Тьельде. Ну уж нет, лучше отправимся на тот свет мы оба, и ты, и я.

Берент. И гнедой за компанию!

Тьельде. Гнедой?

Берент. Да, да, тот самый великолепный конь, на котором вы прискакали с аукциона у Меллера. Если стреляться, так уж верхом на коне, ведь это приобретение — ваша последняя попытка втереть очки.

(Подходит ближе к нему, спокойно.)

Но лучше откажитесь наконец от всей этой лжи, если только вы еще на это способны, и тогда банкротство принесет вам больше чести, чем ваше богатство.

(Тьельде роняет пистолет и, упав в кресло, разражается рыданиями. Молчание.)

Все эти три года вы вели неслыханную борьбу. Не знаю, кто, кроме вас, мог бы ее выдержать. Но вы потеряли в ней самого себя. Не старайтесь же теперь увильнуть от расплаты. Только вы сами можете очистить собственную душу.

Тьельде (закрыв лицо руками, рыдает). О!

Берент. Вы упрекали меня за мой образ действия. В ответ я прощаю вам ваш.

(Молчание.)

Взгляните в глаза правде и ведите себя как подобает мужчине.

(Тьельде продолжает рыдать.)

Я уверен, что в глубине души вы смертельно устали — положите этому конец!

(Тьельде рыдает.)

(Садится рядом с ним; молчание.)

Разве вам не хочется вновь обрести чистую совесть, зажить в ладу с семьей? Ведь в последнее время вы были одиноки среди своих.

(Тьельде продолжает рыдать.)

Мне пришлось на своем веку повидать немало спекулянтов и выслушать немало признаний. Вот почему я догадываюсь, что за эти три года вы, наверное, забыли, что такое спокойный сон и безмятежная трапеза. Вряд ли вы замечали, чем заняты ваши дети, о чем они говорят, разве что случайно, когда они попадались вам на глаза. А ваша жена…

Тьельде. Моя жена…

Берент. Представляю себе, сколько забот лежало на ее плечах! Изобретать меню званых обедов, которые должны были прикрыть разорение. Да, наверное, ни одной вашей служанке не пришлось тянуть такую тяжелую лямку.

Тьельде. Моя терпеливая, кроткая жена!

Берент. Я уверен, что вы предпочли бы стать последним из ваших рабочих, нежели снова пережить то, что вам пришлось пережить.

Тьельде. Да, да, тысячу раз да!

Берент. Тогда одумайтесь и сделайте то, что вы обязаны сделать по отношению ко всем своим кредиторам. Это будет ваш первый честный поступок. Возьмите перо и подпишите.

Тьельде (падая на колени). Пощадите, пощадите! Вы не понимаете, о чем вы просите. Родные дети проклянут меня. Они недавно сказали мне это. А друзья, которые вели со мной дела и которых мое банкротство разорит! А их семьи! Ох! А мои рабочие? Куда они денутся? Знаете ли вы, что у меня их более четырехсот? Подумайте о них! На что они будут жить и кормить своих детей? Пощадите, я не в силах, не смею! Спасите меня, помогите мне! Я вел себя как негодяй, угрожал вам. Но теперь я молю, молю за всех тех, кто ни в чем не повинен и кому я отныне посвящу всю свою жизнь и весь свой труд!

Берент. Я не могу вас спасти, и особенно при помощи чужих денег. Вы просите, чтобы я совершил предательство.

Тьельде. Да нет же, нет! Пусть все узнают о нашем договоре! Назначьте надо мной администрацию! Только дайте мне изложить, как я хочу повести дела, и понимающие люди убедятся, что еще все можно спасти!

Берент. Да встаньте же наконец. Давайте поговорим спокойно.

(Тьельде садится в кресло.)

Разве все эти три года вы не делали того, что собираетесь сделать теперь? У вас ведь были возможности получить заем. И к чему это привело!

Тьельде. Но рынок, рынок…

Берент (качает головой). Вы так давно путаете правду с ложью, что забыли о простейшем законе торговли. При падении цен на рынке совершать сделки, рассчитанные на повышение цен, может только тот, кто располагает большими средствами. Остальные должны воздерживаться.

Тьельде (настойчиво). Но ведь и кредиторам, а значит, и банкам тоже выгодно, чтобы фирма продержалась как можно дольше!

Берент. Честным коммерсантам нет никакой выгоды поддерживать дутые предприятия.

Тьельде (с еще большей настойчивостью). Но ради спасения собственных капиталов!

Берент. Что ж, придется учредить администрацию…

Тьельде (привстав, с надеждой). Значит, вы согласны?

Берент. Да, но прежде всего вы должны объявить себя несостоятельным.

Тьельде (снова опустившись в кресло). Несостоятельным.

Берент. Поддержать деятельность фирмы до лучших времен можно при помощи ее собственных, а не заемных средств.

Тьельде. А не заемных.

Берент. Вы понимаете разницу?

Тьельде. Да, да.

Берент. Тем лучше. Значит, вы понимаете, нет иного выхода, как подписать этот документ.

Тьельде. Подписать этот документ.

Берент. Вот он! Решайтесь же!

Тьельде (пробудившись от оцепенения). Не могу!

Берент. Ну что ж, тогда дело пойдет своим чередом. Банкротства все равно не избежать, но вам будет гораздо хуже.

Тьельде (снова упав на колени). Пощадите, пощадите! Утопающий хватается за соломинку! Подумайте, как я боролся!

Берент. Скажите прямо, что у вас нет мужества нести последствия своей лжи.

Тьельде. Пусть так.

Берент. Что у вас нет мужества начать честную жизнь.

Тьельде. Да, да.

Берент. Послушайте, да вы не соображаете, что говорите!

Тьельде. Нет, не соображаю, пощадите меня!

Берент (встает). Вы действительно дошли до крайности. Мне вас жаль.

Тьельде (вскакивает). Правда? Тогда докажите это! Требуйте, скажите, чего вы…

Берент. Нет, нет, я не стану ни о чем говорить, пока вы не подпишете.

Тьельде (опускается в кресло). Боже! Как я взгляну в глаза людям, которые мне так доверяли и которых я так обманул!

Берент. Тот, кто пользовался незаслуженным почетом, должен до дна испить заслуженное унижение — таков закон, и не мне избавлять вас от его последствий.

Тьельде. Но меня будут преследовать так безжалостно, как никого. Я знаю, я заслужил. Но я не в силах это вынести!

Берент. Хм. Не говорите! Вы человек волевой, об этом свидетельствует ваша трехлетняя борьба.

Тьельде. Смилуйтесь! С вашим умом, с вашим влиянием вы можете помочь мне найти выход!

Берент. Я его нашел — подпишите!

Тьельде. Неужели мы не можем войти в какое-нибудь тайное соглашение? Если бы вы взялись за дело, все пошло бы на лад!

Берент. Подпишите! Вот документ! Не теряйте драгоценного времени.

Тьельде. Ох!

(Шатаясь, подходит к Беренту и, уже держа в руке перо, говорит с мольбой.)

Вы все еще не решаетесь мне поверить после всего, что заставили меня пережить?

Берент. Я поверю вам, когда вы подпишете.

(Тьельде подписывает и с выражением отчаяния опускается в кресло, с которого встал Берент.)

(Берет документ, складывает его и прячет в карман.)

Сейчас я передам его судебному исполнителю, а потом пойду на телеграф. Возможно, что опись начнут нынче же вечером. Поэтому вам надо подготовить вашу семью.

Тьельде. Я не в силах! Дайте мне отсрочку, сжальтесь!

Берент. Чем скорее, тем лучше для вас, не говоря уже об окружающих.

(Озирается.)

Итак, первый шаг сделан.

Тьельде. Нет, не уходите, не оставляйте меня в таком состоянии.

Берент. Теперь вам надо поговорить с женой, правда ведь?

Тьельде (подавленный). Да.

Берент (указывая на пистолет). Эту штуку (берет его в руки) я оставляю здесь. Я спокоен за вас. Но окружающим его незачем видеть — я положу его на конторку. Если я понадоблюсь вам или вашим близким, пошлите за мной.

Тьельде. Спасибо!

Берент. Я не уеду из города, пока не минует самое тяжелое. Когда бы я вам ни понадобился, днем или ночью, пошлите за мной.