А потом противники остановились совсем. На черном была плохо видна кровь, поэтому даже навскидку Гусар никак не мог оценить, насколько серьезен нанесенный им ущерб.

Да, противник уже едва стоит на ногах, но сколько в этом правды, а сколько для вида? Гусар не стал бы легендой при жизни, если бы осторожность не стала для него самым важным, жизнеутверждающим кредо. Поэтому, даже предчувствуя победу, на расстояние смертельного удара он благоразумно не подходил.

Медведь, получив еще пару ударов, начал ошибаться. Больше, больше.

А потом умудрился упустить и алебарду. Порождение границы опустилось на землю и растаяло, став ее частью. Мельник начал двигаться еще тяжелее.

В тот момент, когда он остановился, Гусар метнулся вперед, разрывая своим клинком сердце противника.

Кровь россыпью капель упала под ноги, потом потекла вначале тонкой струйкой, а когда клинок покинул податливое тело, хлынула алым водопадом, унося с собой и жизнь.

Рухнув на колени, Гусар мог только смотреть, как утекает его собственная жизнь.

Медведь, опираясь на свою чудовищную алебарду, стоял в стороне. Слои границы, отражающие, перестраивающие, искажающие, искурочившие и исказившие пространство - разворачивались вокруг него, распуская невероятную силу.

Да, раненый, но не смертельно. На нем не было ни одной смертельной раны. И эта тварь спокойно стоял у дерева.

А, нет. Уже не стоял… Уже замахивался свой чудовищной алебардой.

Свист лезвия…

Лешка закрыл глаза, не желая видеть свою смерть.

Перед глазами, как живая, встала смеющаяся босоногая девчонка, только что забившая гол вопреки всем усилиям мальчишек ей помешать.

- Гол! - завопили девчонки с трибун, и отрубленная голова Гусара покатилась по поляне…

…Лида, с трудом открыв глаза, нервно потерла затылок и осмотрелась по сторонам. Никого…

Только туман вокруг.

Ничего не было слышно. Ни боя, ни победы, ни поражения. Вокруг не было ни следа снега, значит - ничего еще не закончилось.

В теле было немного сил, Лида, по крайней мере, смогла даже встать.

Получилось не сразу, но она очень старалась, а потому смогла.

Ноги дрожали, то и дело подкашивались. И если бы было хоть что-то подходящее, Лида предпочла бы сделать себе клюку, ну, хоть какую-то. Только чтобы опереться…

Но стоять и сидеть было нельзя, нужно было идти.

Медальон, тот самый, который соединял ее с Мельником, сейчас был на шее самого хозяина границы, но сила внутри указывала, где он находится. И Лида пошла вперед

Туман то светлел, то темнел, то набухал черными облаками, то покрывался фиолетовыми разрядами. Бой еще шел.

Но когда Лида была уже совсем рядом с местом боя, она не смогла сделать ни шага в тот круг, где происходило все самое главное, все самое страшное…

Внутри круга было царство границы, царство над которым она была не властна по сути.

Вот только могло ли это остановить Лиду?

Нейтральная баба яга могла многое, а уж матушка мира полуночников еще больше.

«Мы поможем», - голоса водяного и лешего зазвучали слева и справа - «Придется пройти немного дальше, но ты, матушка, придешь вовремя».

Тонкая тропинка легла на полоске между двумя мирами. Тонкая, как хрусткий ледок, узкая, словно полоса между двумя бесконечными пропастями.

И девушка двинулась по ней, шаг за шагом перекраивая законы мира.

Всего лишь на своей земле.

Всего лишь делая первый шаг, становясь первым пробным камнем грядущих изменений. Тех, о которых даже не догадывалась сама, тех, о которых еще мало кто знал…

В лицо ударило ветром, прянул туман в разные стороны, разошлись в разные стороны темные грозовые клубы, открывая поляну.

Горел, хотя уже скорее догорал костер, стрелял в темное насупленное небо алыми искрами.

У костра сидел огромный медведь с алебардой, устало опустив морду, почти уронив лапы…

А за его спиной уже напружился, уже приготовился к прыжку огромный волкодав семьи Скворцовых, верный и любимый пес семьи, а вместе с тем верный снежный зверь некроманта…

Дробовик скользнул в слабую руку.

Тишину поляны расколол раскатистый грохот выстрела.

Взлетело в небо воронье, зашумели ветви деревьев, сердито затрещал костер, и все стихло.

Лида кинулась через всю поляну и с плачем, от души, навзрыд, рухнула в когтистые лапы своего принца-медведя…

Когда туман разошелся окончательно, спецназовцы так и нашли их. Девушку в объятиях медведя, а вокруг - снежная круговерть заполошной вьюги, смешивающаяся с первым снегом…

Эпилог

Берег реки был весь в яблочном цвету. Яблочным цветом пахло повсюду. И первые лепестки уже сорвались со своих ветвей, подобно первому снегу опускаясь на землю.

На берегу стояли столы, правда, немного разномастные. Какие-то большие, а какие-то маленькие, словно игрушечные. И блюда на малом столе были странные, определенно нечеловеческие. Ну, какой человек в здравом уме будет есть салат из цветочных лепестков? Или пшеницу с овсом и рожью в сыром виде?

Тихо шелестели ветви яблоней у реки.

Гости сидели вдоль ало-белой дорожки, сотканной из живых клеверных макушек.

- Сколько можно опаздывать? - искренне удивился Димка.

Сидящий рядом с ним Рим, взглянул на своего лучшего друга с лукавой улыбкой:

- Зная твою сестру? Я полагаю, что она не опаздывает, она задерживается по исключительно важному вопросу.

- А потому опаздывает на собственную свадьбу? Еще немного и жених решит, что его невеста испугалась и сбежала.

Рем весело хмыкнул:

- Он-то?

- Он, он! У него терпение не железное.

- Оно у него медвежье, - тихо пробормотал русал себе под нос, потом свел и развел руки, россыпь серебристых искр полыхнула на ладонях. - Поискать?

- Не. Не надо. Бережем магию, а то не хватит на задуманное, - отказался после небольшого раздумья парнишка.

Рем, скрыв улыбку, кивнул и поднял голову.

Под огромной аркой, прямо у воды, усыпанной мелкими розочками и перламутровыми ракушками, стоял Мельник в белоснежном костюме. Возмутительно спокойный.

А его невеста опаздывала…

Влада Сергеевна вопросом, куда делась внучка, не задавалась. Она делала куда более важное дело, пыталась доказать сыну, что в идее жениться второй раз нет ничего плохого. И на этот раз женой должна была стать приличная баба яга. Степан Викторович сопротивлялся, но как-то уж очень вяло и без огонька.

Димка, когда отставил свое право стать чистокровным жителем полуночного мира, действовал куда как активнее, так что у Влады Сергеевны были все шансы.

- Все-таки до сих пор не могу поверить, - начальник Лиды, Геннадий Аксенович, и Олесь Русланович сидели рядом. - Надо же, как закончилось все. Моего самого ценного кадра отдать пришлось!

- Да не переживай ты так, человеческой участковой ей не быть, но на участке останется. Мельница здесь, да и куда ей самой от Мельника теперь деться?

- Все равно. И как ты выбил утверждение новой должности?

- Ринго помогла. Говорят, что у нее в должниках сам Маэстро ходит. Так что ничего удивительного в этом нет. Правда, зачем ей самой потребовалась эта новая должность - большой вопрос.

- А сама она чего не пришла? Вроде бы и ей приглашение отправляли.

- Я лично передавал, - сознался Олесь Русланович. - Вот только она сказала, что встретится с Лидой в других обстоятельствах, возможно, даже чуть более правильных, чем свадьба.

- Она же говорила, что все закончится?! - обернулся к начальнику Марат, повышенный до начальника спецназа.

Олесь Русланович только плечами пожал:

- Дело с некромантом, да, закончится до первого снега. Оно и закончилось. А так, история этой очаровательной бабы яги только начинается.

- Вот, - зазвенел хрустальными колокольчиками русалочий голос. Нежная рука взъерошила волосы Сане. - Так что, ты еще поработаешь с этой девочкой.

- Молчи уж, бабушка, - фыркнул опер, целуя нежную руку своей невесты.