Справа от Крега мелькнула тень. Где-то шагах в пяти, показалась из-за угла и исчезла, но мне хватило, чтобы заметить. Тень принесла надежду и добавила сил.

— И когда ты решил меня использовать? — деловито спросила Ира. Отойти не пыталась, наоборот, прикрыла меня спиной, будто защищая. И я знала: ударит. Дождется подходящего момента и попытается отбиться. Только вот не сможет. Сил недостаточно, Крег взял кен Альрика.

— Сразу, как вы приехали в Москву. Барт слишком скрытный, чтобы я смог подобраться к его сольвейгам, но ты привезла своего.

Тень справа от Крега мелькнула еще раз, ярко вспыхнули и треснули лампочки у нас над головами, последовательно потухли фонари на подъездном пути, и крыльцо погрузилось во тьму.

Я шагнула к Ире, крепко схватила за плечи и дернула в сторону. Вниз. На пол. Она, наверное, не ожидала, потому поддалась. Упала. Я попыталась присесть, но не вышло. Жилу оцарапало щупальцами — сильными и цепкими.

— Зря, — шепнул Крег в самое ухо. — Зря ты это сделала.

И тут же вспыхнули, ослепляя, фонари.

Ира вскочила, складывая пальцы в пасс нападения. Не успела. Крег взмахнул рукой, и ее отшвырнуло в сторону, ударило о перила, и тело ее исчезло в недавно подстриженном кустарнике.

— Стой, атли, или она умрет!

— Ага, как же.

Непонятно откуда взявшийся Влад замахнулся непонятно откуда взявшейся битой, а через секунду летел уже Крег — кубарем, по ступенькам.

— Никогда он мне не нравился, — пробормотал Влад, опуская биту. Синее с красным, и краска облупилась, пошла волдырями. Дерево потрескалось от времени. Старая. Только кровь, оставшаяся на истлевшем дереве, выделялась ярким пятном. — Жива?

Я рассеянно кивнула, не сводя взгляда с биты.

— Ира…

— Иди в дом, быстро! — скомандовал Влад и легонько меня подтолкнул.

В дом, к Эрику. В безопасность. За надежную защиту стен.

Я не сдвинулась с места, смотрела туда, где медленно поднимался на ноги Крег, жрец андвари. Охотник, которому нужна власть. Зачем? Зачем человеку столько влияния? Силы, которые он не в силах контролировать?

— В дом, живо! — почти закричал Влад, вынося на крыльцо Иру — обмякшую, без сознания. Из левого ее виска струилась кровь. Кровь стекала по темным волосам и капала на полированное дерево.

Руки поднялись сами. Ладони плеснули кеном, и Крег, который стоял, пошатываясь, рухнул в пожухлую, примятую утренними морозами траву. Еще удар — и его тело проехало по этой траве, оставляя после себя жирный, маслянистый след пропитанной дождями земли.

Третий раз ударить не получилось — голову сжало тисками, виски полыхнули болью, а перед глазами поплыли багровые круги. Колени подогнулись, и я упала, больно стукнувшись ими о холодный пол крыльца.

Ослепило. На мгновение, но этого хватило, чтобы страх прошел, и вернулась уверенность. Спину щекотнуло ударной волной, и наваждение схлынуло. Сижу. Упираюсь руками в щербатую древесину пола и стараюсь отдышаться. А там, где только что лежал Крег — воронка. Сам же охотник в воздухе. Висит, будто невидимой паутиной опутанный, кисти нервно дергаются, а лицо запрокинуто к небу, будто он ждет помощи от богов.

Эрик верит в богов. Стоит на верхней ступени, волосы треплет ветер, а лицо… Взгляд, казалось, испепелить готов любого, и мне радостно, что в этот момент он на меня не смотрит.

Боги сегодня на его стороне. То ли безумие, то ли вера, то ли все это вместе взятое помогает. И Крег лишь открывает рот в безмолвном призыве, ждет помощи, которая не придет. Молится? Проклинает?

У меня в голове шумит, и шум усиливается, когда кто-то рывком поднимает меня на ноги. Мелькают огни, тени стервятниками кружат вокруг, во рту пересохло, и ладони горят. Амулет на шее запоздало жжется.

Прохладные ладони касаются щек, и картинка перед глазами собирается из мелких осколков.

— Влад…

— Жива? — повторяет он недавний вопрос. И, не дожидаясь ответа, подхватывает меня на руки.

Вокруг бурлит, клубится, заполняет пространство плотная пелена защиты. Она вьется, захватывает окна первого этажа, затем второго, третьего, проникает в каменную кладку стен, смешиваясь с ними. Наползает на крышу, накрывая дом невидимым куполом. Стелется по ступеням крыльца, превращая его в минное поле для врага.

Мы скользнули мимо Эрика, но он даже не взглянул в нашу сторону. Раскинув руки в стороны, подобно самому Херсиру, бил чистым кеном. Воздух пах карамелью, дрожал и, казалось, боялся приблизиться к Эрику.

У порога нас встретила Даша. Привычный защитный пасс у самой жилы, глаза прикрыты и губы шевелятся. За ней, шагах в трех — Лара. Волосы распустила, карие глаза горят. Боится? Наверняка. Не потому ли так крепко сжимает защитный амулет?

Мой взгляд скользит, цепляясь за привычную обстановку. Камин с тлеющими дровами, журнальный столик с расставленными стаканами. Небрежно брошенная на пол салфетка. Диван.

На нем без движения лежит Ира. Широкий свитер задрался, обнажая загорелый живот, глаза закрыты, а волосы спутались и слиплись от крови.

— Пусти!

Я не стала дожидаться, когда Влад поставит меня на пол — вырвалась. Споткнулась, но, удержав равновесие, бросилась к Ире. Дотронулась до безвольно опущенной руки, сжала ладонь.

— Она жива. — Эльвира подошла осторожно, словно боялась напугать. — Дышит, но…

— Никаких «но»! — оборвала я. — Ты ее вылечишь. Вылечишь ведь, Эля?

Покачала головой. И глаза опустила, словно стыдилась, что не может противостоять магии свихнувшегося жреца.

Она не может, но Эрик-то сильнее!

Из-за плеча Даши виден кусок улицы. Темное небо, гладкие бока колонн, подпирающих спину крыльца. Аккуратно подстриженный кустарник. Эрик, вернее, спина его, и руки, расставленные в сторону. А чуть поодаль, в невидимых путах — Крег.

Казалось, эта игра может продолжаться вечно.

Но Эрик отступает. Руки медленно опускаются, и он шагает за незримую черту защиты. А тело охотника, распятого в воздухе, с глухим звуком приземляется на асфальт.

Ослаб. Русые волосы сбились и торчат клочьями. Только глаза, когда он отводит их от неба, горят фанатичным огнем. И губы кривит едкая усмешка.

А смотрит Крег уже не на Эрика, устало опустившего плечи. На меня. От взгляда этого амулет жжется сильнее, и я невольно поднимаю руку к груди.

— Ты сама придешь, — плюется охотник словами и встает. — Я умею ждать. — Пауза после этих слов звенит неестественной тишиной. — Убивать я умею еще лучше.

Он развернулся и пошел прочь, к распахнутым настежь воротам. Походка его была легка, и, несмотря на изорванную и грязную одежду, выглядел он сильным. В отличие от Эрика, который, прислонившись к мраморной глади колоны, тяжело и часто дышал.

— Эрик…

Я осторожно подняла руку, коснулась его плеча. Обернулся, и меня обдало безумием, остатки которого клочьями кружили в воздухе. Суженные почти в точку зрачки, побелевшие, сжатые в тонкую линию губы. Карамельный ореол вокруг, который понадежнее всякой защиты.

— В дом! — почти прорычал он, и в низком, гортанном голосе я уловила угрозу.

Я выдержала взгляд. Расправила спину и выдохнула:

— Ире помоги.

Диван неисправимо испачкался кровью. Кровь засохла на щеке Иры, бледной и впалой. Ира дышала. Грудь вздымалась едва заметно и редко, но, если прислушаться, под ребрами аритмично стучало сердце. Я ловила каждый звук и молила богов, в которых до того дня не верила, чтобы она выжила.

Эрик сидел рядом и держал ее за руку. Хмурился. Молчал. И каждая секунда натягивала струну напряжения в гостиной еще больше. А потом он поднял голову и нашел в собравшейся в гостиной толпе Роберта.

— Нож, — велел коротко и перевел взгляд на Влада: — Если ты не против.

Влад ответил не сразу, и время между вопросом и ответом показалось мне вечностью. Затем он кивнул и отошел в сторону, будто не желал принимать в этом никакого участия. Подошел к Даше, которая все еще стояла у порога и вглядывалась в холодную, опасную темноту улицы.