Я осмотрел Пемброка с головы до ног. Среднего роста, да и сложением он мало походил на спортсмена. У него были желтые волосы, а щеки розовые, как у девушки. В тот день я впервые в жизни увидел настоящие джинсы и специальные, из дубленой кожи, башмаки для верховой езды. На нем висело забавное пальто с карманами, свой пояс он называл патронташ, а на голове, что твой гриб, сидела пробковая шляпа, перевязанная красной лентой. К седлу была привязана вьючная лошадь, нагруженная всевозможным хламом, среди которого я разглядел пять-шесть дробовиков и ружей разного калибра.

— Так вы, значит, и есть Пемброк? — сказал я ему, и парень радостно закивал в ответ.

— Ну да! А вы, без сомнения, тот человек, которого мистер Глэнтон отрекомендовал мне как Брекенриджа Элкинса?

— Он самый, — говорю. — Слезайте с лошади и пройдемте в дом. Сегодня у нас на ужин медвежатина с медом.

— Послушайте-ка, — начал он, едва успев встать на ноги. — Прошу меня заранее извинить за некоторую фамильярность, старина, но могу я узнать, не является ли впечатление, которое, несомненно, производит на окружающих ваш великолепный торс, в некотором роде уникальным?

— Не знаю, — говорю. А я и в самом деле ровно ничего не понял из того, что он тут намолотил. — Сам я всегда голосую за демократов. Он опять завел про свое, но в этот самый момент, привлеченные нашими голосами, из дома повылазили папаша с братцами Джоном, Биллом, Джимом, Бакнером и Гарфильдом.

Сгрудившись у дверей, они принялись разглядывать гостя. Увидев их, гость слегка побледнел и произнес:

— Пардон. По-видимому, гиганты в здешних краях не исключение, а правило.

— Папаша говорит, что со времен его юности народ порядком измельчал, — объяснил я ему, — но нами он доволен.

За столом Пемброк навалился на жаркое, а когда я сказал, что завтра мы пойдем с ним на медведя, он спросил, сколько дней пути до медвежьей берлоги.

— Вот еще! — я даже фыркнул, услышав эдакую чушь. — У нас за медведем далеко не ходят. У нас, если на ночь не запреть дверь, утром запросто можешь проснуться в обнимку с гризли. Того, что мы едим, сестрица Элеонора завалила прошлой ночью в свинарнике за домом.

— Мой Бог! — воскликнул гость и с интересом посмотрел на сестру. — А могу я спросить, уважаемая мисс Элкинс, какого калибра оружие вы при этом использовали?

— Я дала ему по голове оглоблей, — ответила Элеонора, и гость, замотав головой, пробормотал себе под нос: «Потрясающе!»

После ужина Пемброк занял мою кровать, а я расположился на полу.

С первыми лучами солнца мы уже были на ногах и готовы к походу за медведем. Пока Пемброк суетился с ружьями, из дома вышел папаша, покрутил усы и, покачав головой, с сомнением произнес:

— Слов нет, парень он воспитанный, но, боюсь, слабоват здоровьем. Я угостил его из своего кувшина, так он даже глотка не сделал, лизнул только, а уж так закашлялся, что, того и гляди, концы откинет. Ты смотри там с ним в лесу — поаккуратнее.

— Ладно, — говорю, а про себя подумал, что не стоит судить человека по тому, как он относится к папашиной водке. Для кукурузной водки с Медвежьей речки нужны местные же потроха.

— Будем надеяться на лучшее, — вздохнул папаша. — Но все же печально видеть, как молодой парень падает после доброго глоточка на дорогу. Куда ты его поведешь?

— К горе Апачей, — отвечаю. — Позавчера Эрат наткнулся там на гризли-переростка.

— Х-м-м-м, — промычал мои родитель. — Школа стоит на склоне той же горы, или это только совпадение, а, Брекенридж?

— Может, совпадение, а может, и нет. — Меня задели его прозрачные намеки, и едва Пемброк взобрался на лошадь, я сразу тронул поводья, не удостоив ответом саркастическое замечание, которое папаша проорал нам вслед:

— А может, есть связь между учебой и охотой на медведя? Или я ошибаюсь, сынок?

Пемброк оказался неплохим наездником, вот только седло под ним было престранное — вообще без луки. Зато ружьё оказалось ни к чёрту: двустволка такая огромная, что запросто разнесла бы небольшую гору — по его словам, нарочно для охоты на слонов. Увидев, что я не захватил ружья, он вскинул брови и спросил, что я, собственно говоря, намерен делать, повстречайся мы с медведем. На это я ответил, что медведя оставлю ему, а на крайний случай у меня припасена пара отличных шестизарядных кольтов.

— Мой Бог! — воскликнул он тогда. — Уж не хотите ли вы сказать, что можно уложить гризли из кольта?

— Не всегда, — говорю. — Порой возникает необходимость добавить еще и кулаком по башке! После этого мой спутник долгое время ехал, не проронив ни звука.

Мы подъехали к пологому склону горы Апачей, привязали лошадей в ложбине и пешком отправились через молодой лесок. Место для медведей было самое привольное — они частенько заглядывали сюда полакомиться свининой дядюшки Джеппарда Гримза, вольготно разгуливающей по склонам горы.

Но, как нарочно, в тот день все медведи точно провалились сквозь землю.

Вечер застал нас неподалеку от тех мест, где жили семейства Кирби, Гримзов и Гордонов. С полдюжины семей поставили свои дома на расстоянии не более мили друг от друга — ума не приложу, что хорошего они находят в эдакой теснотище? На их месте я давно бы уже задохнулся от недостатка воздуха, но папаша говорит, что у нас свободная страна и каждый имеет право сходить с ума по-своему.

Дома были скрыты деревьями, зато школа стояла совсем рядом, и я предложил Пемброку:

— Вы посидите здесь — вдруг да медведь мимо пройдет, а я загляну к мисс Маргарет Девон. Она учит меня читать и писать, а сейчас как раз время урока.

Я оставил Пемброка сидеть на бревне в обнимку со слоновьим ружьем, а сам направился прямиком через кусты и вышел к речке, рядом с которой стояла школа. Занятия только что закончились, дети с визгом разбегались по домам, а в бревенчатом здании школы меня поджидала мисс Маргарет.

Прежде чем войти, я снял широкополую шляпу и сильно нагнулся, чтобы не трахнуться головой о дверную притолоку. Вид у девушки был несколько утомленный и растерянный. Поэтому я спросил:

— Что, мисс Маргарет, детишки опять бузили?

— О нет, — быстро ответила она. — Они очень вежливые, здешние дети! Я вообще склонна думать, что в обхождении жители Медвежьей речки гораздо вежливее прочих, за исключением тех случаев, когда они стреляют друг в друга. Я даже привыкла к тому, что мальчики приходят на занятия с кольтами и кривыми ножами. Но здесь все настолько отличается от моей прежней жизни, от моих привычек, что прямо руки опускаются. Хочется бросить все и уехать.

— Ну что вы, еще привыкнете, — утешил я ее. Вот увидите — стоит вам только выйти замуж за какого-нибудь честного парня из местных, на которого можно опереться в трудную минуту, как все разом и переменится.

Она бросила на меня испуганный взгляд и прошептала:

— Выйти замуж? Здесь, на Медвежьей речке?!

— Конечно, — говорю, не замечая, как сами собой расправляются мои плечи. — Все только и гадают, на какой день выпадет событие. А сейчас давайте-ка займемся чтением. Знаете, а ведь я выучил все слова, что вы мне вчера понаписали.

Но она меня словно не слышала, а все продолжала о своем:

— Скажите, вы не знаете, почему вот уже несколько дней меня не навещают мистер Джоэл Гримз и мистер Исайя Гордон? До недавнего времени кто-нибудь из них непременно заглядывал вечером к мистеру Кирби отужинать.

— Да вы о них особо не волнуйтесь, — ответил я. — Джоэлу, правда, придется еще недельку попрыгать на костылях, зато Исайя может уже обходиться без посторонней помощи. С родственниками я всегда аккуратен.

— Вы с ними подрались?! — воскликнула она в ужасе.

— Да нет. Просто дал им понять, что вас тяготит их назойливость. — Я широко улыбнулся. — Вообще-то парень я покладистый, но соперников не потерплю.

— Соперников?! — Глаза ее раскрылись до невозможных пределов, и она посмотрела на меня, словно увидела впервые. — Вы хотите сказать, что вы… что я… что…

— Ну да, — говорю, скромно опустив очи долу. — Все на Медвежьей речке ждут не дождутся, когда вы назначите день нашей свадьбы. Видите ли, обычно девушки в здешних краях недолго ходят незамужними. Эй, что это с вами? — Я не на шутку перепугался, потому что мисс Маргарет вдруг смертельно побледнела, будто отведав чего-то такого, с чем никак не справится желудок.