Может быть, их миопарона вослед хлебному каравану, кстати, умело организованному погибшим Флавием, тоже благополучно вошла бы в порт, находящийся в двадцати милях от «вечного города», если бы сами не допустили оплошность — им, пробившимся через кольцо, надо было бы взять курс резко на восток, а они, взяв направление на Рим, оказались не так уж далеко от берегов Сардинии, и корабли пиратов, базировавшиеся на севере острова, вскоре преградили им дорогу... После короткого боя пятнадцать судов мизенского флота морские разбойники взяли снова в окружение и привели их уже под конвоем в свой порт. Евгения вскоре в качестве раба продали местному владельцу оливковой плантации, а Рутилия, узнав, что он наварх, повесили на рее.

Остров Сардиния являлся удивительном местом — его населяли в основном пираты и их семьи; владелец оливковых деревьев тоже был когда-то морским разбойником. Хотя Сардиния официально и находилась под властью Рима, но она плевала на все его законы и распоряжения.

Был на острове и свой римский наместник с преторианской гвардией. Но пока Евгению заявить ему о себе не было никакой возможности...

Жив человек — он надеется. Главное, что возлюбленный Гонории жив.

Один из митреумов (храмов в честь бога Митры) в Риме находился на правом берегу Тибра, в районе «грязных промыслов», там, где селились и работали кожевенники, гончары, землекопы и часть кузнецов, хотя их труд не приравнивался к грязному... И посетители здешнего митреума тоже были в основном люди этих профессий. Вот сюда и спрятал Пентуэр Гонорию, её рабыню Джамну и раба-анта Радогаста под надзор посвящённого жреца Митры Виридовика.

Судя по имени, этот служитель персидского бога был из потомственных галлов, и когда Гонория с ним познакомилась поближе, то оказалось, что это так. Галла Виридовика на служение богу посвятили в четвёртую степень, степень льва, тогда как Пентуэр имел степень шестую — бегунов солнца. Но это не мешало им дружить и во всём доверять друг другу.

Выходили они служить в одежде, соответствующей той или иной степени посвящения: Виридовик — в шкуре льва, Пентуэр с солнечной короной на голове и в одежде с нарисованной на ней огненной колесницей. Помогал Виридовику вести службу его напарник, имеющий всего лишь первую степень посвящения — воронов, поэтому во время поклонения Митре ему приходилось хлопать крыльями, приделанными к рукам. Кстати, Блаженный Августин и по этому поводу сказал своё гневное слово:

«Некоторые (то есть участники богослужения Митре), подобно птицам, хлопают крыльями и подражают карканью воронов, другие рычат, словно львы; и видим мы, как те, которые считают себя мудрыми, позорнейшим образом превратились в глупцов».

Митреум теперь окружали базилики. Христианские священники пока терпимо относились к служителям персидского бога, правда, как и Августин, называя их глупцами, но знали, что те тоже придерживались нравственных аспектов морали, не как, скажем, жрецы, в храмах Изиды или Венеры, где налицо творилось прелюбодеяние.

Храмы Венеры в Риме были разрушены, а единственный храм Изиды по приказу императора Тиберия был разобран по частям, когда в нём один знатный патриций с помощью жрецов совратил уважаемую римскую матрону.

Патриций давно домогался этой не менее знатной, чем он, женщины, но она постоянно отвергала его. Тогда он подкупил жрецов, и те внушили матроне, что она сегодня должна отдаться богу Анубису — таково желание богини Изиды[67].

Матрона вечером явилась в храм, жрецы отвели её в отдельные покои, и тогда туда пожаловал патриций, напялив на себя маску Анубиса; позже домогатель признался матроне, что это был он в маске Анубиса; матрона пожаловалась императору, и тот приказал храм Изиды разобрать, жрецов в Тибре утопить, а патриция из Рима выслать...[68]

Христианские священники относились к жрецам Митры снисходительно ещё и потому, что в их рассказах о персидском боге находили много такого, что было в Библии.

...Родившись из камня, юный бог Митра обрезал с фигового дерева листву и сделал из неё себе одежду, он сорвал и фиг, и это была его первая еда. Тотчас Митра вступает в борьбу с богом Солнца и побеждает его. Но, побеждая, протягивает правую руку дружбы и надевает на бога Солнца лучезарный венец, в котором тот ежедневно в колеснице совершает свой бег...

Но не дремлет главный демон зла Ариман, он напускает на Митру разъярённого быка. Митра схватил левой рукой за голову быка, погрузив пальцы в ноздри, а правой рукой вонзил ему глубоко в шею нож. И тут произошло великое чудо — из спины быка выросли хлебные злаки и целебные травы, а из пролитой крови — виноградные лозы.

Во время борьбы Митры с быком появились на земле и первые люди. Но Ариман решает погубить их и насылает на землю потоп. Только двое — мужчина и женщина — спасаются в ковчеге, сделанном Митрой, и от них пошли уже новые люди...

Ариман не успокаивается, он посылает на землю всепожирающий огонь. И опять на помощь приходит Митра и на этот раз и сам бог Солнца. Они тушат этот огонь, устраивают пир, а после пира Митра возносится на небо.

А вознёсшись, Митра становится защитником людей от злых демонов и владыки их Аримана, но защищает он только тех, кто живёт благочестивой жизнью и ревностно поклоняется ему...

Об этом рассказал жрец Виридовик Гонории, Джамне и Радегасту, когда их навестил. Они жили в самом дальнем помещении митреума, из которого шёл подземный ход, спускающийся к Тибру. В помещении стояли два ложа — для госпожи и рабыни, Радогаст спал перед входом, положив, как всегда, под голову акинак, подаренный Евгением; Джамне — бывшей поклоннице Митры — иногда очень хотелось присутствовать при богослужении, проводимом посвящёнными, но Виридовик запретил, ибо внешность её была слишком заметной... А гулять и дышать свежим воздухом было разрешено только ночью и только на крыше храма, куда они поднимались по ступенькам. Пока ни Гонория, ни бывший сенатор Клавдий не знали, когда кончится это заточение: ждали Евгения и надеялись, что он разрешит создавшуюся ситуацию...

Жрец Виридовик приходил к ним всегда закутанный в паллий, не доверяя никому, сам приносил еду. Но как-то, то ли забыл переодеться, то ли ему было некогда, он пришёл в львиной шкуре, в которой проводил богослужение. Гонория понаслышке знала, что у жрецов восточных богов существуют разные степени посвящения, а всего этих степеней семь, и поэтому спросила Виридовика:

   — А почему только семь, а не больше или меньше?

   — Потому как они приравниваются к семи планетным сферам, через которые проходит душа умершего, прежде чем она достигнет восьмого неба и полного блаженства, — ответил жрец. — Но посвящённые только с четвёртой степени могут участвовать в таинствах посвящения, жрецам первых трёх степеней делать это запрещено...

   — А тебе дозволено? — спросил Радогаст, явно заинтересованный этим разговором, ибо на его родине жрецы приносили жертвы вырезанным из дерева идолам, поддерживали на капище денно и нощно огонь, и только...

— У меня четвёртая степень посвящения — степень льва, значит, дозволено, — с гордостью ответил Виридовик.

   — Расскажи, как происходят таинства? — попросила Гонория.

Жрец насупился и уже хотел уходить, но Джамна остановила его:

   — Прости, Виридовик!.. Я госпоже не успела сказать, что об этом спрашивать нельзя...

   — Да, Августа... Знаешь, почему Сократ принял смерть? А всё потому, что имел неосторожность открыть непосвящённым некоторые тайны мистерий Озириса...

   — Но я думала, что принял он яд в наказание за то, что зло высмеивал нравы... А казнь совершил над собою сам...

   — Отчасти, госпожа, отчасти... Кстати, о ритуальном кольце посвящения — так называемом символическом прохождении через смерть и воскресение можно прочитать у Апулея в его книге «Метаморфозы»... Ведь в конце своей жизни Апулей стал жрецом богини Изиды в Карфагене, и ему даже была поставлена статуя... Только граница между символической и реальной смертью при посвящении весьма условна... Но, кажется, я сам сказал больше того, что полагается говорить... Будьте осторожны, а я приду завтра. — Предупредив узников словами, ставшими обыденными, жрец вышел.