Глава 21

После обеда в гостиной скатали ковры и устроили танцы.

Сначала Аннабел играла для молодежи на рояле, но потом Люшес Беллингдон достал граммофон с пластинками и предложил ей потанцевать. Танцевала она не хуже, чем играла.

Партнером Салли оказался Уилфрид, но он не приглашал ее, пока Мойра не пошла танцевать с Клеем Мастерсоном. «Во всяком случае, — подумала Салли, — он больше не станет делать мне предложение, а это уже что-то».

— Ты слишком сильно меня прижимаешь, — сказала она вслух.

— Что за капризы, дорогая? Я прижимаю тебя так же, как всегда. Раньше ты против этого не возражала.

— Очевидно, я страдала молча.

Уилфрид покачал головой.

— Не похоже на тебя, дорогая, — твой язык никогда тебя не подводил. Неужели ты сама этого не замечала?

— Возможно, ты прав, — засмеялась Салли.

— Мы с тобой прекрасная пара, — заметил Уилфрид.

— Ты говоришь это каждой девушке, с которой танцуешь, верно?

— Дорогая, это часть моего шарма. А шарм нельзя разделить на части — в нем все должно оставаться неразрывным, иначе из него исчезает душа… Давай переменим тему. Ты знаешь, что я собираюсь стать твоим квартирным хозяином?

— Ты?!

Он кивнул.

— Тема довольно прозаическая, но факты — чаще всего проза. Полина оставила дом мне, так что теперь я могу выселить Дэвида и сам въехать в мансарду. Тебе будет приятно видеть меня каждый день, но предупреждаю — я потребую к себе должного уважения, наряду со своевременным внесением арендной платы. Дэвид может занять мою комнату, если захочет, но я ему не советую. Миссис Ханейбл ужасно готовит.

Салли почувствовала, как ее щеки заливает краска гнева.

— Ты не можешь выселить Дэвида!

— Смотри внимательно, дорогая, и увидишь, что я могу.

«Живет художник молодой, судьбы своей не зная…» Это отчасти цитата, а отчасти мое сочинение. Когда Дэвид вернется в понедельник, его будет ожидать краткое уведомление. Кстати, ты не знаешь, он платит еженедельно, ежемесячно или ежеквартально?

Глаза Салли гневно блеснули.

— Ежеквартально. И боюсь, тебе не удастся его выселить. Шотландцы — народ предусмотрительный. Поэтому Дэвид попросил Полину подписать договор. — Сделав паузу, она добавила:

— И я тоже.

Уилфрид с упреком посмотрел на нее.

— Какой неженственный поступок! Шотландцы все одинаковы — приземленные люди, все мысли о деньгах. Ни один человек с душой истинного художника не стал бы беспокоиться о такой мелочи, как договор. Нужно постараться найти в нем лазейку. А сейчас оставим эту неприятную тему и устроим представление, которое заставит остальных позеленеть от зависти. «Танцуйте! Радость пусть границ не знает!»

Однако Клей и Мойра их перещеголяли. При всех своих недостатках танцевать Мойра умела, и Клей Мастерсон ей не уступал. Они даже не разговаривали — только летели , под музыку, словно несомые ветром. Мойра плыла, чуть откинув голову назад, светлые волосы развевались, а лицо ничего не выражало. Клей наклонился к ней и что-то произнес — она отозвалась, едва открыв рот.

К удивлению Салли, Дэвид пригласил ее на следующий танец, даже не взглянув в сторону Мойры Херн. Однако вся ее радость улетучилось, когда она поняла, что он собирается говорить с ней только о Мойре.

— Думаю, она будет хорошей моделью. Ты заметила, что Мойра умеет оставаться неподвижной? Большинство людей, особенно женщин, не в состоянии позировать не шевелясь. Если они не переминаются с ноги на ногу и не поправляют волосы, то начинают хлопать ресницами или шевелить губами. Как по-твоему, это нервное или они таким образом просто пытаются привлечь к себе внимание?

Салли невольно усмехнулась. Ей нравились серьезные рассуждения Дэвида.

— Не знаю, дорогой, — ответила она. — Если я шевелюсь, значит, мне этого хочется, или волосы растрепались и щекочут меня.

Дэвид нахмурился.

— Я уже просил не называть меня «дорогой»! Ты специально это делаешь, чтобы вывести меня из себя! Мы говорили о Мойре. Возможно, ты не обратила внимания, но она никогда не ерзает.

— Медузе и не полагается ерзать, — улыбнулась Салли. — Хотя она обращала в камень других, а не себя.

— Я понял, что она — Медуза, — задумчиво продолжал Дэвид, — как только увидел ее. Я наблюдал за ней…

— Это было трудно не заметить, — с горечью вставила Салли.

Дэвид словно не слышал ее слов:

— Сегодня я сделал пару эскизов. Но я хочу, чтобы она мне позировала. Я должен зафиксировать этот ледяной взгляд — ты знаешь, что я имею в виду.

Салли кивнула.

— Она всегда была такая: Я говорила тебе, что училась с ней в школе.

Ей хотелось добавить еще многое — например, что Мойра уже тогда была настоящей змеей, — но лучше пусть он убедиться в этом на собственном опыте.

— Понимаешь, — снова заговорил Дэвид, — Медуза ведь раньше была человеком, но потеряла человеческий облик и лишает его всякого, на кого посмотрит, не оставляя в нем ни капли тепла и сердечности. Только яд и сверкающий лед, — вот что я хочу изобразить, а не змей вместо волос.

— И ты сможешь это сделать?

— Думаю, что да. Если не потеряю это ощущение…

От слов, которые у нее вырвались в ответ, Салли не была в восторге.

— Представляю, как это понравится Мойре.

Дэвид посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей.

— Мне наплевать, понравится ей или нет. Я хочу писать ее.

Глава 22

Было не больше девяти часов, когда Хьюберт Гэррет встал и направился к двери. Насколько могла судить мисс Силвер, он ни разу ни с кем не заговорил ни во время обеда, ни после того, как они перешли в гостиную и молодежь начала танцевать. Когда к нему обращались, он отвечал односложно и так тихо, что его с трудом можно было расслышать. Так как танцующим требовалось свободное пространство, ему волей-неволей пришлось занять место среди зрителей, собравшихся у камина. Мисс Брей сидела с вышиванием, мисс Силвер — с вязаньем, а мистер Гэррет забаррикадировался «Тайме». Уходя, он аккуратно сложил газету и оставил ее на подлокотнике кресла. Глядя ему вслед, мисс Силвер заметила, что мистер Гэррет плохо выглядит, и спросила, всегда ли он так молчалив. Ответ мисс Брей прозвучал не слишком уверенно — она упустила петлю и безуспешно пыталась подцепить ее иглой.

— Хьюберт? Право, не знаю. Он не из тех, на кого обращаешь особое внимание. Вы сказали, он выглядит больным?

— Во всяком случае, нездоровым. Эта история явилась для него страшным потрясением.

Мисс Брей наконец подцепила петлю. Нитки вокруг натянулись, весь рисунок перекосился, но это, казалось, ее не беспокоило.

— В самом деле, — рассеянно промолвила она и заговорила о другом.

В дальнем конце комнаты, где зеленые парчовые занавеси прикрывали два окна, выходящих в парк, стояли Люшес Беллингдон и Аннабел Скотт, отдыхая после танца.

Заметив, что в комнате жарко, Люшес раздвинул портьеры и открыл окно, впустив прохладный воздух. На небе светила почти полная луна. Сад за окном, днем отливавший сотнями оттенков зеленого — благодаря траве, почкам и молодым листьям, — теперь словно потускнел, как бывает во сне. Электрический свет смешивался с серебристым сиянием луны.

— Арнолд вернулся, — заговорила Аннабел.

— Почему ты так думаешь? — после паузы осведомился Люшес.

— Я видела его.

— Где?

— Он выходил с перрона на вокзале в Ледлингтоне.

— Когда?

— Пару часов назад.

— А что ты делала пару часов назад в Ледлингтоне?

— Отвозила Минни Джоунс к поезду.

— Минни Джоунс?

— Да. Она тетя Артура.

— Знаю. Что ей здесь понадобилось?

— Спроси об этом мисс Силвер. Насколько я поняла, она обнаружила бедняжку Минни в парке, лежащей без сознания. Мисс Силвер не из болтливых — она ни за что не рассказала бы мне об этом, но Минни опаздывала на поезд, поэтому мисс Силвер попросила меня отвезти ее на вокзал.