— Кто и что? — спросил магистр Варну.

Если Диньяр принес эту явно украденную у коллег бутылку — дело серьезное. Или очень не серьезное, просто очередная глупость, за которую Диньяру неожиданно стало стыдно.

— Твой парень! — заявил Диньяр, плюхаясь на стул. — Я нашел того первого барда, от которого студентусы и другие барды подхватили эту песенку.

— Ты его пытал? — заволновался Варну.

Диньяр бы мог, тем более в этом случае. Он считал, что песня о развеселом маге Диньяре порочит его честь и достоинство. Уверен, что из-за нее к нему студентусы перестанут относиться серьезно, пострадает его преподавательский профессионализм, а в перспективе он вообще станет посмешищем для всего королевства.

Магистр Варну в этом сомневался, хотя и сам ловил себя на том, что напевает прилипчивую песенку, и не понимал, почему коллега все принимает так близко к сердцу. Даже большинство горожан не заподозрят в грозном маге, пытающемся самоутвердиться за счет младших коллег и темных селян, но все время попадавшего впросак, преподавателя из Школы Стихий. Фамилия распространенная. После Войны Синего и Алого Флагов, когда из несуществующего нынче королевства Бенваль сбегали люди оседавшие на юге Закатной Гряды, у каждого второго жителя тех гор была такая фамилия. А за прошедшие триста лет потомки этих беженцев расселились по всему королевству. Так что…

Но Максимо точно знал, что песня о нем.

Варну, конечно, тоже это знал. Но считал, что реакция у коллеги могла бы быть поспокойнее, это меньше бы внимания привлекло.

— Не пытал я его. Эта сволочь попела по площадям и сразу же сбежала из города. Я бывших соседей расспросил. Столько денег на это потратил… В общем, это он заказал песню. А потом долго ходил, слушал и вносил поправки. Со всем возможным усердием мстил, зараза.

— Кто "он"? — терпеливо спросил Варну.

— Твой парень. Которого кикх-хэй воспитали, — печально произнес Диньяр и стал зубами вытаскивать пробку из бутылки.

— Роан? Так ты сам хотел посмотреть на его реакцию, переводить что-то заставил.

— Я не думал, что реакция будет такая! — рявкнул Диньяр, выплюнув пробку прямо Варну в лоб.

Заведующий аспирантурой задумчиво хмыкнул.

Сочувствовать коллеге он точно не собирался. Сам игру затеял, сам пускай теперь радуется последствиям. Тем более, процесс уже не остановить, песня получилась замечательная, она хорошо шла как под пиво, так и под скорбь о заваленном экзамене.

— Изобретательный паренек, — сказал Варну, полюбовавшись насупленным коллегой.

— Наливай! — требовательно рявкнул Диньяр, опять грохнув бутылкой по столу, на этот раз перед носом хозяина кабинета.

Ценная настойка радостно булькнула, хлюпнула через край и потекла по бутылке.

Диньяр, ругнувшись на неведомых врагов и забыв упомянуть собственную косорукость, опять схватил бутылку и стал ее облизывать. То ли боялся, что документы, ровным слоем покрывавшие столешницу, намокнут. То ли настолько ценил содержимое бутылки.

И надо же было такому случиться, что именно в этот момент дверь без стука открылась и через порог переступил рыжий парень, не по погоде одетый в куртку с капюшоном опушенным мехом. Парень вежливо поздоровался. Удивленно посмотрел на композицию: "Великий маг-алкоголик, спасающий ценный напиток". Потом перевел взгляд оранжевых глаз на магистра Варну и представился:

— Хэнэ Оно-Хасу. Мне сказали, что вы знаете, где можно найти моего брата. Он аспирант вашей школы.

— Это же кикх-хэй! — чему-то обрадовался Диньяр, опять от полноты чувств грохнув бутылкой по столу.

— Я заметил, — сказал Варну, с трудом сообразив, что посетитель ищет того самого любителя мстить преподавателям с помощью веселых песенок.

— Да, кикх-хэй, — спокойно подтвердил парень. — С Клеверного полуострова. Я брата ищу.

— Думаю, он у своего руководителя, уточняет планы на практику, — сказал Варну.

Кикх-хэй поблагодарил и, не спрашивая где находится Леска, куда-то ушел.

— Это живой кикх-хэй, — повторил Диньяр и запил это откровение настойкой.

— Можно подумать, ты до сих пор их только мертвыми видел, — проворчал Варну, пытаясь быстро сообразить с кем в первую очередь делиться новостью об неожиданном госте.

Если магистры так реагируют на невысокого скуластого парня с оранжевыми глазами, то как отреагируют все остальные? В школе может начаться тот еще бедлам. И с этим нужно было что-то сделать. Немедленно.

Знал бы Варну, что Хэнэ прилетел в столицу королевства на легком одноместном крылане, сразу бы перестал о чем-либо беспокоиться. Ибо поздно, ничего уже не сделаешь. Потому что этот крылан сейчас стоял на лужайке перед школой и его уже обступила толпа студентусов, видевшая такое чудо, собранное из металла и дерева, только в книгах. Слишком редким был тот металл, из которого делали каркас. А с технологией получения чего-то такого же легкого, прочного и гибкого что-то не ладилось. Вот и летали на крыланах только кикх-хэй. А люди обходились левитацией. Изредка. Предпочитая двигаться по земле и не доверяя способной закончиться и пропасть магической энергии.

Джульетта чертила схему движения энергии в стандартном поддерживающем амулете. Теоретически, такой амулет мог поддерживать даже умирающего человека, до прихода лекаря. Хотя бы некоторое время. На практике, как объяснил Роан, чтобы оно сработало, этот стандартный амулет следовало настроить на конкретного человека, а это процесс долгий, муторный и дорогостоящий. Так что популярностью подобные игрушки не пользовались.

Впрочем, чертить все равно было интересно и Джульетта была уверена, что зачет сдаст с легкостью.

Что досталось одногруппникам, Джульетта не знала — сонный, красноглазый и зевающий преподаватель, пытаясь исключить возможность списывания и помощи друг другу, рассадил небольшую группу по всей аудитории. Зато наблюдать за борющимися с чертежами людьми было интересно.

Ольда чертила старательно. Сначала ставила точки, тыкая пишущим стержнем в лист бумаги, как кинжалом во врагов, наверняка там даже дыры оставались. Потом долго примерялась, ставила линейку и медленно вырисовывала линию. Иногда она еще и довольно долго рассматривала получившийся результат, словно сомневалась, а там ли точки были поставлены?

Две купеческие дочери, успевшие всем перемыть кости и походя нажить себе во враги половину группы, тоскливо друг на друга смотрели с разных сторон и пытались разговаривать знаками. Преподаватель смотрел на эти попытки с таким сомнением, что Джульетта на их месте давно бы прекратила это дело, почувствовав себя самой натуральной дурой.

Еще одна купеческая дочка, как-то незаметно отколовшаяся от пары подружек и примкнувшая к то ли дочкам булочниц, то ли аристократкам, грызла пишущий стержень, как хомяк прутик, с приклеенными зернышками, и печально вздыхала. При этом, насколько Джульетте было видно, чертеж у нее был почти завершен, по крайней мере занимал он весь лист. Так что она для чего-то пыталась кого-то обмануть своей показной растерянностью.

Остальных Джульетте видно не было, они находились за спиной, но кто-то там все время шептался. А один раз даже клочок бумаги, брошенный чьей-то "меткой" рукой, свалился чуть ли не перед носом преподавателя. Но он, как раз опять зевая, то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил.

— Повторяю, у вас есть все расчеты, если вы конечно не проспали последние три занятия. Вам просто нужно найти нужный и начертить по нему схему, — напомнил преподаватель кому-то совсем уж непонятливому.

Кто-то непонятливый отозвался невнятным бормотанием.

Джульетта провела последнюю линию. Немного полюбовалась своим творением и решила отдать его преподавателю. Если ему понравится, можно будет уйти по своим делам. Если что-то не понравится, еще есть время переделать и доделать. Все лучше, чем сидеть и сомневаться.

Похожее же решение приняли двое парней, дружно опередивших Джульетту. Одного преподаватель сразу отпустил, поставив размашистую роспись на зачетном бланке. Второму что-то объяснил и вернул на место.