— Но Влад его убедил… — выдохнула я и присела. Есть больше не хотелось, в груди скреблось неприятное, назойливое чувство, от которого хотелось откреститься. Вина. А ведь Глеб прав, я привыкла самовольничать.

— В общем-то, Владу Эрик не особо поверил, — замялся он.

— А кому поверил?

— Мне.

— Тебе? — удивилась я. — Но, Глеб, зачем?

Он пожал плечами.

— Наверное, я вырос из детских штанишек, и понял, что иногда не стоит бросаться грудью на амбразуру. А может, просто эгоистично не хочу терять свое. Сольвейги умеют защищаться, а Барт, если верить твоим рассказам, гораздо сильнее тебя. Сумеет отбиться. А не сумеет, я переживу. А вот если ты не сумеешь, дурында, тут много кто будет плакать. Поняла?

Поняла. Только от этого не легче. Ведь если Барт не сумеет, плакать буду я. Ведь тогда уже ничего нельзя будет исправить.

Глава 22. Всадник без головы

Алан уснул на удивление рано. То ли его утомило всеобщее напряжение в доме, то ли осень, которая все больше уступала свои владения надвигающейся зиме. Зима приходила ночами, оставляя на еще зеленых газонах белые следы своего дыхания.

Я отправила Тамару вниз, все же там ее место, а не в детской среди подгуздников. Сама я там находиться не хотела. Несмотря на то, что сказал Глеб, несмотря на опасность и риск. Эрик должен был спросить, посоветоваться, иначе зачем все это было — разговоры, доверие — если в итоге он поступает так же, как и остальные вожди?

— Все еще злишься?

Он вошел, как всегда, бесшумно. Положил руки мне на плечи, а подбородок — на затылок.

За окном плескалась темнота. Полумрак комнаты, огонь в камине, Эрик рядом — можно было сделать вид, что ничего не произошло. Ненадолго. На пять минут.

Можно было бы, но…

— Злюсь, — кивнула я. Впрочем, злость остыла и перегорела, головная боль утихла, и тело залила усталость. Апатия от безысходности приходит быстро.

— Будь ты на моем месте, как бы поступила?

— Сказала бы тебе. Но даже если бы не сказала, была бы готова к обидам.

— Я готов. — Он развернул меня к себе, приподнял подбородок. — Ты вышла бы за границу защиты? Вышла бы, не сказав мне?

Я вздохнула. Тяжело с ним. Эрик слишком любит все контролировать: племя, ситуацию. Себя. Себя — больше всего, прошлое совсем рядом, дышит в затылок, побуждает измениться. Перемены видны, когда он дерется. И чем важнее для него победа, тем сильнее тот, прошлый Эрик.

Прошлая «я» тоже была здесь. Сильнее, увереннее, напористей.

— Знаешь, почему все эти люди здесь? — Он смотрел пытливо и слушал внимательно, на этот раз мой Эрик, без примесей. — Они здесь потому, что в прошлом я часто делала что-то вопреки вождю. Его это бесило — гордость там, авторитет, все дела. Но если бы я каждый раз послушно исполняла приказы, те, кто мне дорог, были бы давно мертвы. И сегодня никто не пришел бы охранять меня.

— Ты права, — кивнул Эрик. — Но сегодня они здесь. Защищай их здесь.

— Не все! Барт…

— Знает все прекрасно. Влад ему сказал.

— Влад? Когда?

— Полина… — Его рука — теплая и мягкая — накрывает мою. — Все будет хорошо. Веришь?

Верю. Что еще остается делать? Только чувствую себя почему-то маленькой и беззащитной, а ведь должна быть сильной. За все эти годы столько событий произошло, и вот пришел Крег, и я снова прежняя. Иллюзия? Страхи? Комплексы?

Или все из-за того, что меня такой видит Эрик? Недоверие обижает.

— А ты веришь мне? Разве венчание для тебя — не союз двух равных? Сейчас, когда я не могу выйти, чувствую себя здесь рабыней.

— Ты — скади, — спокойно ответил Эрик. — Моя жена. Мать моего сына. И никак не рабыня.

— Тогда открой защиту!

— Ну хватит, — прервал он меня и отстранился. В тоне голоса — тот же холод, что и накануне в кабинете. — Я сказал, ты — услышала. Защита останется. Это я говорю как вождь.

Эрик достаточно упрям, чтобы не поддаться на уговоры. И достаточно тверд, чтобы остаться при своем мнении. Я не стала спорить.

Ночь прошла беспокойно. Нормально уснуть так и не удалось. Мне снился камень. Блестящее лезвие ножа. Кровь. И кен сольвейга цветочным шлейфом струился в воздухе. Я вздрагивала, просыпалась, шарила по кровати в поисках Эрика, но Эрика не было. И сон затягивал меня снова — вязкий, путанный. Мне снилась гора, на которой Херсир принес жертву богам. Лив в белом платье, и платье это забрызгано было кровью. Небо в трещинах молний, и из трещин сочился кен — хищных, ясновидцев, охотников. Он клубился сизым смерчем прямо перед лицом Лив, но она, казалось, не замечала. Глаза ее были закрыты, а губы шевелились в неслышных молитвах. Глупая, глупая Лив! Если бы ты только знала, кого призываешь.

И словно подтверждение моих мыслей — из дыма навстречу Лив шагнула грузная мужская фигура…

Я проснулась в десять. Смыла остатки путанного сна под прохладным душем, поиграла с Аланом в детской, выпила кофе с булочками, заботливо принесенный Элей, и спустилась вниз.

Мое вчерашнее поведение наверняка обсудить уже успели, поэтому я старалась не обращать внимания на любопытные взгляды. Привыкла к такому еще у атли и воспринимала, как должное.

Эрик нашелся в гостиной. В окружении защитниц показывал какие-то пассы и объяснял, как лучше ставить блоки. Алиса была в первых рядах, фонтанировала собственными знаниями и задавала вопросы. Чего и следовало ожидать. Впрочем, меня сегодня это почти не волновало. Пусть пытается, Эрик все равно мой, и я в нем уверена.

Иру я нашла на кухне. Она только позавтракала и допивала чай. Глеб сидел рядом, на высоком барном стуле и болтал ногой.

— Как ты? — спросил он меня. — Попустило?

— Немного, — поморщилась я. — Надеюсь, Влад не соврал, и Барт действительно в курсе насчет Крега.

— Думаю, мы бы уже знали, будь это не так. И в суперзащите не было бы смысла. Сегодня прям мастер-класс от Эрика.

— Да, я видела. — Я повернулась к Ире. — Тебе получше?

— Жить буду, — вяло улыбнулась она. — К тому же, сегодня планируется вылазка. Если они найдут Крега, возможно, все закончится быстро…

— Вылазка? Какая вылазка?

— Ищейки Эрика выследили Крега. Вызвались добровольцы, чтобы его навестить.

— Здесь? В Липецке?

Ира кивнула.

— Но он ведь сильный! Сильнее Эрика. Ты не видела, там, на крыльце…

— Сильнее Эрика, возможно, — перебил меня Глеб. — Но не сильнее нас всех. Да и лучше с ним покончить сейчас, пока все спокойно.

— В городе волнения, Полина, — пояснила Ира. — Охотники. Похоже, зреет новая война.

Война. Забытое слово, рождающее новые цепочки других слов. Страх. Смерти. Закрытые двери, за которые выйти нельзя. А если выйдешь — будь готов сражаться. Бледные лица защитниц, напряжение в каждом взгляде, затянувшее в ожидании молчание. Ссылка.

Давно забытые, припорошенные пеплом фразы. Обрывки воспоминаний.

В новую войну не верилось. Она казалась чем-то далеким и, по сравнению с Крегом, нереальным. Пророчеством, что живет уже долгие годы, но все никак не сбудется. О нем говорят, но никто не воспринимает всерьез. А ведь Тан предупреждал о том, что власть охотников не продержится долго, и был прав: Альрик погиб, и власть пала. Пусть охотники еще не понимают этого, но запрещенные по закону альянсы негласно существовали. Хищные собирались неофициально, тайно обсуждали недостатки власти, в шутку говорили о свержении. Хищные поняли свою ошибку и больше ее не совершат. А такие, как Ира и Эрик, первыми рванут в бой, чтобы отбить себе право что-то решать. Отомстить, наказать тех, кто обидел, пусть их уже и нет в живых. Плевать. Есть последователи, их много, и они первыми погибнут за то, что на них снизошла благодать.

— Но зачем идти? — спросила я у Глеба уже в гостиной. Даша обнимала Влада и чуть не плакала, а он гладил ее по волосам и успокаивал привычными словами. Тома о чем-то яростно говорила с Робом. Суета невыносимо раздражала и рождала желание снова спрятаться на чердаке. — Не умнее ли переждать? Подставляться-то зачем?