Глава 37

Мисс Силвер предложила уйти через черный ход. В теперешнем своем состоянии мисс Каннингэм вряд ли сможет припомнить, запирала она его или нет. А до утра столько всего может произойти, что это уже не будет иметь значения.

Они вышли в маленький дворик и по гравиевой дорожке подошли к калитке сада. Когда Крейг закрывал за собой калитку, церковные часы дали четыре коротких удара, предвещавших основной, и пробили час ночи. Ночь была прохладная, дышалось легко. После пыльного коридора воздух был поистине живительным. Крейг глубоко вдохнул.

Крадучись лазать по закоулкам чужого дома, да еще ночью, ему совсем не понравилось и как-то больше не хотелось. Но что же будет теперь? Да, хорошо бы это знать.

Одно он понял сразу: сам он угодил, говоря фигурально, между молотом и наковальней. Если мисс Силвер сейчас же сообщит по телефону Фрэнку Эбботту или местной полиции, что нашла рубины семьи Мэлбери, эта весть будет подобна взрыву бомбы. Пусть Лидия Крю летит к самому черту… но тогда у них с Розаменд опять все разладится.

Завтра она, без сомнения, скажет, что не может выйти за него замуж… Да какое там завтра — завтра уже наступило.

Сегодня. Наступил день его свадьбы, и ему вдруг почудилось, что Розаменд ускользает от него в свою чертову «Страну Облаков и Кукушек»[5] и никогда не выйдет за него замуж. Надо бы удержать мисс Силвер до половины одиннадцатого, иначе она непременно развернет свою бурную деятельность, пока всю шайку не возьмут под арест.

В лица им веял легкий ветерок.

— Что вы намерены делать? — спросил он.

Она остановилась и повернулась к нему:

— Не знаю. Но думаю, нам нужно вернуться.

— В тот коридорчик?

— Нет, это не обязательно. Я волнуюсь за мисс Каннингэм. Боюсь, ее жизнь в опасности.

— Ее жизнь!

— Мистер Лестер, вы ведь только что слышали беседу мисс Крю с мистером Каннингэмом. У вас есть сомнения по поводу ее намерений относительно его сестры?

— Пожалуй, нет. Но как-то трудно себе представить, чтобы…

Мисс Силвер печально его перебила:

— Нормальному рассудку убийство всегда кажется чем-то нереальным, вроде страшной сказки… Для убийцы же не существует границ дозволенного. Его преступные планы, желание скрыть их — для преступника гораздо важнее норм морали. С каждым новым деянием он становится все значительнее в своих глазах, он опьянен своей хитростью и находчивостью, растет его уверенность в том, что он сможет довести задуманное до успешного конца. Это не первая жертва мисс Крю. Принимала ли она сама участие в устранении Мэгги Белл и мисс Холидей, я сказать не берусь, но я не сомневаюсь ни секунды: это было сделано по ее указке. Возможно, мы никогда так и не узнаем, что случилось с Мэгги, но мы знаем, что она прислуживала в Дауэр-хаус, а значит, на глаза ей могло попасться что-то необычное. Если бы она сообразила, что это такое. Генри и мисс Крю грозил провал. А случай с мисс Холидей лишь подтверждает наше предположение. Воспользовавшись отсутствием мисс Крю, она зашла в ее комнату. Испугавшись неожиданно нагрянувшей миссис Болдер, она сунула случайно попавший под руку конверт в карман фартука. Как видите, сама мисс Крю считает, что конверт, по-видимому, завалился между сиденьем и боковиной кресла. Всему виной безмерное любопытство мисс Холидей. Возможно, она поправляла подушки на креслах и проводила рукой по всем боковинам. Но вы знаете, что лежало в том конверте — набросок колье леди Мэлбери из рубинов и бриллиантов. Самый первый набросок, который потом дорабатывали, чтобы можно было изготовить подделку.

— Да, я это слышал. Но про колье ничего до этого не слышал. Оно было украдено?

— Да, мистер Лестер. Несколько недель назад леди Мэлбери обнаружила, что ее колье, очень дорогое, фамильная драгоценность, — всего лишь подделка. Ни она сама, ни кто-либо еще понятия не имели, когда его подменили. Как я понимаю, она не стала бы об этом никому рассказывать, но лорд Мэлбери проговорился, и этот секрет выплыл наружу. И теперь большинство местных жителей не сомневается, что леди Мэлбери сама его продала.

Крейг тихонько присвистнул.

— Понятно. Хорошенькая история! И несчастную мисс Холидей угораздило оказаться на пути мошенников.

— Именно так. Тот злосчастный конверт был открыт.

На нем было написано имя мисс Крю, а внутри лежал листок с наброском колье, первый вариант того рисунка, который потом сделали для ювелира. Мисс Холидей могла увидеть его, стала бы об этом рассказывать — это было крайне опасно. Бедная женщина выронила конверт, вытаскивая носовой платок, а мисс Каннингэм подобрала его и вернула своей подруге. И после этого мисс Каннингэм тоже стала представлять опасность. Ни своего брата, ни подругу мисс Каннингэм, разумеется, ни в чем бы не заподозрила. Но она могла выдать их случайно, по собственному простодушию, ведь поговорить она любит, и вообще чересчур эмоциональна. Неизвестно было, что, кому и когда она брякнет. Поэтому на лестнице и появилась натянутая бечевка.

— Что же теперь?

— Боюсь, мисс Крю может вернуться — не сразу, а немного позже, но этой ночью. Подождет, когда уснут Генри и Николас, а потом, видимо, еще раз попытается убить Люси Каннингэм. Такой вариант в любом случае нельзя исключить. Поверьте, я прекрасно понимаю ваши чувства.

Вам, конечно же, хочется побыстрее увезти отсюда мисс Максвелл — до того, как начнутся аресты. Но обстоятельства таковы, что в полицию нужно сообщить незамедлительно. Я надеюсь, вы это понимаете.

— Да, конечно.

Мисс Силвер решилась.

— Вход в потайной коридор не стоит оставлять без присмотра. Мисс Крю не должна прорваться к мисс Каннингэм. Если вы постоите на карауле, я схожу в Белый коттедж и позвоню инспектору Эбботту.

Глава 38

Лидия Крю возвращалась по извилистой тропке меж рядов кустарника. Фонарь ей не требовался. Ноги сами знали путь, который она проделывала так часто — и днем, и в сумерках, и при луне, и в отсутствие луны, вот как сейчас. Ей знаком был каждый поворот, каждый шуршавший под ее руками куст, каждая ветка, перед которой нужно было наклонить голову, каждый торчавший из земли корешок. Она ходила здесь еще тогда, когда душа ее была полна самых дерзких надежд и сладких иллюзий молодости. Пробиралась по этой тропке и тогда, когда надежды испарились, а страшные замыслы привели ее на дорогу, с которой уже не свернуть.

Она миновала канаву, пролегавшую между садами обоих поместий, затем арку из сплетенных ветвей, затем двинулась по песчаной площадке перед домом. Дверь, через которую можно было попасть в дом, была рядом, но комнаты Розаменд и Дженни, а также ее собственные выходили на заднюю сторону дома. Быстрым шагом, не опасаясь ничьих глаз, Лидия Крю прошла вдоль фасада. Теперь все комнаты, окна которых выходили на фасад, пусты. Это раньше в них было полно молодой поросли из рода Крю, молодых Крю и их гостей. А на чердаке — горничных и слуг. Зачем стараться идти тихо? Разве чтобы не потревожить духов былой роскоши…

Она свернула за угол и подошла к зарешеченным окнам на первом этаже. Ее окна закрыты. Окна племянниц открыты. Она остановилась у окна Дженни и прислушалась. Оттуда не доносилось ни звука. Прошло порядочно времени, чтобы девчонка выплакала свою злость и уснула. Именно в это окно Дженни выкинула ту голубую бусину из венецианского стекла. Лидия Крю включила фонарь и стала шарить лучом по земле.

Прямо под окном — газон, усаженный желтофиолями и тюльпанами, сразу за колонкой. Бусины там быть не может: Дженни швырнула ее изо всех сил. И на тропинке, огибающей дом, ее тоже быть не может. А вот за тропинкой, где начинается сад с декоративными каменными горками, надо поискать. Луч фонаря заскользил по замшелым камням, среди разросшейся лаванды и розмарина, зарослей розы-рогозы, колокольчиков и тимьяна. Луч дошел до пруда в центре садика, но сквозь застоявшуюся мутную воду ничего нельзя было разглядеть, тем более бусину. Конечно, вряд ли стекляшка залетела так далеко, но хорошо бы проверить. Если бусина в пруду, тогда не о чем беспокоиться.