Я посмотрела на Романа как на идиота, но потом заметила, что внимание всех было приковано к нашему вершителю судеб. Адвокат раскрыл ответ с правильными ответами.

— Нет. Ваш ответ неверный. Будут еще варианты? — он многозначительно взглянул на Романа, и тот злобно зыркнул в ответ. — Еще желающие ответить?

Тут Назар резко вскочил. Он подбежал к адвокату и выхватил у него листок. Только вот, судя по не сдержавшейся улыбке последнего, все было не так просто.

— Что… Что это за каракули?! — растерянный парень попятился от удивления. — Это вообще на каком языке?

— Шуадит, – отозвался адвокат. Все удивленные взгляды обратились к нему. — Ваш дедушка изучал шуадит. Этот язык образовался в результате религиозной несвободы евреев во Франции в X–XI веках, когда им приходилось жить обособленными общинами. Однако с наступлением свободы вероисповедания носители разъехались по разным местам, и язык был обречен на умирание, когда узкое общение между носителями перестало быть привилегией.

— Спасибо за ликбез, — грубо прервала его Карина. — Но вы-то откуда знаете этот язык?

— Ваш дедушка обучил нас с дедом.

— Я просто спалю его, и дело с концом, — сказал Назар и протянул лист к камину.

— Если вы это сделаете, то будете исключены из состязания. Так что ваша воля.

Тот быстро отдёрнул руку и еще раз, с полной безнадегой, посмотрел на неизвестные ему слова. Потом вернулся обратно на свое место и показал нам всем лист. Набор закорючек мне был совершенно не знаком.

— Ты же на филолога училась! — воскликнул Алекс. — Ты что, сестренка!

—Только год! Да и из мертвых языков я знаю только латынь немного, — запротестовала я, как только листок попал мне в руки.

Затем я молча встала и вернула его адвокату.

— Теперь, когда мы выяснили, что все будет честно, может, приступим? — он обвел нас требовательным взглядом, но все молчали. — Что ж, тогда я удаляюсь. Если появятся варианты, то просто скажите прислуге, и она пришлет за мной.

Как только он вышел, Назар вскочил с места и принялся расхаживать по комнате туда-сюда. Роман выглядел полностью погруженным в свои мысли и напоминал очень разумного ребёнка. Мне всегда казалось, что, если бы не окружение, он бы смог стать умным, достойным и хорошим человеком. Карина же выглядела напуганной. Кажется, она так же, как и я, подозревала, что именно дедуле могло быть известно. Алекс был очень взволнован, но за маской радости никогда не поймешь, что он чувствует на самом деле.

Смотреть на все это мне не хотелось, и я просто вышла из комнаты, на что, казалось, никто даже не обратил внимания.

— Позвать Егора Викторовича? — от голоса управляющего домом я чуть не пошатнулась и не ударилась головой об окно.

— Нет! — мой испуг, трудно было скрыть. Управляющий откланялся и ушел.

— Нет… Он не мог… Он же не хочет, чтобы об этом узнали все вокруг? — прошептала я себе под нос, спустя, наверное, целую вечность.

— Вы готовы отвечать? — спросил адвокат, каким-то волшебным образом возникший прямо передо мной.

— Нет… Я просто… — оглянувшись по сторонам, я поняла, что обошла больше половины дома и оказалась недалеко от кухни. — Я просто гуляла.

Он внимательно осмотрел меня и, должно быть, решил, что можно мне поверить. После чего развернулся и пошел обратно по коридору.

— А это правда шуадит? — спросила я ему вслед . — В смысле, дедушка все время был так занят… Откуда у него нашлось время изучать какой-то мертвый язык.

— Думаю, вы ему добавили свободного времени, — оглянувшись, ответил мужчина. — К тому же это не так сложно, как кажется. Правда, чтобы найти словарь, придётся постараться.

Он немного улыбнулся и расслабился. Но лишь на минуту, стоило воспоминаниям поглотить его. Затем адвокат стал еще более суровым и сдержанным и почти развернулся, чтобы уйти, но я снова остановила его вопросом:

— Какими… Какими были его последние дни?

Не знаю, почему я задала этот вопрос. Он развернулся, и на его лице отразилось искреннее удивление.

— Он был болен много лет, — наконец ответил Егор. — Ничего серьезного, но с каждым месяцем мелких болезней становилось все больше. В конце концов он слёг в постель, к которой остался прикован до конца жизни.- Адвокат посмотрел на конверты в руках, и в его глазах мелькнула печаль. — Умер он во сне. На похоронах было только небольшое число его друзей.

— Спасибо, — вырвалось у меня и полный недоумения взгляд переметнулся на меня. — Спасибо, что провели с ним последние дни. Хоть он был не самым лучшим человеком на земле, никто не достоин умирать в одиночестве.

—Он тепло отзывался о вас, — мгновенно ответил адвокат.

— Да, думаю, про семью он бы постороннему человеку ничего плохого не сказал. – Я пожала плечами, хотя понимала, что его это, наверное, заденет. Но если это и произошло, то прошло мимо моего внимания.

— Нет, он говорил хорошо только о вас. Сказал, что только на вас у него одна надежда… — Абсолютно серьезно проговорил Егор, и моя челюсть чуть не отвалилась.

— Да? — воскликнула я. — Что же он тогда, когда я так к нему… — я оборвала себя на полуслове, увидев интерес на лице адвоката. Ему наши семейные тайны знать было не нужно. Он и так слишком во многое посвящён. — Это не важно. Думаю, это был сарказм…

Я обошла его и двинулась обратно в комнату, полную змей.

— Думаю, вам стоит навестить их. Наверняка кто-то что-то припомнил, — бросила я напоследок.

На удивление, в комнате было тихо. Никто ни с кем не ругался. Все сидели по разным углам комнаты, погрузившись каждый в свои мысли.

— Пыталась уложить в койку этого Егора? — спросила сидевшая на диване Карина. — Я знаю, ты поняла, что там написано, теперь пытаешься утянуть лист у парня, чтобы украсть у нас деньги.

— Тебе нужно уехать, — не успела я открыть рот, как заговорил Роман. — От тебя слишком много проблем.

— Они правы, — отозвался Алекс, как только увидел, что я попыталась запротестовать.

— Все наши секреты так или иначе связаны с тобой. Ты — рассадник всех проблем, — сказал Роман. — Просто уйди. Мы не семья.

Последние слова ударили больнее всего. От моего сильного и закаленного духа не осталось и следа. Теперь я стояла посередине комнаты, не зная, куда деться. Все, включая брата, ненавидели меня.

— Есть новости? — Егор Викторович разрушил тишину, и его легкий шаг в такой обстановке напоминал биение кувалды.

— Роза хочет что-то сказать, — Назар многозначительно посмотрел на меня.

— Нет. Я не хочу, — я резко взяла себя в руки и вспомнила, что главное тут — деньги, а не дружба с этими людьми. Только вот задели они меня, конечно, за живое. Все, чего сейчас хотелось, — это сделать больно каждому. — Хотя нет. Думаю, я вспомнила «великие тайны всех времен и народов», — все испуганно посмотрели на меня, ведь наверняка подумали, что как-то были связаны с историей. Но то, что мне предстояло рассказать, не знал никто из них. — Много-много лет назад, когда я еще снилась вам в кошмарах, у меня был роман с Лешей Рудиным, — все без исключения уставились на меня и замерли от изумления. — Мне тогда было лет пятнадцать или шестнадцать. Всё началось по его желанию, закончилось тоже. В итоге он сказал, что любит жену Алисию.

— Ну ты и шлюха! — выкрикнула Карина. — Я знала, что ты спишь со всеми подряд… Но отец!

— Это еще не конец, — оборвала я ее. Теперь мне предстояло рассказать самую ужасную часть истории. — Ваши родители погибли в море. В открытом море. Они вышли в шторм и не вернулись.

— Это мы знаем, сучка! — снова перебила меня Карина.

— Так вот. Все вы знаете, что в яхте ваших родителей было специальное отслеживающее устройство. Как только стало ясно, что может случиться непоправимое, дедушка разместил у себя в кабинете морскую карту с координатами во всю стену, похожую на плазму, – говорить оказалось намного сложнее, чем я предполагала.

— К чему ты ведёшь, сестренка? ... на лице Алекса застыл неподдельный ужас. Кажется, он догадывался, что я сейчас скажу.