— Еще одно слово, Билль, — обратился он к проводнику. — Можете вы мне сказать, на сколько стоимость проезда увеличится, если нас случайно будут сопровождать две путешественницы?

— Это зависит от обстоятельств, сударь, — ответил Билль. — Багажа много?

— Нет. Очень мало.

— В таком случае, господин Раддль, нужно считать от пятисот до семисот франков, в зависимости от рода и веса багажа, считая в этой цене и продовольствие путешественниц.

— Спасибо, Билль, мы еще посмотрим, — сказал Бен Раддль, прощаясь с ним.

Пока они шли по дороге к отелю, Сумми выразил своему кузену удивление по поводу его последнею вопроса проводнику. О ком мог думать при этом Бен, если не об Эдите и Жанне Эджертон?

— В самом деле, только о них, — согласился Бен.

— Но ты же знаешь, — заметил Сумми, — что они уже решительно отказались ехать с нами, и ты сам одобрил их за это.

— Это правда.

— И отказ был так сформулирован, что возобновлять предложение невозможно.

— Это произошло оттого, что ты неумело взялся за дело, — ответил без всякого смущения Бен. — Предоставь действовать мне, и ты увидишь, что я устрою это дело лучше тебя.

Вернувшись в гостиницу, Бен, сопровождаемый крайне заинтригованным Скимом, тотчас же пошел разыскивать молодых девушек. Найдя их в читальне, он подошел к Жапне и без дальнейших предисловий сказал:

— Сударыня, я хочу предложить вам одно дело.

— Какое? — спросила Жанна, по-видимому нисколько не удивленная этим.

— Вот оно, — спокойно объяснил Бен. — Мой кузен Сумми предложил вам присоединиться к нам для совместного путешествия в Доусон. Я выбранил его за это, так как присутствие ваше и вашей кузины вызвало бы с нашей стороны лишний расход в семьсот франков, а человек дела, каким являюсь я, должен по необходимости заботиться о том, чтобы каждый израсходованный им доллар принес ему их несколько. К счастью, вы отклонили это предложение.

— Да, — сказала Жанна. — Что же дальше?

— Вы не можете, однако, не согласиться, что вам предстоят серьезные опасности и что предложение моего кузена облегчило бы ваше путешествие.

— Я не отрицаю этого, — сказала Жанна. — Но я не вижу…

— Сейчас я перейду к делу, — продолжал Бен, перебив девушку. — Я повторяю, что наше содействие было бы для вас чрезвычайно выгодным. Благодаря ему вы избежали бы задержек в пути и прибыли бы на прииски в хорошее время года. Если вы согласитесь на мое предложение, то шансы вашего успеха возрастут. Поэтому только справедливо, чтобы и я был заинтересован в вашем предприятии, которое я облегчаю вам. Ввиду этого я предлагаю вам переезд до Доусона за мой счет, выговаривая себе за это десять процентов с ваших будущих доходов. Жанна нисколько не смутилась этим странным предложением. Что может быть естественнее коммерческой сделки? Если же она медлила с ответом, то лишь потому, что обдумывала ее. Десять процентов — это много! Но дорога в Клондайк длинна и трудна. А отвага не исключает благоразумия.

— Я согласна, — сказала она, обдумав предложение Бена. — Если хотите, мы сейчас напишем контракт.

— Я только что хотел предложить вам это, — сказал самым серьезным тоном Бен, присаживаясь к одному из столов.

И в то время, как его новый товарищ по предприятию наблюдала за ним, он важно уселся писать:

— Кстати, — спросил он, останавливаясь, — как написать ваш адрес?

— Пишите: Доусон, госпиталь.

Бен Раддль вновь взялся за перо.

Эдита и Сумми обменялись через стол взглядами — счастливым со стороны сиявшего Сумми и растроганным со стороны Эдиты, которая хорошо поняла этот маневр Бена.

Глава седьмая. ЧИЛЬКУТ

Билль Стелль был прав, предпочитая перевал Чилькут Уайт-пассу. Хотя последний и начинается от самого Скагуэя, тогда как первый берет свое начало от Диэи, но после Уайт-пасса остается сделать еще около восьми лье в самых отвратительных условиях, чтобы достигнуть озера Бенпетта, тогда как от озера Линдемана до перевала Чилькут всего шестнадцать километров, причем последнее озеро, его северная оконечность, находится всего в трех километрах от озера Беннетта.

То обстоятельство, что перевал Чилькут более труден, чем Уайт-пасс, так как на нем есть почти отвесный подъем в четыреста метров вышины, не могло затруднить путешественников, у которых не было никакого тяжелого багажа. За Чилькутом зато их ожидала довольно хорошо содержащаяся дорога, по которой легко добраться до озера Линдемана. Таким образом, эта первая часть пути через горную территорию хотя и была утомительна, но все же не представляла очень больших трудностей.

Двадцать седьмого апреля, в шесть часов утра, Билль Стелль дал сигнал к отправлению. Эдита и Жанна Эджертоп, Сумми Ским и Бен Раддль, Билль и его шесть подручных покинули Скагуэй и пустились в дорогу к Чилькуту. Для этой части путешествия, которое должно было закончиться у южной оконечности озера Линдемана, где Билль Стелль учредил свою главную станцию, оказалось достаточно двух саней, запряженных мулами. При самых благоприятных обстоятельствах этот переход не мог совершиться быстрее, чем в три-четыре дня.

На одних санях везли багаж. Другие были предназначены обеим молодым девушкам, которых защищала от резкого холода целая груда одеял и меховых вещей. Они никогда не воображали, что их путешествие совершится в таких условиях, и Эдита, высовывая свой розовый носик из-под мехов, не раз благодарила Сумми Скима, который упорно делал вид, что ничего не слышит.

Бен Раддль и он были очень счастливы, что могли оказаться им полезными. Какая это была приятная компания в таком ужасном путешествии! Даже Билль Стелль восхищался девушками.

К тому же Билль не скрыл от Эдиты, что ее ждут в Доусоне с нетерпепием. Госпиталь был положительно переполнен, и несколько сиделок свалились от различных эпидемий, которые свирепствовали в городе. Тифозная лихорадка особенно была распространена в столице Клондайка. Жертвы ее насчитывались сотнями среди несчастных эмигрантов, которые прибыли уже анемичными, истощенными, выбившимися из сил, оставив по пути многих своих спутников.

«Великолепная страна! — иронически говорил себе Сумми Ским. — Мы здесь еще только проездом… Но эти две девушки… Им предстоит столько опасностей!..»

Провизию для перехода через Чилькут решено было, для облегчения саней, не брать. Билль знал по пути если не гостиницы, то постоялые дворы, где можно было закусить, а в крайнем случае даже и переночевать. Правда, за высокие цены. За постель из простой доски приходилось платить по полудоллару, а за скверный хлеб со свиным салом — единственное блюдо, которое можно здесь достать, — доллар. К счастью, таким несовершенным «комфортом» предстояло пользоваться лишь несколько дней. Караван Билля Стелля освобождался от него, как только достигал озерной области.

Погода была холодная; термометр стоял на десяти градусах Цельсия ниже нуля, при ледяном ветре. Некоторым утешением служило то обстоятельство, что по затверделому снегу сани двигались легко, и это было большим облегчением для мулов. Подъем был в самом деле очень крутой, и обыкновенно мулы, собаки, лошади, быки и олени дохнут здесь во множестве, так что перевал Чилькут, как и Уайт-пасс, усеяны их трупами.

Оставив Скагуэй, Билль направился к Диэи, следуя по восточному берегу канала. Его сани, менее нагруженные, чем другие, поднимавшиеся к горам, легко могли бы опередить их, но дорога была уже загромождена. В мутной пелене снежных метелей, которые свирепствуют в этих узких ущельях, поднимая ослепляющие тучи снега, попадались только всякого рода повозки, стоявшие поперек дороги или опрокинутые, причем животные, несмотря на крики и удары, отказывались двигаться. Все это сопровождалось самыми грубыми сценами. Одни старались протиснуться вперед, другие изо всех сил стремились помешать этому. Приходилось выгружать и вновь нагружать тяжести. Происходили споры, в воздухе висела брань, сыпались удары, кончавшиеся иногда револьверными выстрелами. При таких препятствиях волей-неволей приходилось держаться в хвосте.