о сроке.

— Хорошо, что я напомнил тебе, — отвечает Джон, и улыбка на его губах становится отчетливее.

Уилл ерзает на стуле.

— Боюсь, милый Джек, мне придется просить тебя продлить долговое обязательство, всего на месяц или два — чертовски неприятно, но в этом году у меня очень туго с деньгами — никак не могу получить денег со своих должников.

— В самом деле крайне неприятно, — отвечает его друг, — потому что я отнюдь не уверен, что смогу его продлить.

Уилл смотрит на него с некоторой тревогой.

— Но что же делать, если у меня нет денег? — Джон Ингерфилд пожимает плечами. — Не хочешь же ты сказать, милый Джек, что засадишь меня в тюрьму?

— А почему бы и нет? Ведь сажают же туда других несостоятельных должников.

Тревога Уилла Кэткарта возрастает до невероятных размеров.

— Но наша дружба! — восклицает он. — Наша…

— Мой милый Уилл, — перебивает Ингерфилд, — не много найдется друзей, которым я одолжил бы триста фунтов и не попытался получить их обратно. И уж разумеется, ты не в их числе. Давай заключим сделку. Найди мне жену, и в день свадьбы я верну тебе твое долговое обязательство и пришлю, пожалуй, еще сотни две фунтов в придачу. Если к концу следующего месяца ты не представишь меня женщине, которая достойна и согласна стать миссис Джон Ингерфилд, продлевать долговое обязательство я не стану.

Джон Ингерфилд снова наполняет свой стакан и радушно пододвигает бутылку гостю, который, однако, вопреки своему обыкновению, не обращает на нее внимания, а пристально разглядывает пряжки на своих башмаках.

— Ты это серьезно?

— Совершенно серьезно. Я хочу жениться. Моя жена должна быть леди по рождению и воспитанию. Из хорошей семьи, достаточно хорошей для того, чтобы заставить общество забыть о моем нефтеперегонном заводе. Молодая, красивая, обаятельная. Я всего лишь делец. Мне нужна женщина, способная взять на себя светскую сторону жизни. Среди моих знакомых такой женщины нет. Я обращаюсь к тебе, потому что ты, как мне известно, близко связан с тем кругом, в котором ее следует искать.

— Будет довольно трудно найти леди, отвечающую всем этим требованиям, которая согласилась бы на подобные условия, — произносит Кэткарт не без ехидства.

— Я хочу, чтобы ты нашел такую, которая согласится, — заявляет Джон Ингерфилд.

С наступлением вечера, раньше, чем предполагал, Уилл Кэткарт покидает хозяина, серьезный и озабоченный, а Джон Ингерфилд в раздумье прохаживается взад-вперед по пристани, ибо запах нефти и жира для него сладок и ему приятно созерцать лунные блики на складированных бочках.

Проходит шесть недель. В первый же день седьмой недели Джон достает долговое обязательство Уилла Кэткарта из большого сейфа, где оно хранится, и кладет в ящик поменьше, который стоит у стола и предназначен для более срочных и неотложных документов. Два дня спустя Кэткарт пересекает грязный двор, проходит через бухгалтерию и, войдя в святилище своего друга, прикрывает за собой дверь.

С ликующим видом он хлопает мрачного Джона по спине.

— Нашел, Джек! Нелегкую ты поставил передо мной задачу, доложу я тебе: пришлось опрашивать подозрительных пожилых вдов, подкупать преданных слуг, добывать сведения у друзей дома. Черт возьми, после всего этого я мог бы поступить на службу к герцогу в качестве главного шпиона всей королевской армии!

— Как она выглядит? — интересуется Джон, не переставая писать.

— Выглядит? Милый Джек, да ты влюбишься по уши, как только увидишь ее. Пожалуй, немного холодна, но ведь это как раз то, что тебе нужно.

— Из хорошей семьи? — спрашивает Джон, подписывая и складывая оконченное письмо.

— Настолько хорошей, что поначалу я не смел и мечтать о такой. Но она здравомыслящая девушка, без всяких этаких глупостей в голове, а семья бедна как церковная мышь. Собственно… мы с ней стали самыми добрыми друзьями, и она сказала мне откровенно, что хочет выйти замуж за богатого, а за кого именно, ей безразлично.