— Зачем Маккензи покрывает этого человека?

— Я не знаю! — отец раздражался.

— Позволь мне поговорить с ним.

— Ты в своем уме? К нему нельзя никого допускать до прибытия группы эвакуации.

— Пожалуйста, пап. Это очень важно, я чувствую.

— Тебе мало того в какой яме оказался? Хочешь, чтобы за побег пожизненное дали?

— Хоть раз в жизни доверься мне.

Отец фыркнул, обернулся на пятках к выходу и уверенным шагом покинул кабинет. Дверь глухо захлопнулась.

Снаружи доносился вой полицейских сирен. В громкоговоритель зачитывали статьи законов, которые толпа нарушает. Толпа и не думала подчиняться.

Макс пытался представить себя на месте Маккензи. Зачем он оговаривает себя? Маккензи не из тех, кто готов жертвовать жизнью за идею. Что им движет? Деньги? У него и так их полно. Страх? Кого он так боится?

Макс просидел в тишине полчаса. За дверью послышались шаги. Одна пара ног отзывалась об пол глухим массивным топотом, другая звонким и тонким стуком. Люди остановились у двери, о чем—то говорили с охранником. Голоса разобрать Максу не удалось. Спустя минуту дверь открылась. Вместо оперативников, которых Макс ожидал увидеть, на пороге стояли Света Молчанова и Бруно Литтл. Они вошли, Света быстро обошла Макса вокруг и вскрыла наручники ключом охранника. Бруно помог подняться.

— Что вы тут делаете?

Бруно приложил палец к губам и прошипел. Они быстрым шагом вышли в коридор. Охранник лежал на полу без сознания. Бруно схватил Макса за руку и потянул.

— Нам туда.

Он указал к выходу на лестницы. По ним можно было покинуть здание через запасный выход. Макс отрицательно покачал головой и попытался вырваться. Бруно обхватил обе руки Макса и приподнял его над собой, как игрушку.

— Отпусти меня чертов идиот.

— Мы отведем тебя к Маккензи, — сказала Света. Она кивнула Бруно и тот поставил Макса на место.

Макс вырвался и отскочил от Бруно. Толстяк указал рукой в сторону лестничной клетки. С опаской глядя на него, Макс пошел по указанному направлению. Вместе они поднялись на два этажа, вошли в зал для брифингов. Отец был совершенно один в широком помещении с длинным прямоугольным столом и высокими потолками с круглыми, как планеты светильниками. Макс озирался по сторонам. Это было похоже на дурацкий розыгрыш и, казалось, сейчас из—за угла выскочит спецназ и воткнет его носом в пол.

— Запри дверь на крышу, — сказал отец.

Бруно кивнул и выбежал. Света тоже ушла.

— Что ты делаешь, пап?

— Я отправил охрану вниз. У тебя есть пара минут.

Отец отошел в сторону и указал на дверь в глубине кабинета. Буфет раньше использовался для приготовления напитков и еды для гостей. В воспоминаниях Макса в нем всегда были лучшие булочки. Но только не сегодня. Маккензи сидел на одиноко стоящем стуле с опущенной в колени головой. Когда Макс вошел лицо бывшего начальника побелело. Его затрясло, словно облитого ледяной водой. Макс сел на корточки напротив него. Алюминиевые глаза Маккензи быстро двигались по сторонам.

— Мистер Маккензи, сэр. Вы меня слышите?

Маккензи молчал.

— Маркус! — громко сказал Макс.

Маккензи вздрогнул.

— Это правда ты? — жалобно прошептал Маккензи.

— Это я.

Снаружи опять прогремели выстрелы. На этот раз они не были похожи на предупредительные. Маккензи прищурился, его уши навострились.

— Прошу, не отдавай меня им.

— Они уже здесь и придут за тобой, — сказал Макс.

— Нет.

Маккензи выплевывал выдохи, его зубы стучали. Макс схватил его за плечи и встряхнул.

— Посмотри на меня.

Маккензи был словно резиновый, не держал голову.

— Я не знал, что до этого дойдет, клянусь. Я думал мы просто всех разыграем.

— Ты не убивал Чарли Хэнлона и не подделывал фотографию. Зачем ты врешь?

Лицо Маккензи округлилось. В глазах появилась острая ясность. Он выпрямил спину и завывающе заговорил.

— Это я. Кто же еще. Я... Я убил.

Макс снова дернул его за плечи. На этот раз они были налитыми сталью.

— Кого ты покрываешь?

— Это все я. Только я. Я убийца.

Маккензи тряс головой из стороны в сторону. В буфет вбежала Света. За ее спиной глотал воздух Бруно.

— Не успели. Группа эвакуации уже здесь. Они спускаются, — сказал он.

— Я здесь! Помогите! — заорал Маккензи в потолок.

Света дала ему пощечину. Маккензи взвизгнул и замолк. За дверью несколько голосов на русском и английском потребовали впустить их. Не дождавшись ответа, они принялись выламывать дверь. Отец приволок массивное кресло, в котором обычно заседал во главе совещаний и упер спинкой дверь.

— Я помогу ему, — сказал Бруно.

— Они убьют вас если вы мне что—то сделаете, — пролепетал Маккензи.

— Если мы тебя не убьем раньше, — сказала Света.

Маккензи сглотнул остатки слюны.

— Кто третий, Маркус? Назови имя.

Маккензи молчал, губы его сжались в узкие полоски.

— Ты уверен, что он лжет? — спросила Света.

Макс кивнул.

— Просто отпустите меня и все, — взмолился Маккензи. — Никому не будет лучше если я умру.

— Зачем ему скрывать? — спросила Света. — Это бессмысленно.

Макс положил руки на запястья Маккензи, потом нагнулся, оказавшись лицом к лицу.

— Третий — член экипажа?

Маккензи застыл, лицо его мгновенно покрылось исполином. Снизу послышался грохот. Кто—то сломал дверь в фойе. Кричали люди, гремели стекла.

— Они прорвали оцепление, — сказал Макс.

— Эти люди разорвут тебя на части, — говорила Света. — Они подвесят тебя как чучело и будут колотить палками пока не перебьют все кости.

Топот ног снизу нарастал. Толпа крушила все подряд на своем пути. Группа эвакуации бросила попытки взломать дверь и заняла оборону.

— Пожалуйста отпустите меня к ним, — умолял Маккензи. — Пока еще не поздно.

— Все кончено Маркус. Просто скажи.

Макс занес кулак, демонстрируя, что сейчас ударит его. Маккензи сжался и прищурил глаза. Макс опустил руку.

— Вы не представляете на что она способна. Она обещала если я скажу…

За дверью прогремели выстрели. Пули пробили дверь, оставив круглые неровные дырки. Макс схватил Свету и повалил на пол. Маккензи панически закричал и забился в истерике. Пыль и деревянная стружка поднялись в воздух. В нос врезался жгучий запах пороха.

Дверь распахнулась. Люди ворвались внутрь. Некоторые запрыгивали на стол, другие ломали стулья, били кружки и тарелки. Палками колотили стекла и перегородки, опрокидывали шкафы. У дверей на полу корчились избитые оперативники.

— Она вернется, вернется... она обещала... — повторял Маккензи дрожащими губами.

Из отверстия в его груди текла струя крови. Он захлебнулся и затих. Напротив Макса остановился мужчина средних лет, высокий, с мощным квадратным лицом. Макс уже видел его раньше — тот самый бунтарь в камере. Макс закрыл собой Свету. Он готов был сражаться до последней капли крови, собственная судьба его совершенно не волновала. Бунтарь тоже узнал Макса. Сзади него подошли еще несколько человек. Глаза их горели и жаждали крови. Бунтарь выставил руки в стороны, огородив от них Макса. Мужчины фыркнули и бросились вон из помещения, продолжать новый крестовый поход, неся гнев и разрушение в оставшиеся помещения ЦУПа. Бунтарь глянул на труп Маккензи, развернулся и ушел.

— Ты в порядке? — спросил Макс Свету.

Она кивнула. Макс осмотрелся. Отец лежал на полу без движения. Бруно, весь избитый, с кровоподтеками на голове, подполз к отцу и перевернул его на спину.

— Папа! — крикнул Макс.

Бруно уложил голову отца на колени и зарыдал во весь голос. Макс упал перед ними на колени и схватил отца за руку. Она была холодной и безжизненной.

***

С каждым километром передвигаться становилось все трудней. Приходилось вскарабкиваться по крутым холмам, обходить обрывы и утесы по узким выступам. Из—за резкого снижения температуры скафандры съежились. Плавные движения давались с трудом, приходилось затрачивать вдвое больше драгоценной энергии.