— Вот, звери. — Он пренебрежительно ткнул в меня пальцем. — Пробрались. Игорь во дворе… спит. — И опасливо покосился на Влада. Тот лишь ухмыльнулся, не сводя с ясновидца изучающего взгляда.
— Где Эрик? — хрипло спросила я. — Ты держишь его здесь, в этом доме, так? Шантажируешь тем, что я…
— Питалась, — перебил он зло. — Не будь я таким, как есть, ты лишила бы нормальной жизни человека.
— Не будь ты таким, как есть, я бы тебя не выпила! — огрызнулась я.
— Ищешь Эрика? — коварно прищурился Гектор. — Так вот же он. — Посмотрел куда-то в глубину коридора, откуда через секунду вынырнула знакомая фигура. Те самые штаны, которые были на нем в день посвящения. Рубашка полурасстегнута. Бесстрастный взгляд. И нелепый талисман — девушка, цепляющаяся за его руку. С широко распахнутыми глазами, которые смотрели прямо на меня.
— Кажется, к тебе гости, — спокойно сказал ясновидец.
Эрик скользнул по нам безразличным взглядом и кивнул.
— Вижу.
Сердце на миг остановилось, а потом забилось сильнее. Вот он стоит. Не плененный веревками и цепями. Только совсем чужой и на меня не смотрит…
— Девушка, видимо, считает, что тебя тут удерживают силой, — усмехнулся Гектор. Этот на меня смотрел. Едко, пронизывающе, и от взгляда этого хотелось удавиться.
— Мое упущение, — бесстрастно ответил Эрик. — Ты позволишь нам поговорить наедине?
— Располагайтесь. — Гектор гостеприимно указал на кресла. — Что прикажешь делать с ее… спутником? Он вырубил Игоря и дебоширил тут.
— Отпусти. Думаю, он не со зла. Решил поиграть в рыцаря немного.
— Чего только мужчина не сделает ради женщины! — Ясновидец закатил глаза и обратился к охотникам, которые держали Влада: — Выведите его и отпустите на все четыре стороны. — Затем посмотрел на меня и прищурился. Умный. Опасный. Хитрый. Враг. — Сильная хищная. Необычная даже для сольвейга. Ты можешь прославиться.
— Я не нуждаюсь в твоих похвалах! — прошипела я и повернулась к Эрику. — Что происходит?
— Уведи Лидию, — попросил он Гектора, даже не взглянув на меня. — Незачем ей это слушать…
— Они говорили со мной, — тут же откликнулась девушка и сильнее вцепилась в его рубашку. Пальцы побелели от напряжения, а ткань рукава натянулась. — Снова. Они звали, а я не знаю, куда положила краски… Я совершенно забыла. Кисточки при мне, но как рисовать без красок?
— Я приду, и мы вместе найдем их, — успокоил ее Эрик и мягко улыбнулся. От улыбки этой — нежной, трепетной и посвященной не мне — в грудь будто кипятком плеснули, и дышать стало нечем. Мир завертелся, в глазах потемнело, а щеки обожгло влагой. Я плачу? Я действительно плачу в доме у этого… этого… — Просто подожди, хорошо.
Ясновидица посмотрела на меня и вдруг рассмеялась — заливисто, звонко. Будто ее переполнила радость, и ей некуда было ее деть.
— Она горит! Светится изнутри, Эрик!
— Да, — мрачно произнес он.
— Папа, я увидела солнце! Впервые за долгие годы. Было темно, и вот… солнце. Разве не замечательно?
— Это не солнце, — раздраженно ответил Гектор и добавил: — Ты ошиблась.
Он шагнул к ней, взял за плечи и увел вглубь коридора. Охотники подняли Влада и вывели из гостиной.
Я не смотрела. Ни на них, на Гектора с его сумасшедшей дочерью, ни на Влада. Все, что я видела в тот момент, на чем могла сосредоточиться — это Эрик. Мой Эрик, который говорил мне когда-то, что любит. Мой Эрик, который клялся защищать. Который делился со мной кеном, которому я отдала… Я все ему отдала, а теперь… Что теперь?
Он на меня по-прежнему не смотрел. Наверное, ступени в тот момент казались ему привлекательнее, иначе зачем на них так пялиться? Гладко отполированные, скользкие. Интересно, как она по ним ходит? Или одна не спускается? Может, он всегда рядом, чтоб поддержать, как тогда со мной…
Меня поддерживать уже не нужно. Стою. Даже колени не дрожат. Только воздуха все еще не хватает — вдохи получаются маленькими, а выдохи прерывистыми. И в груди все еще горячо.
— Лидия — дочь Гектора? — зачем-то спросила я. Зачем? Ведь знаю же…
— Да, — коротко ответил Эрик.
И поднял на меня глаза. Пустой, безразличный взгляд. Ни капли тепла. Сожаления. Участия.
— Что происходит? — Голос мой сорвался на писк.
— Не следовало приходить, Полина.
— Ты ушел, ничего не сказал, и я… — Слезы снова покатились по щекам. Я больше не ненавидела себя за них — перед Эриком-то не нужно крыться. Он же мой. Мой!
— И велел тебе оставаться на месте, — твердо ответил он.
— Ничего не объяснив? По-твоему, я кто?
— А я? — сверкнул он глазами. — Ты столько лет живешь среди хищных и так до сих пор и не поняла, что мужчина сам может решать, куда и с кем ему идти? Я должен провести ликбез, серьезно?
— Но я… мы же… Эрик!
— У меня есть право выбирать. Всегда было. И будет. Ты должна это принять.
— Принять что?
— Ты взрослая девочка и все понимаешь.
— Не верю… — Я замотала головой и нахмурилась. — Это он тебя вынудил, так ведь? Гектор.
— Ты серьезно считаешь, что меня можно заставить? — усмехнулся он. — Меня?! Я думал, ты хорошо меня знаешь.
Заставили. Я чувствовала. А он врал. И от лжи этой, вынужденной, горькой, было так паршиво, что внутри все занемело. Ложь во спасение — снова на те же грабли, Полина! Еще раз я не выдержу.
Кивнула. Закусила губу от обиды. Она рвала грудь, желая выплеснуться, явиться миру. Эрику. Гектору. Всем им. И девушку ту я невольно ненавидела, хотя ненавидеть ее было не за что. Несчастная. Изувеченная подобными мне…
— Жаль, если мы не поняли друг друга, — добавил Эрик. Я на него больше не смотрела — не могла. Просто развернулась и…
Запах корицы проник в гостиную. Приторный, тошнотворный, дурманящий. Шаги давались трудно, ноги будто цепями связали, но я шла. Понимала: если остановлюсь, то не выдержу — брошусь ему на шею, буду умолять, плакать, унижаться.
Просить не оставлять. Глупо. Он все решил, пусть и защищает. Даже не поделился, хотя знает — я говорила, что чувствовала после того, как Влад… и Герда…
Хотя это не одно и то же.
Тогда почему так больно? Почему кажется, я вот-вот упаду? И внутренности сплавились в комок…
Охотника на клумбе не было, унесли в дом, наверное. А может, проснулся и сам пошел. Подошвы шаркали по гладкой розовой плитке.
Ее рука у него на рукаве. Глаза горят. И в спальне — мольберт. Краски. И… Мне нельзя смотреть на картины…
Влад с Глебом ждали у машины. Глеб курил и пинал бордюр. Влад потирал по всей вероятности ушибленный локоть. Увидев меня, они выпрямились и на лицах тревогу нарисовали. Рыцари, блин. И чего добились?
— Не стоило нам вообще приходить, — тихо сказала я и тоже пнула. Зачем-то колесо. Помогло мало, только ногу ушибла и сигнализация сработала.
— Так я не понял, с Эриком-то что? — поинтересовался Глеб, но Влад осадил его:
— Помолчи!
Пикнул сигнализацией, открыл мне дверцу, и я села. Откинулась головой на спинку и закрыла глаза. все было нереальным и таким настоящим, что хотелось царапать запястья. Ощутить физическую боль, чтобы хоть немного затереть другую. Невыносимую, жгучую, выжигающую.
Глеб сел рядом со мной и взял мою руку.
— Переживем, — бросил зло.
Переживем.
Безразличие. Обман. Неизвестность. И даже воспоминания о той комнате: открытое окно, мольберт, расстеленная кровать.
— Переночуешь у нас, — утвердительно произнес Влад. Уверенный, как всегда. Ни капли сомнения.
— Нет! — резко ответила я. — Хочу домой. К себе домой.
Бежать туда, куда я всегда бежала зализывать раны. В дом без защиты, но кому теперь нужно на меня нападать? Гектор не станет, а остальному миру я безразлична…
Я не сдамся. Одна ночь слабости и вернусь в строй. У меня есть сын. Племя. Обязанности. То, ради чего стоит жить.
Я не одна.
И Гектор, как бы ни старался, не сломит меня. Я найду способ. Переверну весь мир, отыщу лучшего жреца, колдуна, если нужно будет, пойду к Альрику, но избавлюсь от убийственного кена. И тогда…