Окружающих мистер Джонсон заметно смущал.

В той спешке, с которой он собирал предметы первой необходимости, Генри не уделил внимания внешнему виду – он все еще был в костюме, в котором ходил на собеседование. От костюма несло потом, галстук утонул в пиджаке. Все это, вместе с бледным напуганным лицом Генри, создавало впечатление, что он или скрывался от полиции, или кому-то серьезно задолжал, а в его чемодане было полно денег. Но даже несмотря на эти ошибочные предположения к Генри никто не подошел и никуда его не увел.

Скоро подошла его очередь:

– Ближайший билет до Райфтауэра, пожалуйста

– Райфтауэр, на три часа дня. Вас устраивает?

– Да, отлично. Подходит.

– Будете платить наличными или картой?

В прошлый раз Генри выглядел так испуганно, когда перед ним стоял Льюис с окровавленным лицом. На этот раз агентов корпорации рядом не было, но ее дыхание чувствовалось повсюду. Генри пошарил в карманах, молясь о том, чтобы он ошибся, но нет – налички с ним не было. Он должен был расплатиться картой. А параноик вроде Генри прекрасно знал о том, что денежные карты – одно из средств наблюдения.

Билет нужно было купить в кратчайшие сроки. Генри не мог медлить. Но и так сильно рисковать он тоже не мог. Ведь следом он осознал, что даже если бы у него была наличность, он все равно должен был предъявить паспорт. Паспорт! Покидать город на поезде либо на междугородном автобусе было нельзя.

Он отошел от кассы, не отводя глаз с кассирши, развернулся и побежал с вокзала. Первая мысль, которая его посетила на выходе – снять деньги с банкомата. Но разве в этом случае не произойдет того же самого? Разве в этом случае корпорация не определит, где он находится? С другой стороны, в снятии денег ничего подозрительного нет, в отличие от оплаты билета карточкой. Абсолютно ничего подозрительного. Поэтому Генри с тяжелым чемоданом побрел по кварталам в поисках банкомата.

Найдя его на пересечении узкой улицы и того самого шоссе, которое вело в сторону CRC, Генри приступил к снятию средств, но снова задумался – сейчас корпорация определит его местоположение. И если он хочет уехать из города, скажем, на такси, он должен запутать след, взять такси в другом месте. И еще он ни в коем случае не должен звонить для заказа такси, а выбрать первое подвернувшееся на улице. Значит, надо было пройти еще пару кварталов и уже там искать машину.

Что Генри и сделал – он отдалился от шоссе, стал бродить по бульварам, и неожиданно для себя увидел, как на дороге справа от него проехал фургон с эмблемой CRC. Время в этот момент остановилось. Сердце, наверно, тоже. Белый фургон медленно проехал мимо Генри, и тому пришлось опереться на ближайшее дерево, чтобы не упасть в обморок.

Корпорация везде.

Но надо держать себя в руках. Фургон уехал, значит, они преследовали не его. Генри продолжил путь и на следующем повороте увидел припаркованное такси. Водителя внутри не было. И как Генри не мельтешил вокруг машины, того не появлялось.

Генри пошел дальше.

Он поймал такси через дорогу и первым делом спросил у водителя, не подумав, довезут ли его до Райфтауэра.

Водитель косо посмотрел на него.

– Конечно, можно было бы попробовать, но вы представьте, сколько это будет стоить.

– Да, знаю, простите. А до ближайшего пригорода?

– Это можно.

Водитель высунулся из окна и посмотрел на багаж.

– Что, кому-то задолжали?

– Если бы задолжал! Неважно... Отвезите поскорее.

– Окей. Садитесь.

3

В отделе мониторинга работали сотрудники, следившие за многими процессами, происходившими в городе – они знали, что простые граждане ищут в сети Интернет, о чем разговаривают по телефону, какие телевизионные передачи смотрят и как относятся к корпорации. Разумеется, отдел даже из двухсот с лишним человек не мог уследить за таким объемом данных самостоятельно. Поэтому значительную часть информации обрабатывали автоматизированные системы слежения.

На стене огромного зала, в котором сидели специалисты отдела мониторинга, раскинулся соответствующих размеров экран. На его дисплее были тысячи трансляций с городских камер наблюдения. Генри боялся корпорацию из-за слежки за денежными потоками? То были пустяки.

Системы слежения непрерывно анализировали прохожих, накладывая на их лица цифровые точки, соединяющиеся сеткой, и тут же убирая их. И не было похоже, что системам не хватает процессорной мощности – они анализировали лица лишь немногих и делали это так хаотично, словно им нечем было заняться.

А потом они сконцентрировали свои усилия на Генри Джонсоне. Не сами, конечно, а по просьбе Льюиса, который зашел между делом в отдел мониторинга. У него даже сомнений не было в том, что Генри попробует сбежать из города, и отдел мониторинга в скором времени сам заметит его исчезновение. Но в то же время ему было любопытно узнать о ситуации прямо сейчас.

– Ну что, где он?

– Сел в такси.

– Когда будем его возвращать?

– Как уедет из города. Пока что он ничего не нарушил.

4

Рядом с такси, в котором был Генри Джонсон, проехал белый фургон. Но на нем не было эмблемы CRC.

А по радио как раз говорили об этой компании. Говорили о росте стоимости ее акций. Но кому какое дело? Водителя явно это не интересовало. Он даже переключился на другую частоту.

– Не люблю их, – пояснил он.

– Кого?

– CRC и другие крупные компании. Долго рассказывать...

Но Генри воодушевился. Вдруг он нашел единомышленника?

– Может, попробуете? Дорога длинная.

– И впрямь. Эх, ну... Вы слышали о Procter & Gamble?

– Что-то знакомое.

– Им чего только не принадлежит, а вы наверняка даже не знаете этого. У вас было время, когда вы под воздействием рекламы не могли выбрать между бритвами Gilette и Braun? Или какую зубную щетку лучше выбрать – Blend-a-Med или Oral-B? А может быть подруги вашей жены советуют вам разные порошки и спорят какой лучше другого – Tide или Ariel? И это ведь еще не все – есть Fairy, Lenor, Comet, чего еще там, Mr. Proper? Тоже самое с шампунями, одеколонами, да даже техникой. Сколько вы брендов знаете? И все принадлежит одной компании. Procter & Gamble. Вы заходите в магазин, не знаете что выбрать, а там все принадлежит ей.

– Выбор сделан за нас.

– Точно! Вот назовите любое средство гигиены, что вам первое придет в голову?

– Хм... Head & Shoulders?

– Тоже их!

– Да больше ничего и вспомнить не могу, честно говоря.

– Я когда увидел список их брендов, то ужаснулся. Там есть все.

– Неужели всей бытовой техникой и бытовой химией владеет одна компания?

– Не одна, но... Однажды будет одна, а мы не будем в курсе. И так же с другими компаниями. Они скупают все. CRC принадлежит несколько брендов сотовых телефонов, компьютеров, машин, беспилотников, вертолетов, и это только то, что я знаю. У них в тяжелой промышленности список ого-го. Да даже танки вроде есть... Какая компания делает танки? Вы знаете хоть одну? Теперь знаете. И они скупают все, что хоть мало-мальски с ними связано. Вот с натягом. На кой черт им сдалось место, в котором я работаю?

– Что, простите?

– Эта служба такси. Теперь она принадлежит CRС. Вы не знали?

Генри вытянулся, и его руки сами потянулись к дверной ручке.

– Думаю, через пару лет это станет модным, и все высокотехнологичные компании начнут создавать свои сервисы такси. Так-то.

Двери защелкнулись. Водитель посмотрел на дисплей навигатора и увидел имя своего пассажира.

– Я не люблю корпорацию, но такова моя работа. Простите, Генри Джонсон.

Он посмотрел на стеклянную перегородку между сидениями пассажира и водителя, та была закрыта, и нажал на кнопку под рулем. По обе стороны от Генри стал распыляться газ.

– Нет, пожалуйста! Не надо!

Генри ударил по перегородке. Она не поддалась. Он съехал на спину и стал бить по перегородке ногами. Но каблуки тоже ничего не могли сделать.