А случилось то, чего больше всего опасались жители поселка: ярким солнечным днем появилась на синем небе туча саранчи. Стая быстро опустилась на огороды, и вскоре от растений ничего не осталось, кроме жалких пеньков. Урожай пропал…

Азиатская саранча, марокканская саранча и другие виды стадных кобылок, периодически появляясь массами, разоряют посевы. В древние времена из-за нашествия саранчи погибло немало людей от голода и сопутствующих ему болезней. Кое-где в странах Южной Азии и Африки периодически все еще свирепствует этот враг земледелия. Так, в 1958 году саранча, залетев в Эфиопию, уничтожила посевы, которые могли дать урожай 167 тысяч тонн, и обрекла многих людей на голод. «Летит голод», — говорят африканцы, услышав шум надвигающейся тучи саранчи.

В большой стае саранчи, если бы всю можно было положить на весы, несколько тонн. Одна тонна этих прожорливых кобылок съедает урожай, которым можно прокормить 10 слонов, 25 верблюдов или 250 человек в течение года.

Человек зачислил саранчу в стан своих врагов, как стал заниматься земледелием. Один из библейских пророков так описывает налет саранчи: «Перед ними пожирает огонь, а за ними жалит пламя; перед ними земля как сад эдемский, а позади них бушует опустошенная степь, и никому не будет спасения от них. Вид их, как вид коней, и скачут они как всадники… Скачут по вершинам гор, как бы со стуком колесниц, как бы с треском огненного пламени, пожирающего солому. При виде их трепещут народы».

Страдали от саранчи и сельскохозяйственные угодья дореволюционной России. Об этом сохранилось много документов, отчетов. Приведу, например, один эпизод из воспоминаний Н. М. Еронкиной^[3] связанный, как ни странно, с А. С. Пушкиным. Во время ссылки в Одессе поэт работал в канцелярии графа Воронцова. И вот А. С. Пушкину ради порядка дали служебное поручение — отправили на обследование одного из районов, пострадавших от саранчи. Возвратясь из командировки, поэт написал очень лаконичный отчет:

Начальство было возмущено и собралось дать нагоняй поэту. Но прежде чем это сделать, Воронцов засел за чтение других отчетов, длинных, скучных, с таблицами, вычислениями и… вскоре убедился: да, все, действительно, сводилось к простому «Саранча летела, села, все съела и улетела». Это было в 1824 году.

С. В. Мараков в книге «В джунглях Прибалхашья» так описывает нашествие саранчи, которое он наблюдал в низовьях реки Или: «В конце июля пешая саранча начинает двигаться огромными полчищами (кулигами), занимающими иногда полосу шириной в несколько сот метров. В кулиге слой двигающихся насекомых достигает 5–10 сантиметров. Когда пешая саранча переправилась через р. Или, она плыла сплошной массой и так шумела, точно на реке был крупный порог. В середине июля саранча начинает подниматься на крыло, а к концу этого месяца она вся становится летной. В это время ее огромные стаи при перелетах днем закрывают солнце, а ночью луну. Опустившись на заросли тростника, саранча садится так густо, что на каждом стебле бывает по 3–20 насекомых. Обычно летная саранча днем кормится в займищах тростника, на закате же солнца поднимается и летит до наступления темноты, а часто и в первую половину ночи; в это время в небе слышен сильный шум.

Пока саранча еще пешая, свиньи собираются к местам ее концентрации, а позднее стадами идут за ее кулигами, поедая этих насекомых в большом количестве. Далеко слышно, как кабаны, кормящиеся саранчой, „чавкают“»^[4].

Убытки, которые ежегодно наносила саранча посевам в дореволюционной России, оценивались более чем в 2 миллиарда рублей, ею уничтожалось до 10 процентов полевых культур, до 20 — овощных и 40 — садовых.

В литературе встречаются сведения, судя по которым вообще вредные насекомые и сейчас в мире уничтожают амбарного зерна столько, сколько хватило бы на прокорм 200 миллионов человек. Мировые запасы зерна несут урон от амбарных вредителей на 10 процентов, что равно примерно 50 миллионам тонн. По данным продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, в наше время вредители и болезни уничтожают 20 процентов урожая сельскохозяйственных культур. Практически доказано, что насекомые могут снизить потенциальный урожай кукурузы на 37 процентов, картофеля — на 40, хлопчатника — на 41 процент.

В нашей стране проблема борьбы с саранчой давно решена, и эти насекомые уже более не страшны. Но посевы гибнут от полчищ других вредителей: картофельный жук, гессенский комарик, шведская мушка, озимый червь, зерновая совка… Страдает от насекомых и наш зеленый друг — лес. Иногда из-за нашествий бабочки монашенки, зимней пяденицы, непарного и сибирского шелкопрядов и подобных им неприятелей на громадных площадях стоят без листьев, как опаленные огнем, жалкие деревья и медленно погибают.

Но враги человека среди насекомых не всегда действуют против него так открыто и сообща. Есть среди них коварные, которые крадут добро тайно, понемногу. Так, незаметно пропадает часть урожая, выращиваемого в трудных условиях рискованного земледелия в зонах, в которых расположена большая часть пашни нашей страны. Один энтомолог, который четко представляет себе картину скрытой от глаз работы насекомых-врагов, пессимистично воскликнул: «Увы, человек собирает ту часть урожая, которую ему оставляют насекомые!»

Но враждебная человеку деятельность насекомых не ограничивается их воздействием на растения. Они наносят огромный вред и животноводству, а также здоровью людей.

Есть, например, страшный недруг — громадный легион кровопийц, от которых еще в прошлом веке не знали спасения. Особенно много кровососов в отряде двукрылых — Диптера, четвертого по величине отряда насекомых после Жуков, Бабочек и Клопов. Многочисленные комары, мошки, слепни, мокрецы всюду сопровождают человека. Своими укусами они отравляют его существование.

Эти насекомые обладают способностями безошибочно находить свою жертву. Большинство кровососущих улавливают ничтожную разницу в температуре тела жертвы и окружающего воздуха при помощи чувствительных усиков. Например, постельный клоп обнаруживает объект своего нападения, который даже менее одного градуса теплее окружающей среды, и устремляется к нему.

Особенно сильно отравляет существование человека комариная напасть. Иногда комаров бывает так много, что человек вынужден переселяться в другое место, спасаясь от них. Ботаник П. С. Массагетов, описавший свое путешествие на лошади от Семипалатинска до Ташкента в двадцатые годы нашего столетия, так рассказывает о своей встрече с комарами: «Вдруг в соседнем заросшем камышом мелком озерке лениво закричали лягушки. И как будто это был сигнал к атаке — на нас накинулись комары. С каждой минутой их рать возрастала. Это была какая-то свежая, полная сил генерация мелких рыжих кровопийц. Они нападали бесшумно, без предупредительного своего знаменитого „з-з-з“. Гнедой отчаянно хлестал хвостом, мотая головой, просыпая овес. Невероятный, невиданно зловредный комар! Сибирский перед ним — скромный, конфузливый, даже предупредительный юноша. Местность сразу потеряла свою привлекательность».

Английский энтомолог Л. Дж. Милн писал, что «…существуют люди, предрасположенные к укусам паразитов, которые привлекают к себе клещей, блох, комаров и других насекомых. Такой человек, излучающий тепло, во время вечерней прогулки с товарищем будет привлекать целое облако комаров — отличительная черта, которую редко умеют ценить. Насекомые начинают кусать его, а жертва принимается бить их и своими ударами еще больше поднимает свою и без того высокую температуру тела. Все больше и больше комаров слетаются к месту происшествия. За все это время ни одно насекомое не обеспокоило (хладнокровного) спутника жертвы, и он, естественно, удивлен поднявшейся суетой. Он даже может не поверить, что вокруг летают комары, если ему не показать их раздавленные тельца. Такие люди вообще привлекают мало паразитов, даже когда гуляют одни. Но если их лихорадит или после непродолжительного бега повысилась температура кожи, они тоже становятся предрасположенными к укусам паразитов».