— Ладно, прости дуру пьяную… Ребята, правда, простите меня… Мне, наверное, домой надо…

— Никуда тебе не надо, — сказал Алексей. — Сегодня ты остаешься у нас.

— А дети? — Лера уронила голову на руки.

— И детей сюда заберем. С Мишкой поиграют.

— А машина? — не поднимая головы, прошептала Лера.

— На стоянку отгоню. Ключи где?

— Кажется, в сумке, в боковом кармане… Ребята, почему вы такие хорошие?..

Репетиции «Приключений» шли полным ходом и отнимали массу времени. Дома Лера почти не бывала. Она работала с утра до поздней ночи, честно выполняя условия контракта с Лернером. Теперь ей нравилось новое шоу, в котором невероятным образом соединялись фольклор и джаз, и где у нее были яркие, интересные вокальные номера. Образ жениха был переосмыслен и переработан неоднократно, в итоге он стал романтическим героем. Лера, репетируя «Приключения», на месте бабушки из шоу представляла бабушку Магду. Вся эта забавная, но немного страшная история как-то переплеталась с ее собственной. Уход в прошлое — другую параллель, подмена жениха, злая завистница. Лера предложила во время одной из репетиций заменить завистницу на завистника, потому что ей не нравилась актриса. Все возмутились, а Лернер сказал тогда, что в этом что-то есть. В итоге Антон оставил обоих злодеев, которые стали действовать сообща. У героев появились двойники. Они помогали друг другу строить козни, то и дело злодей выдавал себя за жениха, а злодейка — за невесту, но потом с них срывали маски и их истинные лица открывались зрителям. Это придало сюжету динамику и остроту. Бабушка в своих песнях-монологах комментировала события и предсказывала героям их будущее подобно греческому хору. На эту роль по просьбе Леры пригласили цыганку из ансамбля отца. Она действительно чем-то напоминала бабушку Магду… Антон приходил на все репетиции, что-то изменяя и дорабатывая до последнего момента.

К Лере Антон относился с искренним восхищением и дружеской симпатией. Возможно, в его чувствах к ней было и нечто большее, но держался он тактично и никогда не позволял себе переходить границу в их отношениях.

Махровый Ромео как-то исчез с горизонта, и Лера совершенно забыла о нем. Тем более что в ее собственной жизни вполне хватало событий, которые наворачивались друг на друга и совершенно не давали передышки. Во-первых, Лернер уже поговаривал о премьере и даже однажды заикнулся о предстоящих зарубежных гастролях. Вся труппа оживилась, посыпались вопросы, но он тут же перевел разговор на другую тему и заявил:

— Если вы будете так медленно работать, мы вообще не доживем до премьеры. Ну-ка, все по местам! Валерия, ты разленилась и плохо двигаешься. Завтра же начнешь заниматься с балетмейстером! У автора не готовы еще два вокальных номера. Режиссер уже неделю топчется на месте. Такими темпами мы не заработаем себе не только на бутерброды с икрой, но даже на хлеб!

Все притихли и молча разбрелись по сцене.

Во-вторых, Леру совершенно замучили Сонины учителя. Математик, глядя на Леру бархатными глазами, упорно твердил, что для освоения его предмета недостаточно одних способностей. Девочке необходимо работать. Если она не в состоянии справиться сама со сложными заданиями, всегда можно позаниматься с репетитором. При этом он довольно откровенно намекал, что может выбрать свободное время для занятий, и при необходимости готов посещать свою ученицу дома. Лера никак не могла понять, что его больше интересует — дополнительный заработок или общение в домашней обстановке с мамой своей ученицы. Кое-как уладив отношения с математиком, Лера попала под натиск классной, которая долго и невнятно объясняла, почему ей трудно общаться с Соней.

— Она плохо ведет себя? — участливо спрашивала Лера.

— Нет, девочка воспитанная. Я не могу пожаловаться на ее поведение.

— Учится плохо, я понимаю…

— Ну, у нас есть ученики и похуже!

— Но что же тогда? — допытывалась Лера.

— Дело в том, что я не могу понять, что у нее за душой. У нас в классе все дети дружные, общительные, а ваша дочь… какая-то неконтактная. Я пытаюсь найти к ней особый, индивидуальный подход, но совершенно не могу пробиться сквозь стену отчуждения. Она отвечает на мои вопросы, но я чувствую, что она где-то не здесь. Что у нее на уме? Ни в каких классных мероприятиях, кроме дискотеки, она не участвует, никогда не говорит со мной откровенно, и это очень затрудняет наше общение. Я до сих пор не могу понять, то ли у нее в голове только ветер и молодые люди, то ли что-то еще…

Сама Соня впоследствии так откомментировала это высказывание учительницы: «Мама, ну чего ты хочешь от старой девы?» Конечно, Соня была права, но Лере было по-своему жалко и несчастную старую деву, которая жила в одном-единственном измерении и не допускала даже мысли о существовании каких-либо других…

В-третьих, с Юриком тоже стали возникать проблемы. Лера, если честно признаться самой себе, совершенно забросила своего сына, полностью предоставив его воспитание Марине, детскому саду и Наташе, когда у той доходили до этого руки. Это становилось чревато будущими трудностями. Юрген-младший, которому исполнилось четыре года, был совершенно очаровательным ребенком, но характер и поведение его были непредсказуемы. Он умудрился унаследовать легкость и раскованность своего отца, глубокий скрытый темперамент матери, нервозность и обидчивость бабушки Сони, и всю эту страшную гремучую русско-немецко-цыганскую смесь выплескивал на окружающих. Как ни странно, Наташа была одной из немногих, кому удавалось укрощать отчаянного дикорастущего спиногрыза. Она вела себя с ним примерно так, как с капризным, избалованным, но совершенно незаменимым актером на съемочной площадке. Применяя то хитрость, то непоколебимую власть, она умела находить с ним общий язык.

В-четвертых, собственная личная жизнь, несмотря на полное отсутствие динамики, не переставала занимать мысли Леры.

И в-пятых, а также во-первых, во-вторых, в-третьих, в-четвертых и т. д., работа над новым шоу отнимала все силы, и даже те, которых, казалось, уже совсем не осталось.

— Появилась ведьма. Жениха сметает толпа! — прокричал режиссер, вспрыгнув на сцену и суровым взглядом оглядев мизансцену. — Так… Невеста заканчивает песню. Ее готовят под венец. Она опять отказывается. Ей снова предлагают откупиться, загадывают загадки, которые она должна разгадать. Она не знает ответов. Ей подсказывает бабушка. Бабушка! В чем дело! Где ваш монолог?

— Здесь музыкальная пауза, — спокойно сказал Антон.

— Пауза — не пауза! Меня интересует актерский ансамбль! Бабушка на просцениуме в правом углу, двенадцать фальшивых женихов выходят из-за задника слева! Среди них злодей. Невеста из прошлого предлагает узнать среди них жениха. Все молодцы в масках. Невеста!

— Я готова, — обреченно произнесла Лера.

— Что за голос? Ты что, на опознании перед судом? Ты должна быть уверена! Невеста все равно узнает своего возлюбленного, она поет, что сердце ей подсказало. На самом деле опять бабушка подсказывает, как узнать. Бабушка, тихо! У него на рубахе нет одной пуговицы!

— Да рано еще, я вступаю после проигрыша! — возмутилась «бабушка».

— Завистница подслушала и оторвала пуговки на рубахах у всех остальных. Но тут налетают всякие скоморохи, лешие, русалки, устраивают дикую пляску, жениха оттеснили. Окружают невесту, подводят ей жениха в маске. Невеста поет: «Это ты или нет? Вроде бы всем похож, но сердце мое молчит. Кто ты?» Она срывает с жениха маску и видит чудовище. Тут же ведьма-завистница. Хохот, крики, визги. Не слышу!

Труппа выдала нужные звуки. Да так, что сцена пошла ходуном.

— Невесту тащат под венец с чудовищем. И тут появляется снова настоящий жених и вызывает его на дуэль. Жених и злодей! Заснули, что ли?

— Наша тема еще не началась! — взмолилось чудовище.

— О Боже! Чем наш дирижер занимается! — прошептал Лернер в пространство, сидя в глубине пустого зала.

— Борис Ефимович, говорил я вам, надо дублера, — прошептал личный телохранитель Сева, — он еще не отошел…