Запах у кофе был обычным, а вкус оказался незнакомым. То есть, вкус кофе он, конечно, напоминал, но помимо этого вкуса в нем было что-то одновременно горькое и сладкое, и самой знакомой ноткой в этом горьком и сладком был привкус ванили.

— Никогда такого не пил, — поделился Адам.

— Я бы удивился, если бы пили. — Вивиан кивнул в направлении шкафа — он успел вернуть таинственную бутылочку на место. — Рецепт этой настойки мне рассказал мой хороший приятель. На первый взгляд, ничего особенного, разные травы.

— Это действует так же, как кофе?

— Скоро узнаете.

Доктор Мори тоже сделал глоток кофе и достал сигареты.

— Знаете, о чем я подумал, Адам? — спросил он. — Меня всегда окружали люди. В университете у меня была целая куча приятелей. Мы вместе учились, вместе готовились к экзаменам, вместе завтракали, вместе развлекались… и я подумал о том, что со многими из этих людей мне было приятно нюхать кокаин, но рядом со мной не было человека, с которым мне хотелось бы поговорить. Человека, с которым мне хотелось бы обсудить книгу, театральную постановку, просмотренный фильм. Человека, которому я мог бы рассказать историю из прошлого и не бояться, что он неправильно меня поймет. Для тех людей я был собой, но вместе с тем был кем-то другим. А вы, почти незнакомый человек, знаете обо мне больше, чем все те люди. Странно, правда?

— Не думаю, доктор. Обычно люди называют это дружбой.

— Никогда бы не подумал, что мне это так необходимо. — Вивиан улыбнулся. — Надеюсь, Дита не будет ревновать.

Адам улыбнулся в ответ. У него кружилась голова, и он думал о том, что кофе был как нельзя кстати.

— Что вы думаете по поводу вечеринки? Вам понравилось?

— Да, мы отлично провели время.

— На мой взгляд, она была скучна. — Доктор Мори передернул плечами. — Толпа гостей, которых объединяет одно — ваш теперешний грех, господин Фельдман. Они боятся собственных желаний. Они говорят о пороках и сексе, но когда доходит до пороков и секса, начинают думать: о Боже! Как же я буду нагло получать удовольствие, когда другие этого боятся? Разве у меня есть право на то, чтобы сказать себе «да» в ответ на вопрос «а можно ли мне это сделать» вне зависимости от того, о чем идет речь? Уж лучше я посижу в своем гнилом коконе из морали и буду ворчать, осуждая других. Им надо раздать пачку ярлыков — и пусть они отправляются навешивать их друг на друга. Тогда хотя бы пару минут мы сможем дышать спокойно. — Он затянулся и стряхнул пепел. — Прошу прощения, но я был обязан это сказать.

Адам рассеянно помотал головой. Легкий туман в голове менял цвета — сначала он был белым, потом стал нежно-голубым, а после этого превратился в салатовый.

— Не знаю, что это за настойка, доктор, но она меняет сознание.

— Я люблю говорить, что она показывает новые горизонты. Клод — мой приятель, который дал мне ее рецепт — замечательный человек. Когда-то он помог мне понять, что мужчины меня не привлекают… точнее, привлекают, но не так, как женщины.

Адам нахмурился и недоуменно посмотрел на Вивиана. Ответом ему был спокойный изучающий взгляд. Доктор улыбался уже знакомой Адаму улыбкой: «Мне нравится ваша реакция. Интересно, что вы выкинете в следующий момент?».

— Каким… образом он вам помог? — заговорил он, наконец.

— Таким же, каким обычно мы понимаем, нравятся или не нравятся нам определенные вещи. Ведь до того, как мы говорим «мне это не нравится», нужно это попробовать, не так ли, Адам?

— Да, но в случае с мужчинами, на мой взгляд, этот метод не очень подходит.

— Судя по всему, ваш путь к выходу из кокона долог… что же, теперь вы знаете обо мне еще одну пикантную подробность. — Доктор потушил сигарету в пепельнице и внимательно посмотрел на Адама. — Вас клонит в сон, мой друг? Похоже, я налил вам слишком много.

Адам откинулся на спинку кресла.

— Не волнуйтесь, доктор, все в порядке, — возразил он, понимая, что его язык повинуется с трудом.

— Я налью вам рюмку водки. Это вернет вас к жизни.

Вивиан поднялся, но, увидев вошедшую Афродиту, снова занял свое кресло.

— Я не буду вам мешать, — сказала она. — Мне нужен карандаш.

— Ты не мешаешь, дорогая. — Доктор Мори кивнул на свободное кресло. — Тебе не скучно одной?

Афродита посмотрела на чашки с кофе, и на ее лице появилась улыбка.

— Когда ты предложил кофе, я подумала, что речь идет об обычном кофе. И теперь я готова обидеться, потому что вы меня не позвали.

— Возьми. — Он протянул ей свою чашку. — Вторая половина твоя.

— Спасибо. — Афродита сделала пару глотков и посмотрела на Адама. — Вы ведете разговоры по душам, и, похоже, господину Фельдману пришелся по вкусу твой кофе.

Адам едва заметно кивнул, не открывая глаз. Туман из салатового стал темно-зеленым, а мысли совсем не поддавались контролю. В голове вертелся миллион образов — от целомудренных до самых развратных, которые он только мог вообразить.

— Господин Фельдман хотел узнать, как действует кофе, — снова заговорил Вивиан. — И я решил, что ты сможешь ему помочь.

Афродита оглядела кабинет.

— Здесь? — спросила она. — Тебе не кажется, что в спальне будет удобнее демонстрировать господину Фельдману действие кофе?

— Здесь. Или тебе уже не по вкусу мой ковер?

Она улыбнулась и легко пожала плечами.

— Ну почему же. По вкусу. Хочешь присоединиться?

— Понаблюдаю со стороны.

***

— Может быть, вы не откажетесь от рюмки водки, Адам?

Голос доктора доносился издалека, но Адам сделал над собой усилие и сосредоточился на происходящем. Он снова сидел в кресле, на расстоянии вытянутой руки от него стояла чашка с недопитым кофе, а в пепельнице дымилась сигарета.

— Нет, доктор. Премного благодарен.

Адам запоздало подумал о том, что вопрос Вивиана странно звучит в данном контексте. Создавалось впечатление, будто гость не прерывал дружеской беседы. И уж точно не занимался любовью с женщиной хозяина квартиры на ковре в его же кабинете.

Доктор предпочел роль наблюдателя. Он сидел практически без движения, не меняя позы, и только один раз прикурил от зажженной спички. Выдавали его только глаза. У Адама вряд ли получилось бы забыть этот взгляд. Если до этого Вивиан только говорил о пороках, и свидетельством его склонности к чему-то подобному был разве что опиум, то выражение его глаз пять минут назад даже не говорило, а кричало об его истинной сущности. У Адама сейчас был только один вопрос: какой жизненный путь должен проделать человек и что он должен попробовать для того, чтобы хотя бы иногда смотреть на мир такими глазами?

— Я думаю, что господину Фельдману пора спать, — сказала Афродита. Она стояла у зеркала и приводила в порядок волосы.

— Покажи господину Фельдману, где находится спальня. И не забудь, что ты приходила сюда и просила карандаш.

— За карандашом я еще вернусь.

Афродита провела Адама в спальню и, включив ночник, кивнула на кровать. Он воспользовался приглашением.

— Спокойной ночи. Завтра с утра я приготовлю тебе обычный кофе. Без сюрпризов.

— Надеюсь, я проснусь.

— Разумеется, проснешься. Может, ты будешь плохо себя чувствовать, но я тоже ужасно себя чувствовала после того, как впервые попробовала этот кофе. Правда, после того, как я попробовала кофе и до того, как я отправилась спать, много чего произошло… но об этом я расскажу тебе в другой раз. — Афродита положила ладонь ему на лоб. — Мне нравится, что ты начинаешь понимать.

***

Когда Афродита появилась в дверях кабинета с пачкой отпечатанных листов в руках, Вивиан до сих пор сидел в своем кресле и допивал кофе.

— Тебе тоже хватит, — сказала она, приблизившись.

— Жаль, что из фильмов порой вырезают откровенные сцены. Поэтому я люблю книги. В них можно описывать все откровенно — и никто не обвинит тебя в том, что что-то не так.

— Если твой новый приятель так же хорош и без кофе, то в выходные мы обедаем в ресторане за мой счет.

Вивиан поманил ее жестом.