Через час Лиен, Леонид и Ольга, переодетая в рубашку Леонида и трикотажные шортики Лиен, сидели за столом, освещенным керосиновой лампой, пили чай с гренками и негромко разговаривали. И на душе у Леньки было изумительное чувство спокойствия и умиротворения, какого не было уже практически староземельный год. Как раз со времен отбытия с той, Старой Земли.

36.02.28 года, вторник. Аламо, Техас. Дом семьи Старицких

Наконец ужин закончился, и Ленька, которому пришлось участвовать в этом мероприятии, облегченно вздохнул. Правда, строго про себя.

— Дамы, мы вас покинем на несколько минут, — глава семейства, он же отец Ольги и ее младших сестренки и брата, он же Лев Сергеевич, встал и поглядел на Панфиловых. На этот ужин Ольга привела обоих: и Леонида, и Лиен. Точнее, категорически заявила в понедельник, что их ждут на семейный ужин во вторник, на годовщину переезда Старицких в этот мир. Ну да, именно в завершение сезона дождей они и перебрались, после чего куковали в Порто-Франко три недели с лишним, пока дороги не просохли. — Леонид, нужно переговорить.

На что Ленька встал и проследовал за ним вглубь немаленького дома. Оказалось, что Старицкий-старший привел Леонида в свой кабинет. Тоже весьма приличных размеров. Одну стену кабинета занимали несколько аквариумов, в которых неторопливо плавали как обитатели здешних вод, так и особая гордость хозяина. Отдельно, в двух самых больших обитали шесть молоденьких дискусов и два окуня-аухи. Ольга рассказывала Леньке, каких трудов стоило ее отцу перевезти сюда этих рыбок. Мол, он и дневал и ночевал около пластиковых переносных ванн, переживая за каждую рыбку и страдая из-за каждой погибшей особи.

Леньке же, который тоже любил это дело и тоже иногда мечтал о хорошем аквариуме у себя дома, эти переживания показались излишними. Ну, совсем небедный мужик переезжал. Так стоило бы купить прицеп к своему джипу и на него поставить пару бочек по сотне литров и баллон с кислородом бросить, и спокойненько бы перевез, без особых нервов. Разве в бочку с дискусами пришлось бы монтировать систему подогрева, но опять-таки, с нынешним уровнем аквариумной техники это не представляет собой ничего сложного. Хотя, возможно, Лев Сергеевич так скрывал свои тревоги о семействе и их будущем в новом мире.

— Садись, Леонид, поговорим. — Старицкий показал Леньке на тяжелое кресло, изготовленное здешними умельцами. Сам уселся на такое же, тщательно скрывая смущение и тревогу. Впрочем, Ленька уже научился определять эмоции, хотя и не мог себя назвать особо проницательным человеком. Но в его случае уже положение обязывает, раз уж полез в начальство.

— Сигару, виски? — Отец Ольги поерзал на ставшем вдруг неудобном сидении.

— Нет, спасибо, Лев Александрович, — покачал головой Панфилов и решил срезать угол, чтобы выяснить, что так тяготит хозяина дома. — Лев Александрович, может быть, сразу скажете, что именно вас не устраивает или тревожит?

— Хм… пожалуй, ты прав. У вас с Ольгой серьезно? — Старицкий внезапно успокоился.

— Я очень надеюсь, что да, — Леонид медленно кивнул. После чего выдохнул, как перед выстрелом, и решился. — По крайней мере, я сделаю все возможное, чтобы Ольга стала моей женой.

— Понятно, — вероятный тесть постучал пальцами по подлокотнику. — Понимаешь, Ольга, похоже, это уже решила и старательно окучивает меня и мать. Ну, в основном мать. Моя супруга постаралась узнать о тебе все, что возможно. По словам мадам Куимби, которым я был свидетелем, ты практически идеальный жених с точки зрения жителей Техаса. Ты отважен, умен, трудолюбив. У тебя хорошая репутация в деловых кругах, ты вполне вписываешься в местную жизнь. Тебя считают неплохим бойцом и даже ганфайтером после какой-то перестрелки с бандитами. Ко всему прочему ты небеден, у тебя хорошая сестра, хоть и названная. В общем, со стороны местных ты почти идеален, — тут Старицкий усмехнулся.

— Ну, я старался, прямо скажем, — Ленька решил, что раз уж мадам Куимби считает его практически идеалом молодого парня, то нечего упираться и отнекиваться. И стесняться нечего. Свою репутацию он честно зарабатывает потом и кровью.

— Я в этом уверен, Леонид, — кивнул Лев Александрович. — И в принципе, я не против. Но… есть одно «но», и серьезное. Ты знаешь, что мы из старого дворянского рода, не княжеского, но еще боярского. Мои предки были небогаты, более того, именно у моего деда к семнадцатому году не было никаких шансов на родовое поместье, он был четвертым сыном третьего сына. Впрочем, это не мешало ему честно служить Родине, сначала воюя с австрийцами, а потом на стороне красных. Репрессии нашу семью, можно сказать, обошли, но некоторые предосторожности были приняты, и о своем, так сказать, социальном происхождении, мы, дети, внуки и правнуки, жившие при советской власти, узнавали только по достижению нами двадцати пяти годов. Все-таки слишком серьезные проблемы могли быть у семьи дворянского происхождения. Так. Теперь о том препятствии, про которое я говорил. Мой прадед, вступая в ряды Красной Армии и служа Отчизне верой и правдой в боях Гражданской Войны и потом в Туркестане, а также на полях Великой Отечественной, не отказался от своего происхождения. И потому его сыновья были командирами, и выдавал своих дочерей он только за равных — командиров и офицеров Красной Армии. И завещал нам то же самое. Все-таки боярин и дворянин, аристократ, это в первую очередь именно воин на службе Отечеству. Цари сами от себя отреклись, бросив Россию на произвол судьбы, хотя и судьба Николая Второго страшна. Но он сам предопределил такой конец для нее, хотя я не оправдываю детоубийц. Потому мой прадед продолжил служить в той армии, которая была готова сохранить страну.

Что-то я в сторону ушел, с историей своего семейства, — Старицкий совершенно неаристократично почесал затылок. — Так вот, я не могу дать вам благословения, пока ты не офицер русский. Ну, или не русский, но офицер союзной России армии. Так как здесь союзниками Русской Республики являются Конфедерация, Техас, Бразилия и еще нескольких стран, то ты должен стать офицером этих стран. Тогда вам с Ольгой будет мое родительское благословение. Я понимаю, что это непросто и что офицерская служба опасна, но не могу пойти против обычаев своего рода. Пойми меня правильно. И еще… если я правильно тебя понял, то ты можешь стать офицером, Леонид. Я не стану мешать Ольге и тебе жить, но на настоящую свадьбу вы у меня получите разрешение только после получения тобой офицерского чина, — глава рода Старицкий прихлопнул ладонями по подлокотникам кресла и решительно встал.

Встал и Леонид, немало ошарашенный этим требованием. Чего-чего, а именно этого он точно не ожидал. Интересно, кем отец Ольги был на Старой Земле, и каким макаром его сюда занесло, с таким-то мировоззрением. И почему он осел тут, в Аламо, а не в Русской Республике? Неясно…

Но ясно одно — надо каким-то образом получать звание. Прапора получить, в принципе, особых проблем нет, образование технарь, звание со срочки сержант — если поступать на службу в РА, то как раз прапора и получит. Правда, скорее всего, отправят его в здешний стройбат, так как больших прагматиков, чем в командовании РА найти сложно, а Ленька успел неплохо отметиться именно в строительстве.

Но вот неохота лямку тянуть, хоть тресни. Ладно, еще подумаем. О, Ольга стоит, явно его ждет.

— Ну как? — девушка тревожно ухватила Леонида за рукав.

— Да нормально, в принципе. Твой отец даст благословение, когда я получу офицерское звание. Мол, это у вас в семье такой закон, — Леонид оглянулся и чмокнул в носик явно успокоившуюся девушку.

— А, ну это нормально. Мой дядя получил звание лейтенанта запаса, окончив военную кафедру в МАИ и отслужив год срочки. И свою дочку он тоже выдал за офицера запаса. Так что придумаем что-нибудь, служить совершенно не обязательно. По крайней мере, долго, — девушка улыбнулась и потянула Леонида за руку.