Все было ясно. Лорд Гленор не мог больше сомневаться. Если один из его сыновей погиб, то честь обоих спасена.

Старик, устремив глаза на дочь, внимательно слушал. Когда она кончила, кровь прилила к его лицу, губы задрожали, лёгкая дрожь потрясла Гленора с головы до ног. Его воля боролась с тяжестью оков, связавших истощённое тело.

Те, кто присутствовал при этой трагической борьбе, следили за ней с невыразимым волнением. И воля, более сильная, восторжествовала! В первый раз после стольких месяцев лорд Гленор сделал движение. Он заговорил!

Его лицо повернулось к Жанне, и пока дрожащая рука искала руку преданной, неустрашимой девушки, его губы пробормотали: «Спасибо!»

Потом, как будто утратив с этого мгновения всякую волю к жизни, он испустил глубокий вздох, закрыл глаза и перестал дышать. Напрасно бросились к нему на помощь. Лорд Бакстон Гленор отошёл в вечный покой, как вечером отходят ко сну. Он умер незаметно, точно уснул.

Здесь кончается эта история.

Теперь известна судьба всех героев: Барсака, будущего министра; Понсена, опьянённого статистикой; доктора Шатоннея, возвратившегося к больным; Сен-Берена, счастливого возле своей тётки-племянницы, и Жанны, счастливой жены капитана Марсенея; Льюиса Бакстона, главы Центрального банка; и, наконец, Малик и Тонгане, матери и отца процветающего потомства.

Что же касается меня…

Ну! Я раньше времени раскрываю секрет! Скажем так: что касается Амедея Флоранса, он снова начал работать в «Экспансьон Франсез», опубликовал рассказ о своих приключениях, оценённый редактором по тридцать сантимов за строчку. Чтобы побольше заработать, небогатый репортёр решил убить одним ударом двух зайцев и сделал из этих приключений роман.

Роман, скажете вы? Какой роман? Тот самый, который вы, друзья-читатели, только что кончили читать.

Как глубокий психолог, Амедей Флоранс справедливо рассудил, что если он просто расскажет факты, читатель будет зевать, тогда как изложенные в форме романа они займут его внимание. Так уж устроен свет. История с большой буквы нас усыпляет. Нас занимают только истории… иногда. Что вы хотите, мы во Франции несерьёзны.

Так как эти приключения были подлинными, Амедей Флоранс, скрыв свою личность с ловкостью, которая впервые принесла ему публичную похвалу, «закамуфлировал» их под роман и надеется на переиздания. Эта манера переходить от газетной статьи к запискам, которые ведутся изо дня в день, затем к рассказу от третьего лица; манера делать свой стиль немного вольным и дойти до того, чтобы объявить себя смелым и умным парнем; едкая критика, преувеличенная лесть — все это трюки, чтобы лучше скрыть подлинного автора.

Но вот он выполнил задачу. Плохая или хорошая, занимательная или скучная, книга перед вами. Теперь можно раскрыть инкогнито без всякого неудобства и заявить о правдивости этого рассказа. И тот, кто его составил, ваш покорный слуга, может подписать своё имя: Амедей Флоранс, репортёр «Экспансьон Франсез», прежде чем написать большое, высокое, царственное слово.