Врач вышел, а сэр Арчибальд, Боб Моран и Билл Баллантайн остались наедине с дакоитом, ожидая эффекта укола. Расположились они в пропыленном кабинете на последнем этаже здания на набережной Виктории. Наркотик уже должно быть начал действовать, ибо пленник расслабился, а его светлые глаза, до того наполненные ненавистью, потеряли всякое выражение и уставились в одну точку. Тянулись в молчание долгие минуты, затем шеф Скотланд-Ярда бросил взгляд на цифербтал своих часов и сказал:
— Полагаю, что мы можем начать…
По его тону Моран и шотландец поняли, что ему самому претит то, чем им предстоит заниматься.
Сначала дакоит, должно быть, потерял сознание. Потом он замер с открытыми глазами, уставившись в одну точку, расслабившись и как бы абстрагировавшись от всего окружающего. Сэр Арчибальд наклонился к нему и на хинди, который он изучил ещё в бытность полковником британской армии в Индии, спросил:
— Кто ваш хозяин?
Пленник сонно покачивал головой, как будто силился ответить, но что-то ему мешало, какая-то сила, которая была выше его.
— Кто ваш хозяин? — повторил Бэйуоттер. — Отвечай без боязни. Здесь никто не сделает вам плохого… И он не сможет ничего сделать…
Вновь сонное покачивание головой, и, как будто решившись, дакоит ответил наконец:
— Это Он… Тот, чье имя не произносят вслух…
— Вы хотите сказать, что это господин Минг? — опять задал вопрос шеф Скотланд-Ярда.
Дакоит утвердительно кивнул.
— Да, тот, чье имя не произносят вслух…
— Кто и как убил лорда Бардслея?
Индиец отрицательно замотал головой и прошептал:
— Я не знаю… Я не знаю… Но не дакоиты… Не дакоиты…
Сэр Арчибальд настаивал:
— Как получилось, что на месте было два лорда Бардслея? Может быть, один убил другого?..
Новое отрицательное движение головой и тот же ответ:
— Я не знаю… Я не знаю…
Дакоит смолк, потом заговорил пронзительным голосом:
— Это его тайна… его тайна… Только он один знает…
Арчибальд Бэйуоттер и другие поняли, что если под воздействием «сыворотки правды» дакоит твердит, что он не знает, то это действительно так. Настаивать было бесполезно, так что шеф Скотланд-Ярда даже не настаивал, предпочтя сменить направление допроса, чем тратить время впустую.
— Поскольку господин Минг — твой хозяин, ты знаешь, где можно его найти, — утвердительно и уверенно проговорил сэр Арчибальд.
Пленник вдруг потерял всю свою безучастность, которую до того сохранял. Все его тело напряглось, как будто он хотел освободиться от пут, и бурно задергался.
— Я ничего не знаю, — выкрикнул он. — Я ничего не знаю.
— Нет, ты знаешь, — настаивал полицейский. — Мы уверены, что ты знаешь…
Дакоит замолчал, но продолжал извиваться. Наконец он опять расслабился и замер, откинувшись назад.
— Скажи нам, где можно найти твоего хозяина.
Губы дакоита зашевелились и он забормотал неразборчиво:
— Да, я скажу… Я все скажу… Он живет на Барнабо-стрит, в номере 32… Барнабо-стрит…
Комиссар радостно подпрыгнул.
— Барнабо-стрит, 32!.. Наконец-то мы его схватим!..
— Не спешите, не так быстро, — вмешался Билл. — Не забывайте, что мы имеем дело с Желтой Тенью, а с ним нужно быть готовым ко всему…
Но англичанин не слушал его. Он бросился к телефону, сорвал трубку и после ответа собеседника тихо спросил:
— Можете ли вы сказать, где находится Барнабо-стрит?
Прошло некоторое время, пока ему ответили:
— Так…. в квартале Поплар?.. Так я и думал… Этот человек просто обожает подобные кварталы…
И тут же опять собеседнику:
— Кто у нас сегодня во главе Специальной Бригады%.. Инспектор Уортон?.. Прекрасно… Свяжите меня с ним…
Через несколько секунд сэр Арчибальд стал давать указания инспектору Уортену. Он говорил долго и, когда повесил трубку, то повернулся к Бобу и Биллу, весело потирая руки.
— До сих пор все идет как по маслу. Уортон примет все необходимые меры безопасности, и если Минг все ещё на Барнабо-стрит, ему от нас не скрыться.
— Кстати, учтите, комиссар, что у Желтой Тени, наверняка, были расставлены свои шпионы, и весь квартал под их контролем. Так что, малейшее подозрение и паф!.. никого. Птичка улетела…
Комиссар стал строгим.
— Вы, конечно, правы, Боб. Когда имеешь дело с Мингом, то любые предосторожности не лишне. Может, и у вас есть свой план?..
Моран утвердительно закивал головой.
— Да, комиссар, план есть… Мне кажется, что ваши люди должны переодеться моряками, рабочими или бродягами. Конечно, вооружиться. Я понимаю, что это не в правилах Ярда, но и не стоит сбрасывать со счетов, что мы имеем дело с Мингом и его подчиненными. Это не обычный противник… Пока ваши люди будут следить за кварталом, мы с Биллом попытаемся проникнуть к дому 32 на Барнабо-стрит, где подвалами, где по крышам, а вы будьте готовы действовать по первому сигналу, скажем, по свистку…
— Если я правильно понимаю, — вмешался Баллантайн, — то мы опять первыми полезем в пасть к Мингу… Мы уже столько раз ускользали от него, что рано или поздно так и останемся в его пасти… Опасно постоянно испытывать судьбу…
— Все это так, Билл, — признал Моран, — но что же ты предлагаешь?.. Мы-то ведь знаем противника лучше всех других вместе взятых, знаем его привычки и слабости… Так что уц нас больше шансов преуспеть там, где другие потерпят поражение…
— Я тоже того же мнения, — подхватил сэр Арчибальд. — Если Желтая Тень и опасается кого, так это вас, Боб, и вас, Билл. Вы выходили победителями во многих передрягах, и одна только мысль об этом поможет вам выиграть и на этот раз. Но отчасти я разделяю и мнение Билла — судьбу нельзя часто испытывать… Но, если вы все же решите действовать по своему плану, то мешать я, конечно, вам не буду…
Моран с видом фаталиста пожал плечами.
— Нам не впервой с Биллом служить наживкой для Желтой Тени, ну, знаете, как… на козленка приманивают тигра. Конечно, на этот раз там можно остаться и навсегда, но это ещё не обязательно, к тому же и у коз, как вы знаете, комиссар, есть рога.
Глава V
Барнабо-стрит располагалась в довольно странном квартале, в самом центре Поплара и неподалеку от Вест-индийских доков, которые отгораживала водная поверхность от Собачьего острова, где, как говорят, иногда по ночам ещё бродят стаи собак из Гринвичского дворца, при котором когда-то была псарня.
Скажем прямо, странным местечком был этот квартал, в котором перемешались лачуги, руины и новые дома. Лачуги были построены ещё до войны, руины — результат немецких бомбежек, а новые дома высились прямо на месте некоторых руин. Немецкие самолеты-снаряды «V-1» не уничтожили лачуги, так что при восстановлении домов, до того, чтобы снести эти хибары, руки не доходили. Еще торчали обломки стен, не были засыпаны подвалы-ловушки, зияющие провалы которых прикрывала и маскировала буйная растительность; то тут, то там виднелись дома с сорванными крышами, слепые окна и заколоченные двери. Здесь был свой изолированный мирок, где по ночам гуляли огромные крысы из близрасположенных доков, за которыми охотились бродячие готы. Этот столь любимый подпившими матросами квартал пронизывали темные улочки, по которым бродили лже-нищие и хулиганы всех мастей. С другой стороны к нему примыкали, с прямо-таки оскорбительной чистотой и белизной, новые кварталы.
Вот через эту-то подозрительную и ненадежную зону и шли теперь Моран и Билл Баллантайн, засунув руки в карманы штанов и покачиваясь, как матросы, нагрузившиеся виски или шум-шумом, паршивым рисовым самогоном, которым подчуют в занюханных китайских забегаловках в Лаймхаузе. Одеты оба друга были в оборванные и грязные одежды, так что их трудно было распознать в этом маскарадном облике.
Туман придавал этому месту зловещее обличье, разбитые и ободранные дома в нем вызывали представления о каких-то адских существах, окутанных дымом. Горел свет в нескольких окнах, которые казались желтыми глазами, а темные провалы рядом — слепыми глазницами. Душераздирающие крики котов звучали воплями демонов, что ещё больше усиливало иллюзию ада.