- Что ты делаешь?! - воскликнул я.

Старик не ответил. Он еще раз ударил жезлом о стену и отбросил в сторону изувеченный артефакт. Наверно Химон не хотел, чтобы жезл попал кочевникам в руки. Я никогда бы не подумал, что от обычного удара, пусть даже очень сильного магическое оружие может повредиться, но дворянину виднее.

Холин дернул меня за рукав и кивнул в сторону бокового прохода. Действительно в любую минуту в коридоре могли появиться степняки. Уже давно снизу раздавались тяжелые удары, видимо нападающие пытались выбить дверь. Сколько она продержится не знал никто.

Душа моя разрывалась на части, я не мог бросить старика одного и остаться тоже не мог. Я не хотел, чтобы в последний момент Химон возненавидел меня. Он был единственный к кому я хорошо относился в монастыре. Нельзя сказать, что все эти годы он был мне вместо отца, но так или иначе толстяк заботился обо мне.

- Химон, - взмолился я, - пожалуйста, отпусти нас.

Старик хотел что-то сказать, но в этот момент снизу раздался громкий треск, и кочевники разразились ликующими воплями, видимо дверь наконец не выдержала и рухнула под ударами тарана.

- Бегите, сопляки, прячьтесь, - проворчал Химон и выхватил короткий меч, - я скажу богам, чтобы они не обижались на вас, скажу, что вы еще не готовы.

Я схватил Холина за рукав и потащил за собой. Медлить было нельзя через минуту степняки будут здесь. На бегу я оглянулся. Старик кивнул мне на прощание, развернулся к двери и встал в боевую стойку.

Когда мы завернули за угол и бросились по коридору в сторону восточной галереи сзади раздались радостные крики кочевников, которые очень скоро сменились предсмертными хрипами. Химон из Редука забрал с собой столько врагов сколько сумел.

С наступлением ночи братья, оставшиеся в обители, зажгли светильники. Их надо было постоянно проверять и заправлять маслом, но сегодня монахам было не до этого, поэтому к тому моменту, когда степняки ворвались в монастырь, большинство лампад уже погасло. Слава богам я хорошо ориентировался в здании и мог найти дорогу в полной темноте.

Как же я хотел последовать совету Химона и спрятаться, забиться в какую-нибудь нору, чтобы пересидеть нашествие, но не было такого места, где нас не нашли бы кочевники. Я слышал, как где-то рядом страшными нечеловеческими голосами кричали те, кто попался им в руки. Наше бессмысленное сопротивление разозлило нападавших и теперь они собирались отыграться на всех, кого сумеют найти.

Способ побега, который пришел мне в голову наверно привел бы Химона в ужас. Чтобы я не думал о старике, какими бы словами его не называл, но он вел себя, как настоящий герой. В этом и была разница между нами, он был дворянином и воином, а я всего лишь послушником и крестьянским сыном. Что хорошо для одного не подходит для другого.

Я ворвался в темное сырое помещение и замер прислушиваясь. Тяжелый смрад ударил в нос. Днем комнату освещали несколько маленьких узких окошек, а ночью два чадящих светильника, один из которых уже почти погас. Странно, что в сегодняшней суматохе их вообще догадались зажечь.

Молодой стражник забежал следом и с разбега налетел на меня.

- Куда ты привел нас?! - завопил он, - отсюда же нет выхода!

Некогда было объяснять почему мы оказались в монастырском нужнике. Времени почти не осталось. Я бросился к дальней стене и ухватился за тяжелую крышку сливного люка.

- Помоги мне, - промычал я.

Нам с трудом удалось открыть круглый лаз, через который монахи-повара сливали помои.

- Это единственный безопасный выход из монастыря, - быстро сказал я, - через эту дыру мы попадем в выгребную яму.

- Я туда не полезу, - неожиданно заявил Холин.

Я заглянул в темный провал и содрогнулся. Снизу тянуло холодом и нечистотами. Слив был узкий. Взрослый человек не смог бы здесь пролезть, но худой послушник совсем другое дело.

- Ну и оставайся, - сказал я, расстегнул пояс с кинжалом, стянул с себя куртку и полез в дыру. Ноги мои заскользили, я успел поднять руки над головой и провалился в зловонную темноту.

Когда я отплевываясь выбрался на сухое место меня всего колотило от холода и отвращения. Пока я дополз до высокой травы меня несколько раз вырвало. Конечно Холин тоже полез в дыру. Сейчас он пробирался следом. Я слышал, как он икал и давился. Сначала мы ползли, но потом встали в полный рост и пригибаясь побежали прочь от монастыря. Нас никто не видел. Степняки грабили обитель, а дозорные держались подальше от вонючего озера разлившегося под восточной стеной.

На наше счастье пошел дождь. Конечно он не мог отбить ужасный запах, который успел вместе с нечистотами впитаться в нашу одежду, но упругие струи хотя бы омыли наши руки и лица. Я вел Холина той самой тропой, которой обычно пробирался к хижине Химона. Не думаю, что кочевники устроили там засаду. Кому нужен старый покосившийся сарай? Возможно они обыскали развалюху, забрали спрятанную старым безбожником еду и перевернули все вверх дном. Я очень надеялся на то, что степняки не смогли обнаружить тайник, который соорудил фальшивый монах-земледелец. Однажды я случайно увидел, как он что-то прячет между гнилыми половицами. Два дня я не решался забраться в подпол, а на третий Химон ушел по делам в монастырь, и я вскрыл тайник. Конечно ничего серьезного он там не хранил: немного денег, старую одежду. Это было весьма кстати, потому что нам сейчас не помешала бы пара сухих плащей. Возможно, если бы тогда я нашел в тайнике магический жезл или кольчугу, наши отношения сложились бы по-другому.

В темноте трудно было различить тропу. Иногда я останавливался и начинал беспокойно оглядываться по сторонам. Конечно, если бы в небе светила полная луна идти было бы намного легче, но именно кромешная тьма, окутавшая окрестности, спасла нас от неминуемой гибели. Все-таки степняки оставили возле хижины дозорного. Он укрылся от грозы под навесом и завернулся в попону. Шум дождя скрыл наши шаги, поэтому кочевник заметил нас слишком поздно. Сначала я ничего не увидел и только когда навстречу шагнула размытая тень, понял, что мы попали в западню. Возможно степняк принял нас за своих товарищей, потому что даже не стал доставать оружие. Он что-то сказал и Холин, который первым пришел в себя от неожиданности, бросился на чужака. Не знаю почему часовой не поднял тревогу. Наверно он посчитал, что сам сможет справиться с незнакомцами, ведь его оставили для того, чтобы ловить безоружных монахов, а может быть гордость не позволила ему позвать на помощь. Они с Холином сцепились и покатились по земле. Конечно я хотел помочь юному стражнику, но не мог разобрать в темноте кто где находится. Воины словно змеи сплелись друг с другом в смертельной схватке. Вдруг откуда-то снизу от самой земли донесся задушенный хрип.

- Помоги.

И тут я сделал то, чего совершенно от себя не ожидал. До сих пор я думаю, что в тот момент чья-то чужая воля управляла мной. Возможно это боги завладели моим телом или дух Химона материализовался на мгновение, чтобы помочь нам. Словно в забытьи я вытащил кинжал и ударил наугад, целясь в то место, где, как мне казалось должна была находиться спина кочевника.

Лезвие вошло в тело на удивление легко, раздался короткий вскрик и Холин сбросил с себя мертвого чужака. Какое-то время стражник барахтался в грязи, пока я не помог ему подняться.

- Ты убил его? -спросил он.

- Да, - ответил я и засунул кинжал обратно в ножны, - сам не понимаю, как получилось.

- Молодец, - Холин легонько толкнул меня в плечо, - если бы не ты он меня прикончил.

Наверно нам нужно было сломя голову бежать от опасного места, но после неожиданной встречи с кочевником, после внезапного ночного боя страх окончательно покинул нас.

Я разыскал огниво и сухую щепу, которую Химон всегда держал в одном месте, и высек огонь. Дрожащий свет горящей лучины осветил хижину. Кочевники перерыли все вверх дном, разломали лавки и старые корзины, но не нашли тайник. Старик припрятал совсем немного: вполне приличный плащ, дырявые сапоги, рубашку и четыре мелкие серебряные монеты. Теперь нам хотя бы было во что переодеться.