Он вскочил на ноги и встал наизготовку как дикий зверь. Матвей привычно заслонил Сергея с Алисой, но Сережа стал вырываться вперед:

— Тим! — воскликнул он, — Тим, это же я, лошара ты живучий!

Робинзон растерянно моргнул, увидев Сергея и превратился из опасного безумца в меру молодого человека, просто давно небритого.

— Не ждал тебя уже видеть, — сказал он и крепко обнял Сергея и тут же отпрянул чтобы заглянуть ему в лицо:

— Как ты уцелел? Мы искали тебя, думали ты без нас пропадешь. Кто это люди? Или… Или это еще одна шутка лабиринта? — Тим схватился за голову, — Невозможно проверить. Тебя здесь не может быть в полном здравии, глаза мне одно говорят, разум другое, чему верить?

— Верь мне! — горячо ответил Сергей. — Я настоящий, ребята настоящие. Мы вернулись за вами.

Алиса услышала краем уха какой-то смутный шорох, но не придала ему значения. Тим, напротив, весь присел, дрожа от ужаса.

— Снова началось. Ищите! Ищите щели.

Алиса подняла голову и увидела, что потолок опускается, грозя раздавить их. Ребята озирались и стали делать то же что и Тимофей — отыскивать любую дверь или щель, в стене, которая выпустит их в другое помещение.

Самым большим страхом Тимофея было остаться в одиночестве в замкнутом пространстве, где стены сдавят его, а потолок упадет на голову. В реальном мире это был ничем не обоснованный панический страх, который он научился контролировать никогда не оставаясь один. В Перекрестке любой страх осуществлялся, превращал мнимые угрозы в реальные. Тимофея этот страх гнал по лабиринту, и куда бы он ни пошел, рано или поздно потолок начинал медленно опускаться ему на голову, пока, в самый последний момент, обезумевший от ужаса, он не находил какой-нибудь выход, намеренно оставленный для него лабиринтом. Он не собирался убивать своего пленника быстро.

Все это Алиса понимала. И вместе с тем знала, что не должна допустить чтобы сценарий шел так, как он шел до этого. Она решительным шагом подошла к Тимофею и взяла его за грудки, вынуждая оторваться от поисков выхода.

— Это не взаправду, — сказал она. — Лабиринт обманывает тебя. Не верь ему.

Тимофей попытался вырваться, чтобы не слушать ее, но Алиса держала крепко.

— Это иллюзия. Просто злая шутка, не более того, — повторила она, и ее лицо оставалось таким пугающе спокойным, даже скучающим, что Тим невольно засмотрелся и перестал думать о падающем потолке.

Сергей помотал головой, стряхивая чужой страх и поднял голову.

— А и правда. Потолок как картонный.

— Нет, как из папье маше. — добавил Матвей.

— Видишь? Это все ненастоящее. И твой страх не настоящий, — повторяла Алиса, глядя Тимофею в глаза. — Он пользуется тем, чего ты боишься. У него нет своей силы, и он пользуется твоей. Но ты сильнее. Ты можешь остановить это. Ты не один. Я с тобой.

И потолок перестал падать. Услышав тишину, Тимофей удивленно поднял голову, выпрямился и опасливо потрогал грязную серую поверхность.

— И правда, — пробормотал он, — выглядит как настоящий, а на самом деле…, - с жутким хрустом Тим ударил потолок кулаком. Посыпались куски целлюлозы и пенопласта. Тим посмотрел на свой кулак и рассмеялся:

— И кого это может убить?! Ха! — он ударил снова и снова, смеясь и расцветая на глазах. Где тот издерганный распрощавшийся мужчина, которого они встретили всего десяток минут назад? Исчез, а на место ему пришел настоящий Тим.

— Глядите! — воскликнул он. — Тут какой-то люк!

— Значит нам туда, — сказала Алиса, — открывай его Тим!

Тим влез в люк первым, за ним подтянулся Сергей. Пока он забирался, Матвей тихо спросил Алису:

— Как ты узнала что потолок не настоящий? С первого взгляда было не отличить, потому мы с Сережей и засуетились. Но откуда ты знала?

— Потолок и был настоящий, — ответила она. — Пока он в это верил. В этом месте вера сильнее законов физики. Нужно только перестать бояться.

Как только они вылезли из люка, на них на полном ходу кто-то врезался. Маленькая женщина оказалась таким хорошим снарядом, что растолкала всех как кегли, пока ее не остановили объятия Сергея, в которых она забилась, как дикая кошка.

— Пусти, тварь! — прорычала она, целясь ногой в причинное место, но Сергей увернулся.

— Всегда знал, что ты умеешь достойно встретить мужчину после долгой разлуки, — рассмеялся он, — Это же я, Кир.

Женщина вскинула голову, пронзила его лицо острым, как бритва взглядом и со всего размаху засветила ему кулаком в плечо. От этого удара он увернуться не успел.

— Ах это ты?! И где тебя черти носили? — воскликнула она. В глазах заблестели слезы, она занесла второй кулак для удара, но неожиданно прижалась к нему и разрыдалась.

Тимофей потупился и отвернулся, всем своим видом показывая, что желал бы оказаться где-нибудь подальше, когда его железный босс плачет, как девочка. Сергей ничего не говорил, позволяя ей дать волю чувствам, только гладил по спине, слегка покачивая ее. Взрыв эмоций она миновала очень быстро: минуты не прошло, а всхлипы затихли, и Кира сердито вытерла непрошенные слезы краем Сережиной рубашки.

— Рада видеть тебя живым, Тим, — сказала она. — Простите за фонтан. Могу я узнать кто вы такие?

Матвей с Алисой представились.

— Нас отправили искать вас, — сказала Алиса.

— В этом вы преуспели. Осталось только найти отсюда выход и Катерину.

— Катя не с тобой? — встревожился Тим.

— А похоже, что я прячу ее за пазухой? Она сбежала от меня. — огрызнулась Кира, но было видно что это от того что она ужасно расстроена и злится на себя, за то что упустила ее. — Услышала плач. Оттолкнула меня и побежала на него. Я — за ней, но не успела догнать, лабиринт стал меняться, путать меня, я бежала, надеясь что куда-нибудь меня выведет и наткнулась на вас. Раз и вы ее не видели, значит лабиринт забрал ее и сейчас где-то сводит с ума.

Глава 18: Всему наступает конец

Катя лежала на полу, свернувшись в клубочек и плакала. Она знала, что все еще находится в Перекрестке, но эта очередная комната была неотличимо похожа на ее собственную квартиру: шкафы "стенкой", фарфоровые фигурки за стеклом серванта, занавески гармонируют с пледом на постели: любовно устроенное уютное гнездышко, где Катя надеялась стать счастливой.

Детский плач сводил ее с ума.

Катя так и не смогла поверить в то, что это случилось, хотя каждая секунда того дня отпечаталась у нее в памяти, как шаги по жидкому бетону, навеки задокументированные холодным камнем. Свекровь взяла их малышку из рук мужа, неловко повернулась и уронила ее. Девочка ударилась головой о плитку и потеряла сознание. Она не кричала и не плакала, пока Катя бежала с ней на руках по улице, когда скорая попала в пробку, а до больницы оставалось два километра.

Гематома быстро распространилась и убила ее девочку за два дня. Катя помнила все. Услужливая память раз за разом проматывала те секунды перед ее взглядом: руки мужа, лицо свекрови, сонную улыбку дочки. Какой-то звук, который отвлек свекровь, реклама по телевизору. Она поворачивается, ее рука скользит, и от неожиданности она не схватила малышку крепче, а выпустила. Длинное, как в замедленной съемке падение.

Удар. Глухой и гулкий. И тишина.

Катя заревела в голос, хватаясь за голову, не чувствуя, что вырывает клоки волос с кровью.

Она не справилась. Не могла даже смотреть на свекровь, первые дни мечтала ее убить, хотя потом поняла: ей было не легче, чем Кате. Все ее жалели, родня, знакомые, друзья. Жалели и мучили, не давая забыть. Катя спешно развелась с мужем, настолько оглушенным произошедшим, что он не сказал ни слова против. Она сбежала из города, где все знали о ее беде, переезжала три раза, пока не осела в Москве. Здесь было адски трудно выжить и это пошло ей на пользу: много работы, поиски нормального жилья без клопов и назойливых соседей, еще больше работы и постоянная нехватка денег выматывали ее так, что на муки не хватало сил. Всего пару раз в неделю, гораздо реже, чем дома, она останавливалась посреди улицы не понимая, что здесь делает, ведь мир рухнул, и жизни больше нет. И справлялась она теперь быстрее. Горсть успокоительных с антидепрессантами и хороший долгий сон, творили чудеса — наутро Катя просыпалась бездушным зомби с ватой вместо тела, зато этот зомби мог выполнять простую работу и не умел страдать.