Глава 18(1)

Шон:

Как я и предполагал, девчонка оказалась не простая. А ещё, судя по оборванным кое где фразам, да странным сравнениям с несуществующими вещами, очень многое она не договаривала. Необычный дар, больше похожий на проклятье….

Впрочем, здесь мы друг друга стоим. Два ходячих проклятых несчастья, врущие напропалую и не договаривающие даже половину. В какой-то момент даже захотелось сплавить ее подальше и действительно оставить Каролю.

А самому уйти на тот остров, который видел лишь издалека. Уверен, если задаться целью, то можно будет словить несколько мелких островов, что смогут причалить к "Обители Бога". Почему то мне всегда казалось, что там уж точно есть что то помимо мертвого куска скалы. Есть же острова с деревьями, травами и кустарниками…..

Хотя, когда я предлагал Поль остаться, я сильно лукавил. Прекрасно ведь понимал — не уйдет. Может это и глупость, и внутрениий голос с цинично-насмешливыми интонациями цедит что-то вроде: "эта сострадательница все равно побежит за мной. Зря я что ли сначала устроил брачную ночь, а затем изображал из себя умирающего лебедя?"

Но… но. Где-то там еще глубже уже родилось понимание — не бросит… от этого было непривычно тепло, и это тепло тревожило, даже пугало, заставляло рывком поднимать щиты цинизма и язвительности. Мне это не нужно. Причем давно.

Воспоминания о семье и о проклятии уже не вызывали во мне грусти или отчаяния. Наоборот, я скорее смотрел на это всё через призму полного равнодушия. А уж когда у брата родился первенец и меня отпустили на все четыре стороны, так вообще, оказалось что в моём положение есть неплохие плюсы. Прожив семнадцать лет в семье, где меня никто ничем не обделял, особых заслуг не требовал и мои капризы исполняли почти всегда, я, в отличии от младшего братца, полностью выполнил свой долг!

Да, родительского внимания ему доставалось больше, и в детстве я сильно ревновал. Хотя, вроде, а что тут негодовать? Мне никогда не доставалось за плохую учёбу, никогда не били и не наказывали за небольшие проступки. Хочешь лошадку — хорошо, только смирную, чтоб не дай боги не убился. Игрушки? Да сколько угодно!

И только чуть позже мне объяснили и почему родители так холодны, и почему никто особых успехов от меня и не требует. Помню, вначале, рыдал ночи напропалую и проклинал всех и вся. Потом развёл бурную деятельность по поиску информации, и впадал ещё в большее отчаяние, когда понимал — что не первый такой. И если бы был способ, давно бы уже нашли.

А сейчас… сейчас, благодаря своему положению, я свободен, как ветер. Отсидев семнадцать лет в поместье под неусыпным контролем и девизом "чем бы дитё не тешилось, лишь бы не померло" уйти в свободное плавание было настоящим подарком. Понимаю, что все равно долго не проживу, вначале бросился во все тяжкие. На волосок от смерти в первый же год побывал раз двадцать, страже не попался только чудом, а заболеваний по той-самой-части не подхватил только благодаря проклятию. Почему то не терпит эта зараза конкурентов.

Затем, голову мне чуть остудили, и я уже решил, что неплохо бы совместить приятное с полезным. С именно, приключения с поисками. Я устраивал рейды в древние руины, проникал в чужие архивы и библиотеки (заодно и подворовывал, как без этого), залезал в такие дальние уголки королевств, что о них и сами жители не знали. И выживал. Наверное, прекрасная богиня удачи решила, что той пакости, сидящей во мне с самого рождения, мне вполне достаточно и потому нещадно одаривала меня своей благосклонностью.

Потому что чем-то иным объяснить, почему я ещё не труп, я не мог.

С возрастом гонор угас, набрался опыт и, наконец, заработали мозги. Благодаря этому я и выбрал стезю караванщика. С одной стороны — официальный заработок и членство в гильдии, с другой — я все так же мог вести поиски и частенько требовать с клиентов в качестве оплаты не только звонкий металл, но и информацию. А уж как в этом деле пригодилась моя, на первый взгляд, бесполезная способность чувствовать острова!

Всё было просто замечательно, но как только я смог более менее устроиться и даже получать удовольствие от жизни, мои магические способности перестали справляться…. Их стало просто не хватать для того, чтобы блокировать заразу. И тогда я сделал достаточно распространенную для жителей моего мира ошибку. Связался с ключниками…

— А в глаз? — мои воспоминания были прерваны самым бесцеремонным образом. Эта… лешачья дочь смотрела мрачно и очень серьезно, поневоле поверишь — даст. Точнее попытается, еще я от фигуристых девчонок по морде не ловил… впрочем, я же знал, что так будет?

— Кароля надо оставить бабуле, тут я с тобой согласна. — Поль выбралась из-за стола и принялась собирать разбросанные вчера вещи. — Значит, будем решать следующий вопрос — лошадки. Хотя я бы, если честно, с чистой совестью оставила свою рыжую Шельму где подальше, не кобыла, а демон с копытами. Ты уверен, что они нам вот прямо непременно нужны прямо сейчас?

Полина:

— Я слишком много вложил в своего "копытного демона", чтобы вот так просто его кому-то подарить. Даже пришлось в качестве оплаты за сопровождение каравана одного восточника потребовать книги о воспитании боевых коней, — усмехнулся Шон. — Кроме того, пешком мы далеко не уедем, особенно в ту сторону, куда нам нужно. Покупать же других лошадей, я промолчу про их качество, — это привлекать ненужное внимание, и попасться почти столь же верно, как если открыто прийти на конюшню. Кероганны не дураки, все торговцы лошадьми наверняка взяты под наблюдение. К тому же, хороший, выезженный караванный конь, способный скакать практически весь день без остановок — это штучный товар, так просто не найдешь. В этом случае проще забрать своих, приученных и прирученных.

— Понятно, — вздохнула я, и не стала озвучивать, что у кого-то коняка может и прирученный, а вот моя злобная рыжая нечисть — это совсем другой коленкор. — И что будем делать? Тебе там показываться нельзя. А мне?

— А смысл? — Шон тихо открыл дверь, прислушался к сонной тишине и сделал приглашающий жест рукой: — Только тихо… незачем их будить… так вот. Караулят не тебя, а именно лошадей, это логичнее всего. Любого, кто попытается вывести их за пределы конюшни, тут же схватят.

Я послушно прокралась на цыпочках по коридору и так же осторожно миновала лестницу, задумчиво глядя под ноги. Хм… он наверняка прав. И что же делать?

Так, для начала слинять втихую, чтобы у некоторых блондинистых любителей выпечки не было соблазна увязаться за нами следом.

Нам это почти удалось. Вот именно, что почти…

— Шо-он! — да тьфу на тебя, недоразумение с мускулами! Какого… бородатого тебе не спится в ночь глухую… в смысле в утро раннее? А о бабуле ты подумал? Кто ей теперь клубочки будет приносить?

Судя по скривившемуся лицу работодателя, мысленно он произнес примерно то же самое, только нецензурно.

— Кароль, какого хрена? — мрачно спросил Шон вывалившегося за нами следом из калитки придурка, нагруженного, как ишак-рекордсмен. Угу, в одном сапоге, зато с мешками.

— Куда же вы без меня? Пропадете же! — нет, блин, я фигею, дорогая редакция! Вот это самомнение!

— Кто пропадет?! — по моему, мой спутник решил, что ослышался. Во всяком случае, он даже головой потряс, видимо, не в силах уложить в ней это заявление.

— Да вы, конечно, — Кароль, аккуратно пристроив свою поклажу к забору, запыхтел, прыгая на одной ноге и натягивая сапог на вторую. — Мог бы и подумать своей головой, если ты привычный к авантюрам, то рисковать здоровьем и честью доверившейся тебе дамы, да без подстраховки — с твоей стороны просто свинство.

Честно скажу — еще никогда в жизни моя челюсть на падала на грудь с таким громким и эффектным стуком. Двойным — шонова анатомия повторила маневр в точности.

Через пару секунд, вернув челюсть на место и украдкой ею пошевелив — вдруг снова отвалится, я отчетливо поняла: черта лысого мы теперь отделаемся от этого благодетеля!

Ну что сказать… это очень странно, но придурок оказался не таким уж придуркам в некоторых вопросах. Не давая Шону вставить и слова, и не обращая внимания на его ошалело-недовольную физиономию, Кароль деловито собрал пожитки, перекинул связанные горловинами мешки через плечо и скомандовал: