[275] С 1994 г., когда ВП СССР обратился к митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну с вопросами о сути истинной религии и жизни общества в Промысле Божием. В материалах Концепции общественной безопасности это обращение представлено книгой “Вопросы митрополиту Иоанну и иерархии Русской православной церкви”.

[276] В материалах Концепции общественной безопасности некоторые аспекты этой тематики рассмотрены в работе ВП СССР “От корпоративности под покровом идей к соборности в Богодержавии”.

[277] Т.е. исключения, когда появляются люди, с кем они общаться не могут, редки.

[278] Термин «концептуальная власть» следует понимать двояко: во-первых, как тот вид власти (если соотноситься с системой разделения специализированных властей), который даёт обществу концепцию его жизни как единого целого в преемственности поколений; во-вторых, как власть самой концепции (Идеи) над обществом (т.е. как информационно-алгоритмическую внутреннюю скелетную основу культуры и опору для всей жизни и деятельности общества).

В первом значении - это власть конкретных людей, чьи личностные качества позволяют увидеть возможности, избрать цели, найти и выработать пути и средства достижения избранных ими по их произволу целей, внедрить всё это в алгоритмику коллективной психики общества, а также и в устройство государственности. Все концептуально безвластные - заложники концептуальной власти в обоих значениях этого термина. Именно по этой причине в обществе концептуально безвластных людей невозможны ни демократия, ни права человека.

[279] Все церкви мира лишь хранители былых заветов и канонов: от их блистающих обителей Творящий Логос отошёл…

[280] Морфемы - выделяемые языкознанием словообразовательные устойчивые функционально специализированные элементы в составе слов: приставки, корни, суффиксы, окончания.

[281] Азбука русского языка - своего рода иероглифическая система, поэтому для правого полушария, несущего функцию образного мышления, не всё равно какой буквой в каких случай обозначаются некоторые более или менее созвучные звуки: «и» либо «i», «е» либо «h» (в польском языке древние «яти» заменились на «я», в украинском на «и», точнее на «i», поскольку в украинском графема «и» читается как «ы») и т.п. Другое дело, что мы настолько одичали, что этого в своём большинстве не чуем и безразличны даже к замене «ё» на «е», хотя это - неоспоримо различные звуки.

Т.е. дело не в том, что из контекста в большинстве случаев понятно, где следует читать «е», а где - «ё», и где «мир» это - мир как отсутствие войны, а где «мир» это - мiр, т.е. общество (хотя название романа Л.Н.Толстого“Война и мiръ” в оригинальном написании является исключением в общеупотребительном ныне написании: “Война и мир” - большинство думает, что название романа построено на противопоставлении войны и мира как отсутствия войны, хотя Л.Н.Толстой подразумевал взаимосвязи войны и общества).

А что касается концевого «ъ» после согласных, то это уже давно - знак памяти о забытом звучании древнего языка, и потому в возобновлении «ъ» на конце слов, завершающихся согласными, в настоящее время нет ощутимой необходимости.

[282] В наше время, когда компьютеры и принтеры обретают положение наиболее употребительных средств производства текстов общественной значимости, для того, чтобы в тексте возникла «ё», а не «е», необходимо нажать на клавиатуре другую клавишу, что не требует ни дополнительного времени на простановку точек над базовой графемой «е», ни дополнительных литер в типографской наборной кассе; требуется только определённая личностная культура нажимания на клавиши.

[283] Настоящая работа написана большей частью в общеупотребительной безсмысленно-шепелявой “орфографии” для того, чтобы не «пугать» смыслвыражающей орфографией тех, кто бездумно привержен безсмысленно-шепелявой “орфографии”, которой их научили в школе, поскольку смыслвыражающая орфография по предубеждению представляется им выражением малограмотности и общего невежества или выпендрёжем (эпатажем, т.е. скандальными выходками, намеренно нарушающими общепринятые нормы и правила без какой-либо иной цели, кроме как обратить на себя внимание, противопоставив себя остальному обществу и показав ему свою некоторую «крутость»).

[284] Об этой проблематике в материалах Концепции общественной безопасности см. в работе ВП СССР “Язык наш: как объективная данность и как культура речи”.

[285] Одно из значений слова «light» - лёгкий, облегченный, упрощённый.

[286] «Pidgin English» - «Пиджин инглиш» - в оригинале английский язык в его интерпретации аборигенами британских колоний, в результате чего грамматика, морфология «пиджин инглиш» стала отличной от исторически сложившегося английского языка, а словарный запас представляет собой смесь из словарей нескольких языков. Кроме того оборот речи «пиджин инглиш» обрёл значение презрительного наименования языковых субкультур, возникающих в обществах результате подражания иноземцам, которые расцениваются носителями пиджин-субкультур как более высоко цивилизованные и культурно развитые.

[287] Т.е. для россионской журналистики «пиджин инглиш» - это неподъёмно, ей требуется версия «лайт».

[288] Многие взрослые откажутся от того, чтобы полазить по тем деревьям и скатиться на лыжах с тех гор, которые были местом их каждодневных игрищ в детстве, когда их ещё не раздавила культура нынешней цивилизации; откажутся не потому, что это «не солидно» для взрослых людей, а потому, что они ощущают:

· Культура заблокировала те естественные эволюционно наработанные биологическим видом «Человек разумный» бессознательные навыки владения телом, которые были свойственны им в детстве.

· Культура вместе с разного рода закрепощающими психическими блоками (зажимами, тормозами) внесла в их психику разнородные страхи оказаться несостоятельными в тех или иных жизненных ситуациях. И под властью приобретённых страхов, взрослый уже не способен делать то, что легко делал в детстве, когда страхов в его психике ещё не было: например попрыгать с балки на балку на стройке многоэтажного дома и т.п.

Вопрос не в том: “А зачем это нужно взрослому?” Вопрос в том, что, если жизненные обстоятельства потребуют чего-то подобного от взрослого, то большинство уклонится под воздействием страхов и ощущения собственной слабости и несостоятельности в сложившейся ситуации; а если и не уклонится, то страхи, внутренне антагонизируют их психику так, что они не смогут сделать ничего подобного, даже если не «свернут себе шеи». Только малое количество взрослых способны в критических обстоятельствах явить свою ситуационную состоятельность, импровизируя на основе генетически заложенной некой «грациозности», в каком бы виде деятельности, который не репетировали перед наступлением ситуации, эта грациозность человека ни выражалась.