И только потом я взялся за дело по-настоящему. Для начала я переломал колеса всех рулеток; потом растоптал их и ногами вышвырнул все эти щепки из салуна на улицу; затем повыкидывал в окна все игорные столы, после чего вытащил пару своих шестизарядных и в упор расстрелял все бутылки на всех полках, а также посбивал все светильники, прежде так красиво свисавшие со стен и потолка.

Я уже заканчивал, когда Навахо Барлоу внезапно восстал из пепла, поднялся на четвереньки и взвыл:

— Прекрати! Ради всего святого, прекрати сейчас же! Ты меня разорил, негодяй! Остановись, и я уплачу ихние проклятые налоги!

— Ты должен правительству семьсот баксов за взрослое население, — напомнил я, засовывая малому в ухо горячее, еще курившееся дымком дуло револьвера, в надежде хоть немного подбодрить его. — А кроме того, тебе еще придется уплатить налог на частную собственность. Поскольку ты — единственный человек в Смоуквилле, у которого она имеется.

— Сколько? — спросил он, скрежеща зубами и мрачно разглядывая дымившиеся вокруг руины.

— Думаю, трехсот баксов будет достаточно, — задумчиво почесав за ухом, решил я.

— Сколько?! — взвыл он, словно обезумевшая гиена.

— Да ладно тебе, — досадливо сказал я. — Успокойся. Раз тебе кажется, что я запросил многовато, тогда посиди здесь, подумай. А я пока прогуляюсь на ту сторону улицы, в ресторан. Он ведь кажется тоже принадлежит тебе, верно? Пойду посмотрю, что там можно сделать.

— Не надо! — простонал он. — Не ходи туда! Я уплачу! А то в городе вообще не останется имущества, которое правительство смогло бы обложить новыми налогами! Подожди хоть немного, пока я отопру сейф и достану деньги!

Он вручил мне тысчонку. Я пересчитал зелененькие и небрежно сунул их в карман.

— А квитанция? — вдруг вспомнил Барлоу. — Выпиши мне квитанцию!

— Это еще что такое? — не понял я.

— Ну, это что-нибудь такое, из чего будет видно, что я уплатил налоги именно тебе, — ответил Навахо Барлоу.

— Ага, — сказал я. — Тогда понятно. Получай свою квитанцию!

И я от души врезал ему в челюсть. Да так, что он вылетел в окно, пролетел ровно семнадцать с половиной футов и угодил прямехонько в бочку для дождевой воды.

Покидая Смоуквилль, я еще долго слышал, как, постепенно стихая вдали, возносится к небесам его жалобный вой.

Лихие дела в Красном Кугуаре

Меня нередко обвиняют в каких-то нелепых предубеждениях против городка под названием Красный Кугуар. И все это на том лишь основании, что у меня имеется стойкая привычка никогда не проезжать через это местечко, даже если порой приходится делать крюк миль эдак в пятьдесят. С негодованием отвергаю столь гнусную клевету! В очередной раз огибая Красный Кугуар по окольной дороге, я испытываю по отношению к этой проклятой дыре ничуть не больше предубеждений, чем волк к капканам, в одном из которых ему как-то раз довелось прищемить себе лапу.

Мне больно вспоминать об испытаниях, выпавших мне на долю в том логове порока и беззакония. Первый и последний раз я попал в этот городок случайно, ничего о нем не зная. И влип. Я оказался там чужаком, слепым ягненком, которого захотели остричь дважды.

А если кое-кто из торопливых стригалей едва не отхватил себе пальцы собственными ножницами, так кто ж в этом виноват, как не они сами? И если я избегаю Красного Кугуара, словно чумы, то такие чувства во многом взаимны, ибо тамошние жители с не меньшим энтузиазмом избегают любых, даже самых мимолетных, встреч со мной. Вплоть до того, что, случайно столкнувшись со мною где-нибудь на дороге, они тут же выпрыгивают из фургонов и бросаются врассыпную.

Повторяю, попал я в этот городок совершенно случайно. Как раз перед этим я перегонял скот в Юту и возвращался на Медвежью Речку с пятьюдесятью баксами в кармане — случайно завалявшимися остатками моего заработка после одной не слишком удачной игры в покер.

Заметив впереди проселок, ответвлявшийся от главной дороги, я без труда узнал в нем поворот на Красный Кугуар. Да только тогда это не произвело на меня ни малейшего впечатления.

Не успел я миновать развилку, как услышал бешеный топот копыт, и из-за изгиба главной дороги вся в пене вылетела закусившая удила лошадь. На ней сидела девушка, то и дело оглядывавшаяся назад. Проходя поворот, лошадь вдруг споткнулась, потом грохнулась на колени, а девушка кубарем вылетела из седла.

В мгновение ока я спрыгнул с Капитана Кидда, едва успев подхватить под уздцы уже поднимавшуюся на ноги лошадь. Потом помог подняться девушке. Она, вся дрожа, вдруг упала мне на грудь и взмолилась:

— Не дай им схватить меня!

— Кому им? — осведомился я, одной рукой почтительно приподнимая шляпу, а другой неторопливо вытаскивая из кобуры свой сорок пятый.

— За мной гонится банда головорезов! — задыхаясь пролепетала девушка. — Они преследуют меня вот уже больше пяти миль! Умоляю, помешай им схватить меня!

— Не волнуйтесь, леди. Они смогут добраться до вас лишь через мой бездыханный труп, — заверил я.

Девушка бросила на меня взгляд, заставивший мое сердце сладко затрепыхаться. У нее были черные вьющиеся волосы, большущие, светящиеся невинностью серые глаза… И вообще, она была самой красивой из всех девушек, которых мне довелось встречать с тех пор, как сдох один мой знакомый старый енот.

— О, благодарю вас! — прошептала девушка, потупив глаза. — Едва увидев вас издали, я сразу же поняла, что вы — истинный джентльмен! Не поможете ли мне сесть на лошадь?

— А вы уверены, что ничего себе не повредили, когда падали? — спросил я.

Она ответила, что нет, не повредила, и я подсадил ее в седло. Девушка взяла поводья в руки и опять нервно оглянулась через плечо.

— Помешайте им! — вновь взмолилась она. — А я поспешу дальше.

— Но в том нет абсолютно никакой нужды, — сказал я. — Подождите чуток, пока с этими подлецами не будет покончено, а потом я с удовольствием провожу вас до дома.

Вдали послышался топот копыт. Девушка испуганно вздрогнула.

— О нет! Это невозможно! — воскликнула она. — Они не должны меня увидеть!

— А мне бы очень хотелось вас повидать, — заметил я. — Где вы живете?

— В Красном Кугуаре, — ответила она. — Меня зовут Сью Притчарт. Заглядывайте, когда будете в наших краях.

— Непременно загляну, — пообещал я.

Девушка зарделась, наградила меня ослепительной улыбкой и, пустив лошадь вскачь по направлению к Красному Кугуару, вскоре скрылась из виду.

А я без промедления взялся за дело. Мое лассо сплетено из ремней, вырезанных из сыромятных воловьих шкур. Оно гораздо толще, длиннее, да к тому же куда прочнее, чем обычная риата. Каков человек, такова и веревка — как любил говаривать один мой знакомый шериф. В общем, я быстро натянул этот аркан поперек дороги, футах в трех от земли, после чего мы с Капитаном Киддом благоразумно спрятались в кустах.

Почти тут же из-за поворота вереницей выметнулись шесть всадников на взмыленных лошадях. Первая лошадь кубарем полетела через натянутый канат, остальные так и посыпались следом. Стыдно, но мне до сих пор приятно вспоминать, какая славная получилась на дороге куча мала! Я даже глазом моргнуть не успел, как в дорожной пыли уже барахтался и катался ужасно уморительный клубок из лягающихся лошадей и парней, ругавшихся на чем свет стоит.

Я выбрал именно этот момент, чтобы спокойно выехать из-за кустов и направить на них мои револьверы.

— Попридержите языки, пока они не отсохли от столь гнусных выражений, — потребовал я. — Вставайте, и чтобы руки держать вверх!

Они повиновались. Впрочем, без особого восторга. Кое-кого из них здорово помяли лошади, а один, перелетевший через своего скакуна, приземлился головой прямехонько на здоровенный булыжник, отчего стал изъясняться уж больно туманно.

— Какого черта ты устроил нам тут эту западню? — запальчиво спросил высокий молокосос с длинными соломенного цвета баками на щеках.

— Заткнись! — сурово приказал я. — Люди, преследующие беззащитную девушку, словно какая-нибудь свора диких индейцев, не могут быть удостоены беседы с приличным джентльменом!