Так что же происходит в улье, принявшем необычное положение? Представьте себе, ничего, как это ни удивительно на первый взгляд. Продолжает идти укладка меда, ход выращивания расплода не нарушается. Мед складывается не только в ячейки на верхней стороне сотов, но и в нижние ячейки, с отверстиями, обращенными книзу! Я совершенно не понимал, каким образом капли свежего, очень жидкого нектара могут удерживаться при этом в ячейках, не понимал до того самого дня, когда мне пришла в голову мысль ввести пипеткой в ячейку каплю воды, а затем перевернуть сот. Если сделать это осторожно, то ничего страшного не случится: сцепление жидкости со стенками ячеек не даст капле вылиться. Как мы видим, способность пчел к приспособлению поистине феноменальна.

Я еще вернусь к этой теме, но хотел бы закончить беседу о чувстве меры у пчел. Изобретен весьма коварный способ подвергать это чувство испытанию, и нашел его опять-таки аббат Даршен. Предположим, что мы разрезали сот по вертикали на две равные части и поставили каждую половинку на подвижную плоскость. Теперь сблизим обе части, но так, чтобы разделяющее их расстояние равнялось не целому числу ячеек, — скажем, оно должно быть шириной в половину или в полторы ячейки. Пчелы спешат кое-как, на скорую руку заделать разрыв массой неправильных ячеек самых разнообразных размеров. А затем начинается фаза переделок (об этой особенно важной фазе мы поговорим подробнее несколько ниже). Задача, стоящая перед пчелами, неразрешима, и похоже, что они знают об этом. Еще долго можно будет видеть сохранившейся зону соединения и в ней неправильные, то превышающие норму, то не достигающие ее ячейки, по многу раз разрушаемые и вновь сооружаемые пчелами.

Так же поступают они и в том случае, когда экспериментатор монтирует ячейку искусственно, так что создается ячейка с другим, неподходящим дном. Столь хитроумным образом терзал своих пчел все тот же Даршен. Подведя нагретое лезвие под основание ячейки, можно отделить ее стенки от дна и «посадить» их на другое дно. Пчелы тотчас же замечают это. Если укрепить на дне ячеек для рабочих пчел ячейки трутней, пчелы будут прилежно трудиться, стараясь уменьшить ширину ячеек, чтобы подогнать их к размеру дна, — задача невыполнимая, если не перестроить все сызнова. Пчелы действуют по-разному, прибегая к всевозможным исправлениям; там и сям встречаются ячейки с отклонениями от нормы и даже попадаются включенные в воск полости, не имеющие выхода наружу, и т. д.

Очевидно, именно дну принадлежит самая важная роль, именно по дну регулируется все: пчелы весьма чувствительны к малейшим его изменениям (рис. 14).

Рис. 14. Регулировка строительства сотов у пчел.

_{Один лист был изогнут в форме опрокинутого «V». Чтобы восстановить параллелизм сотов, пчелы удлиняют некоторые ячейки и перемещают дно ячейки на вершине «V» (по Даршену)}

Помню, когда-то я поставил несколько опытов с целью получить более прочные соты. Я окунул в расплавленный воск лист плотной бумаги и отштамповал его. К великому моему удивлению, пчелы разрушили почти весь изготовленный таким способом сот, будто дознались, что дно ячеек имеет дефект, и старались устранить это нарушение нормы…

Значением дна ячеек и объясняется тот сдвиг в пчеловодстве, какой произошел в связи с внедрением изготовляемой фабричным способом штампованной вощины. Действительно, когда пчелиную семью вселяют в пустой улей, она может иногда строить соты с очень небольшим количеством ячеек для рабочих пчел; при этом идет в основном строительство крупных ячеек для трутней. Зато под влиянием даже одних контуров дна на листе вощины семья принимается строить ячейки для рабочих пчел.

Следует ли из этого, что влияние дна всемогуще? Нет, мы видим, что оно оказывается побежденным, по меньшей мере в двух случаях. Во-первых, когда для того приходит пора, пчелы умудряются строить ячейки для трутней даже на вощине, приготовленной для ячеек рабочих пчел. Во-вторых, когда в улей вкладывают соты с одними большими ячейками для трутней, пчелы сужают эти ячейки к вершине и укорачивают их, с тем чтобы получше приспособить их к размерам рабочих пчел, которые будут в них воспитываться.

Итак, ячейки могут быть изменены всевозможными способами (рис. 15). Они могут также быть исправлены, когда в них вводят какой-нибудь посторонний предмет, например булавку. Если булавка проходит сквозь стенки ячейки и лежит в плоскости, параллельной дну, пчелы надрезают стенки, добираются до булавки, вынимают ее и затем заделывают надрезы воском. Если вколоть булавку в самую середину ячейки, перпендикулярно дну, пчелы выдергивают ее. Сделать это им не удается только в том случае, если воткнутый в воск конец булавки загнут.

Рис. 15.

_{А — сплошной линией показана первая фаза реконструкции, пунктиром — вторая. Б — изменение глубины ячеек в результате изменения положения одной части сота относительно другой; пунктиром показаны достроенные стенки; так пчелы восстанавливают параллельность плоскостей, на которых расположены выходы ячеек. В — сот дважды обвит шнурком; Г — заштрихованы части, которые поело этого были разрушены пчелами, после чего шнурок соскользнул (по Даршену).}

А что произойдет тогда? Пчелы принимают очень интересное решение: они сдвигают несколько восковых стенок таким образом, что игла оказывается впаянной в перегородку и не занимает больше неподобающего положения в центре ячейки. Понятно, это разрешает вопрос лишь отчасти и временно, потому что из-за этого соседние ячейки окажутся слишком большими или слишком маленькими. В итоге пчелы опять возвращаются к этой совершенно неразрешимой проблеме: здесь — разрушают одну восковую стенку, там — переделывают другую, короче говоря, пытаются выйти из затруднительного положения с помощью ряда переделок. Вот эти-то знаменитые переделки и составляют одну из самых характерных черт строительства у пчел; поговорим же о них более обстоятельно.

Один из интереснейших результатов работ Даршена заключается в том, что он заставил нас в корне пересмотреть некоторые, пожалуй, слишком уж закостенелые теории инстинкта. Что остается у нас от древнего образа непогрешимых пчел, строящих, будто раз навсегда заведенные машины, свои удивительные ячейки, столь неизменно правильные, что они могли бы служить эталоном меры длины? От этого образа осталось одно воспоминание, его вытеснил другой, куда более странный: общественный организм (сейчас мы увидим, какое значение следует придавать здесь этому слову), который приспосабливается к трудностям, пытается преодолеть их, даже когда это невозможно, действует как бы ощупью и способен переделывать… Но это значит, что речь идет не о работе некой простой машины, а о деятельности высшего порядка (не смею сказать — умственной, во-первых, потому что, как мы увидим, дело обстоит гораздо сложнее, а во-вторых, потому что за этим определением скрывается бездна полнейшего невежества).

Переделки основания сотов (по Даршену) проходят как бы три фазы: 1) закладка неправильных ячеек;

2) лепка всего сооружения в виде шаровых сегментов;

3) исправления.

Мы видели примеры и других переделок, когда пчелы соединяют две половины сотов, удаленных одна от другой на неподходящее расстояние, когда пчелы приспосабливаются к иголке, воткнутой посредине ячейки, и т. д. Логический вывод из всего сказанного состоит в том, что пчела должна уметь приспосабливаться к всевозможным обстоятельствам; именно так и обстоит дело.