Нервы сводит болью.

Звенят цепи.

ПРОБУДИСЬ.

Тёплая кровь. Застывающая с каждым неторопливым ударом.

Я вижу…

Ничего я не вижу.

Мысли – смутное эхо. Приходили ли они ко мне раньше? Задавал ли я раньше этот вопрос? Является ли этот медленный цикл осознания колесом, кружащимся без конца, вновь и вновь? Я знаю, кто я. Моё имя – Крий. Я – вождь Кадорана. Я – знаменосец Десятого Легиона. Я – посланник Ферруса Мануса. Я – Железная Рука Воинства Крестоносцев. Я – всё это… Однако это ответы на вопросы, которые я не задавал.

Где я?

Неужели я ещё под горой? Неужели я лежу в темнице Императора, осужденный за то, что был верным воином в войне предателей? Вокруг – холодное онемение узилища?

Новые вопросы, но неправильные.

ПРОБУДИСЬ.

Я вижу лицо. Оно смотрит на меня из ворота золотисто-жёлтых доспехов. Чёрный крест на белом фоне, звон цепей.

Друг…

Приходит ко мне слово, но я не знаю почему. Что такое «друг»? У меня нет друзей – возможно, много братьев, но не друзей. Я – один из рода. Мы связаны тем, что сделало нас сильными – плотью нашего отца.

Отца…

Боль, яркая как солнечный взрыв. Я – боль, и это моё слово. Я не один, потому что она со мной.

Но почему боль здесь?

Вопрос ещё не верный, но уже ближе. Гораздо ближе.

Боль поднимается, кружась вокруг меня, обдирая онемение сна.

Что это?

Боль повсюду. Мир больше не пустой. Он белый. Ослепительно, опаляюще и сжигающе белый.

И боль растёт. У неё есть облик – голова, руки и дыра, бьющаяся там, где должны были быть сердца.

Воплощение боли протягивает ко мне руку.

Почему оно здесь?

Оно тянет меня.

Чего оно хочет?

Что это?

ПРОБУДИСЬ.

И я пробуждаюсь.

Соединения встают на место вдоль стены, боль расходится по нервам и проводам. Мои руки вновь становятся моими, мёртвой плотью и машиной, отвечающей с безразличным рычанием.

Я знаю, что я такое.

Я открываю глаза, и свет наполняет мой мир. Зал передо мной наполняется проецируемой информацией. Пар идёт от заледеневших машин. Я чувствую дрожь, когда мой разум соединяется с плотью и механизмами.

Я делаю шаг вперёд. С моего тела падает хрупкая ледяная чешуя. Вытягиваются поршни, ставя мои конечности на место. По проводникам течёт энергия, и я слышу, как разминаются железные пальцы. Боль повсюду. Каждое чувство наполнено ей. Я – сын без отца. Я – воин, восставший из могилы всего, что он знал, всего, что создало его. Я – мертвец на войне глупцов.

Что такое Ключи Хель?

Я – ответ.

Я – жизнь, похищенная из когтей тьмы и живущая в забвении.

Я выхожу из своей гробницы, а позади мои братья просыпаются ото сна и следуют за мной на войну.

Ревёт пламя, и мы падаем. Капсула получает прямое попадание в панцирь, срывающий щиток пылающей брони. Воздух с воем устремляется наружу. С последним пронзительным рёвом пламя умолкает. Мы кружимся, видя мир вокруг урывками. Я вижу, как звёздные форты находятся в центре паутин света, вижу огромных горящих пауков, парящих над синей планетой. Я вижу наш корабль, «Фетиду», погружающуюся в летящий от них огненный вихрь. Она сверкает текущей из ран кровью в виде расплавленного металла и вспыхивающего газа, извергающегося из пробоин, но не перестаёт запускать в гравитационный колодец всё новые и новые транспорты.

Я всё ещё закреплён вокруг опоры десантной капсулы. Вместе со мной стоят десять воинов. Мы молчим, а мир вокруг кружится вновь и вновь. Теперь в капсуле нет воздуха. Информация означает холод на обнажённой коже моего лица. Но я не двигаюсь и не моргаю. Я чувствую, как во мне отдаются отзвуки оживляющих волн, которые сильнее, чем удары сердца, острее, чем леденящая стужа.

Брешь в стене капсулы заполняется стеной из выдолбленной брони. Вдали беззвучно кричат дула огромных орудий. Наше кружение не прекращается. Взрывы вырывают из капсулы осколки металла. Я чувствую, как один из них пробивает броню, вонзаясь глубоко в тело. Ощущение проходит.

Ускорители капсулы извергают пламя. Мы кружимся всё быстрее, затем рулевые двигатели ревут, пытаясь выровнять нас. Неудачно. Капсула разбивается о звёздный форт.

Нас сотрясает отдача, стена прогибается внутрь. Её обрезанная кромка пронзает воина рядом со мной, и он умирает ещё раз. Чёрные жемчужины застоявшейся крови и масла летят прочь, а капсула отскакивает от поверхности форта. Ускорители то включаются, то выключаются. Свет начинает пульсировать в такт сирене, которую не слышит никто из нас. Мы ударяемся вновь, кружимся, катимся и скользим вдоль ущелий и утёсов из брони.

От капсулы отрывается пластина, и я вижу тянущееся вдаль великое зубчатое кольцо форта. К нему устремляются капсулы и штурмовые корабли, а навстречу им летит пламя тысячи орудий. «Фетида» больше не погружается в пламя звёздного форта, но тонет в достойной ада огненной буре.

Это конец.

Мы не пробудимся вновь. Мы сгинем здесь. Это последняя битва, которую мы вырвали из челюстей смерти. Это не славный и достойный конец. Такой – не для нас. Все эпохи проходят, и даже бессмертные могут умереть…

Наша капсула подскакивает высоко над обшивкой, и я знаю, куда мы рухнем вновь. Я вижу опоры и гребни антенны, готовой разбить капсулу на части и отбросить обломки назад в пустоту.

- Огонь, - приказываю я. Машины в моей глотке хватают слово и передают его моим братьям. Они движутся так, словно спят наяву. Мы стреляем.

Лучи и снаряды разрывают оболочку капсулы вокруг, и мы падаем из обломков, летя навстречу форту.

Мы обрушиваемся на корпус. Я содрогаюсь от удара, пока броня примагничивается к обшивке. В останках моей плоти трещат кости.

Я встаю, скрежеща поршнями, и чувствую, как по оружейной руке растекается боль.

Люк взрывается изнутри. Пятеро Гвардейцев Смерти в вакуумных обвязках вырываются навстречу пустоте.

Я стреляю, стреляют и мои братья. Они такие же, как я. Они умерли на полях сражений от Исстваана до Серого Дока, и вместе со мной видели холодные сны. Большинство всё ещё грезят, отзвуки жизни едва цепляются за их тела. Они следуют за мной и знают боль нежизни, но они избавлены от остающихся во мне мыслей.

Снаряды и лучи скользят по броне Гвардейцев Смерти. Волкитный луч пронзает живот одного из них, глубоко прогрызая сочленение брони и плоть. Он мгновенно застывает, лопасти обвязки на мгновение подбрасывают его вверх, а затем останавливаются. Из раны фонтаном бьёт пар и расщеплённая плоть, Гвардеец Смерти переворачивается вверх тормашками. Остальные приземляются. Теперь их четыре. Они начинают стрелять лишь тогда, когда опускаются на поверхность форта. И нас прошивают разряды плазмы. Гвардейцы Смерти содрогаются от сильной отдачи. Ещё одного моего брата не стало, а его заключенное в броню, изрешечённое тело так и осталось стоять, раскачиваясь на примагниченных к корпусу сабатонах.

Я устремляюсь в бой. Мои подошвы гремят, опускаясь и закрепляясь вновь. Мои братья следуют за мной размашистым шагом. Болтерный снаряд вонзается в плечо, взрывается, сдирая оболочку с покрытия поршней и проводки. Удар ощущается как что-то далёкое и неважное, частица информации, не нужной в данный момент. Из моей руки выдвигается боёк молота, закрепляясь в ладони. Первый Гвардеец Смерти перестаёт стрелять, и пелена холодной энергии окутывает щит на его запястье. Я поднимаю молот. Позади надо мной сверкает и переливается «Фетида», похожая на выкованный наконечник копья.

Гвардеец Смерти не ждёт моего удара, а бросается вперёд, высоко подняв щит, ядром из мускулов и брони обрушивается на меня. Я теряю равновесие, ведь я закреплён на палубе лишь одной ногой. Его меч поднимается острием вперёд, зубья беззвучно кружат, так быстро, что их не различить, и через мгновение я понимаю, что они ударят, а я ничем не смогу этому помешать.

Цепной меч вонзается в моё туловище. Я чувствую, как зубья впиваются в керамит, а затем с беззвучным рёвом и отдачей рвут броню и тело. Мгновение сопротивления, а затем кровь, масло и клочья мёртвой плоти улетают в пустоту от поднимающегося меча. Я чувствую всё это, но замедленно, растянуто.