— Вы что спятили? Дикари, аборигены, безмозглые твари! — окрысился Надин, лёжа на полу ничком и ругаясь неприличными словами. Он не мог даже пошевелиться, химера навалилась на него всей тушей. — Зараза! Весом, наверное, не менее центнера.

— Это тебе привет от супермыши Васки, — сказал бесстрастно Дэнвил. — Не хилая женская оплеуха подарила тебе ароматную метку. Кто бы мог подумать, что на этот-то запах собакокошки отреагируют мгновенно? Зря обидел Васку, Надин.

— Лежать, не дрыгаться! — гаркнул на лежачего подоспевший бригадир. Он подобострастно нагнулся, когда издали, увидел людей в форме войск императора Оттавия. Он снял шапочку и виновато склонился ниже. — Не знал ничего, клянусь должностью, ваше бродь…

Прибежавшие спецназовцы, молчком и умелыми движениями проворно связали «инфицированный образец».

— Операцию поимки беглеца объявляем завершённой, — сказал командир отряда, связавшись с Йетей Кантором по радиосвязи. Ребята, тащите его к «кошкодавам».

Бойцы спецназа, взвалили Надина на плечи и потащили его к первому лифту, которым прибыли в цех. Они честно довезли «инфицированный образец» до биологической лаборатории.

— Вы кого припёрли? — возопил Йетя Кантор, увидев добычу спецназовцев.

— Собакокошка опознала образец по запаху, — развёл руками командир.

— Сам теперь нюхай, балбес! Это была женщина! Срочно возобновить поиски, олухи! — Йетя Кантор брызгал слюной и топал ногами. — Космос Ши! Действие мышиных трансгенов может в любую минуту прекратиться. О, моя вакцина!?

— И куда теперь?

— Где много женщин вы видели?

— На кухне, кажется.

— Идиоты!

— В кухонный блок, бегом марш! — крикнул командир отряду, и бойцы, громыхая подковами на ботинках, поторопились к лифту.

Едва я покинула кухонный блок, как услышала за дверями какой-то неясный шум и окрики. Я похолодела; ужели спецназ добрался и сюда!? Добежав до мусорных баков, я залезла в один из них, надеясь, что мерзкий смрад овощных очисток отобьёт мышиный запах. Не знаю долго ли коротко я сидела в этом баке; промёрзла до костей. Смеркалось. Из дверей кухонного блока на задний двор никто не выходил. «Хорошо бы, чтобы спецназ, не обнаружив «инфицированный образец», ушел восвояси»? — надеялась я. Кто-то у гаража запалил костёр, сжигая отработанную ветошь, пластиковые бутылки и сломанную тару. Я выглянула из бака, огляделась и вылезла, но не очень удачно: бак накренился и завалился на бок. Чудом успела отскочить от него. Фартук был испачкан очистками и источал жутчайше амбре. Дым от костра шёл в мою сторону. Воспользовавшись этим обстоятельством, я постояла несколько минут в его струе. Получив изрядную порцию всевозможного «букета натуральных духов», я рискнула вернуться на кухню.

Тишина встретила меня в коридорчике, ведущем от заднего двора к тестомесильной комнате. Прислушалась, тихо. Далее услышала негромкий говор за дверью хлебопекарни, он был несколько оживлённым, но не тревожным. Вкусный и ароматный дух свежевыпеченного хлеба истекал из-под двери наружу. Других и чужих запахов мой нос не чуял. Я рискнула чуть-чуть отворить дверь. Кучка женщин из другой смены что-то обсуждали и смеялись. Мадам Жадилины здесь не было. Расхрабрившись, я вошла. Женщины обернулись и через пару минут, зажав носы, набросились на меня с криками:

— Замарашка, мы хлеб печем, а ты словно вылезла из помойной ямы! Фу-фу!

— Да, я это… мусор выносила, поскользнулась, а бак криво стоял, вот мусор и вывалился на меня сверху, — сыграла я под дурочку.

Женщины со смеху покатились.

— То-то Жадилина рада будет твоему виду, особенно когда её выпустят, — сказала одна из них, самая бойкая.

— Не поняла, откуда мадам Жадилину выпустят? — осторожно спросила я.

— Загребли её спецназовцы за что-то и отправили к «кошкодавам».

— За что?

— Да тут такое было!? Ты себе не представляешь даже! В тестомесильню ворвались спецназовцы со своими жуткими химерами. Жадилина, шеф-повар императора Оттавия, как увидела животных, да на кухне, да с лохматой шерстью! И где? Борьба за чистоту и стерильность попирается ботинками немытых вояк! Ну, она не стерпела, схватила одной рукой химеру за холку, другой — её инструктора за потный шиворот. Баба она крепкая. Да и столкнула их лбами. Химера-то извернулась и тут же укусила её. И Жадилина оказалась «инфицированным образцом». Чему их командир и обрадовался несказанно. Схватился за рацию и отчитался: «Йетя Кантор, докладываю, найдена женщина, укушенная за запястье. Это «инфицированный образец». Куда доставить? Понял, в стеклянный лабиринт, и запереть до утра. Конец связи». Вот так-то.

Женщины засмеялись, похоже, мадам Жадилина достала не только нас с Асакой.

— Неожиданно, как-то, — пробормотала я, утирая пот со лба.

— Ну не огорчайся, красотка. Утром биолухи чай разберутся, выпустят мадам. Да иди-ка домой и помойся, — с таким амбре нечего тебе на кухне делать-то!

На ватных ногах я добралась до душа. Водные процедуры за целый день успели изрядно надоесть. Хорошо бы выспаться. Асака до сих пор не приходила. Вот это любовь! Я села на кровать, взбила подушечку. Тяжёлый день закончился со счётом один-ноль в мою пользу. Глаза смежились незаметно, и я провалилась в глубокий сон.

***

В этот день я проснулась с рассветом. Было ощущение, что сегодня что-то должно произойти. Во сне я видела звездолёт «Скиталец» и наших людей там. Почему Вин молчит? Он обещал что-то придумать. Томительное ожидание и неизвестность хуже всего. Если бы не его приказ: не угонять скутер, я бы уже давно это сделала. Во мне кипела энергия и жажда действий, хоть каких-нибудь. Я понимала, — торопиться нельзя, иначе мы можем погубить и клипер, и разведчиков, да и у «Скитальца» тогда будет неопределенное будущее. Это я понимала умом, но слово «ждать» словно тормозило и связывало меня по рукам и ногам. Конечно же, не хотелось натворить глупостей, но я страстно желала перемен.

Я привычно встала, сделала разминку и силовые упражнения. На острове погибших космических кораблей мне явно не хватало спортивных тренажёров. Боязнь потерять физическую форму подгоняла, брала измором душу и заставляла пересиливать тяготы плена. Мысли шевелились лениво, а ватное состояние тела манило снова нырнуть в кровать. Но после ледяного душа, — в местных условиях иного не дано, — голова всё-таки прояснилась. Кипящая жажда мести и буря эмоций всколыхнулись с новой силой. Пока просыпались другие работницы кухни, я успела выпить чашку эрзац кофе и от злости начистить два ведра овощей. К началу смены кухня заполнилась поварихами.

Вскоре пришла и моя подружка, смешливая Асака. Сегодня она была в новом блекло-синем холщовом полукомбинезоне, выданном накануне взамен старого, и серой блузке. Форма сидела на ней безупречно, подчеркивая яблочные округлости бюста и гитарные изгибы бёдер. Жёлтая рабочая косынка на шее придавала её, и без того приятной внешности, дополнительный шарм. Карие глаза сияли озорным блеском.

— Привет, Васка, — сказала она. — Как дела?

— Как обычно, ничего нового, — ответила я и подмигнула ей. — А у тебя?

— Сказочно и волшебно! Единственно странно, под утро снился необычный сон. Пожар и дым окутал выброшенный хлам на заднем дворе. А потом я увидела, как мы с тобой бежим мимо горящих складов с оружием и оказываемся в чистом поле. Кругом высокая зелёная трава, и светит голубое солнце.

— Хорошие символы. Твой сон, — хорошо бы, да в руку!

Поварская работа как обычно была рутина рутиной: переругивание кухонных работниц с грузчиками, падение кастрюль и посуды с полок, — впрочем, всё шло чередом, как всегда. Да ещё слышались окрики помощницы шеф-повара Его Императорского Величества Стаси. Она замещала мадам Жадилину в её отсутствие. Почти ничего особливого. В предвкушении свершения чего-то необычного кухонные работницы продолжали честно исполнять дежурные обязанности. Так прошёл долгий и томительный час. На плите кипели котлы с варевом, Асака помешивала и давала бульон на пробу мадам Стаси. Суровая женщина одобрительно кивала и каждый раз добавляла туда разные специи, как-то чабрец, розмарин, базилик, тмин и чёрный молотый перец. Удивительно, но эти травы, давшие однажды добрые всходы в теплице, щедро одаривали местных жителей витаминами и микроэлементами.