Удивительно, сколько надежд разбудило в ее сердце секундное воспоминание! Весь остаток пути Энн тщательно обдумывала дальнейшие действия. Нужно устроиться на работу, ведь деньги Присей когда-нибудь кончатся. А еще надо подыскать комнату, купить ночную рубашку, зубную щетку, расческу… За комнату придется заплатить вперед. О, а еще нужно обзавестись чемоданом, хотя бы самым дешевым. Ведь ни одна хозяйка и на порог ее не пустит без багажа.

Картины будущего переполняли ее воображение.

Глава 26

Примерно через час в Чантризе раздался телефонный звонок. Звонил Джим.

— Я хочу поговорить с Энн.

Трубку взяла Лилиан, и слова его произвели весьма странный эффект. Несколько секунд она молчала, а когда наконец заговорила, Джим уловил ужас в ее голосе.

— Энн… — пролепетала она.

— Да, могу я побеседовать с Энн?

— Ну…

— Ты можешь ее позвать?

Совершенно растерявшаяся Лилиан пыталась потянуть время:

— Не думаю…

— Но в чем дело?

— Она… ее здесь нет.

— Она куда-то вышла?

— Ну…

— Лилиан, будь добра, объясни!

На другом конце провода воцарилось молчание. Лилиан боролась с искушением повесить трубку. Можно ведь сделать вид, будто их разъединили…

— Джим, кое-что произошло… — Ее виляния наконец завершилось единственно верным, как ей казалось, решением. Нужно все рассказать Джиму, и ей сразу станет легче. Ведь все равно рано или поздно пришлось бы сказать ему правду. Правда лучше всего…

— Что же произошло?

— Она… она убежала.

— Лилиан, о чем ты?

— Она убежала. Я даже не могла остановить ее. Я… я ничего не знала.

— Энн ушла из дома?

Голос Лилиан звучал все более и более взволнованно:

— Да, да! И не спрашивай меня почему, я знаю не больше, чем ты. Сегодня утром мы встали, а ее нет, вот и все. И можешь не спрашивать, почему она вот так сбежала от нас! Мы сами в полном недоумении! Я пожелала ей спокойной ночи, и она отправилась в спальню. И с тех пор я больше ее не видела.

Теперь Лилиан немного приободрилась. Худшее позади! А Джим не имеет права возмущаться. Ведь это он бесстыдно обманул ее. Лилиан не знала, стоит ли пенять ему на это. Пожалуй, лучше не надо. Как сказал тот человек вчера ночью? «Меньше скажешь — целее будешь». Да, это хороший совет. Лучше прикусить язык — до поры, до времени… В трубке снова раздался голос Джима, холодный и резкий:

— Я сейчас приеду. — А вслед за этим щелчок трубки, опущенной на рычаг.

К моменту появления Джима Лилиан совершенно убедила себя, что сможет успешно сыграть свой спектакль. Она была из тех людей, которые в одиночку строят грандиозные планы, но при появлении того, с кем предстоит объясняться, пугаются и теряют решимость. Это произошло и теперь. Оказалось, что присутствие Джима все крайне осложняет. Лилиан никогда еще не видела его в таком состоянии. Она вообще видела его не так уж часто. Рос он в семье своей матери, а к ним только приезжал в гости, сначала маленьким мальчиком, потом — юношей, и всегда был таким молчуном… А потом вообще исчез на целых три года.

Все это время родные даже понятия не имели, чем он занимается. А теперь он намерен нарушить их покой? Ну уж нет, она этого не потерпит! Так говорила себе Лилиан.

Но сейчас, когда он снова приехал в Чантриз, все выглядело совсем иначе. Перед ней стоял уже не мальчик и не юноша, а взрослый мужчина, и сердце ее замирало от его взгляда. И Лилиан ничего не могла с собой поделать.

Она поднялась, подошла к окну, вернулась…

— Уж не знаю, что у тебя на уме, но мы обращались с ней очень хорошо! Делали все, чтобы она чувствовала себя здесь как дома.

— В самом деле? Тогда почему она убежала?

— Откуда мне знать? Ты, конечно, можешь говорить что угодно, но все-таки было в ней что-то странное. Даже не знаю…

Джим стоял напротив нее, не отрывая глаз от ее лица.

— Чего ты не знаешь?

— Джим, правда, можно подумать…

— Что подумать?

Лилиан разразилась слезами.

— Можно подумать, ты нас в чем-то подозреваешь! Как ты можешь?! У меня сердце кровью обливается…

— Лилиан! Так ты знаешь, почему Энн убежала?

— Нет.

— Тогда мне придется опросить остальных.

Джим вышел. Лилиан с облегчением вздохнула. Однако что он намерен делать? Лилиан высморкалась, лихорадочно вспоминая, что она ему говорила. Все убедительно, ни к чему не придерешься. Вряд ли он мог догадаться, будто ей что-то известно. Нет, все будет хорошо. Иначе и быть не может! А если он уехал… Но уехал ли он?

Джим не уехал.

Расставшись с Лилиан, он направился в заднюю пристройку, намереваясь поговорить с Томасиной. Лилиан всегда умела сочинять убедительные сказочки. А ему нужна истина. А Томасина врать не станет.

Старую служанку Джим нашел в буфетной.

— Томасина, я хочу поговорить с тобой о миссис Фэнкорт.

Она повернулась к нему, в одной руке у нее был чайник, в другой — тряпочка для полировки.

— Да, мистер Джим?

— Мне сказали, она исчезла.

— Похоже на то, — сказала она вполне спокойно, но в тоне ее мелькнуло нечто странное… Только Джим никак не мог определить, что именно.

— Ты знаешь, почему она убежала?

Томасина потерла чайник.

— Я могу только гадать, сэр.

— И каковы же твои предположения?

— Не знаю, могу ли я такое говорить…

— И все-таки ты должна мне сказать.

Томасина снова занялась чайником.

— Не мое это дело — судить о том, что происходит в доме, — проговорила она через минуту.

Джим, подавшись вперед, слегка сжал ее запястья.

— Сейчас не это самое важное. Мне отчаянно нужно знать, что случилось с Энн!

— Отчаянно? — задумчиво переспросила Томасина.

— Да, именно так.

С прежней неспешностью она поставила чайник на стол.

Затем снова посмотрела на Джима.

— Она славная девочка.

— Да. Она очень хорошая.

Джим почувствовал, что разговор теперь пойдет в другом ключе — разговор будет простой и ясный, лишенный всяких условностей.

— Почему же она ушла? — снова спросил он.

— Не знаю. Знаю только, что она очень торопилась.

— Откуда тебе об этом известно?

Томасина помолчала, не отводя глаз от его лица. Когда она снова заговорила, голос ее был уже менее спокойным:

— Я среди ночи проснулась — обычно со мной такого не бывает — и почувствовала, что как будто что-то должна сделать. Но никак не могла сообразить, что именно. А потом меня снова сморило, и я не просыпалась до утра.

Джим слышал ее слова, но не мог понять, зачем она все это говорит. А может быть, в них какой-то намек?

— Когда ты обнаружила, что Энн ушла?

— Когда принесла ей чай. Занавески она, как всегда, оставила отдернутыми, и я сразу увидела, что в комнате ее нет. И ее одежды тоже. Шляпка, и пальто, и все остальное исчезло. Только сумочку забыла.

— И кошелек остался в сумке?

Томасина покачала головой:

— У нее не было кошелька. Крупные деньги лежали внутри, в среднем отделении, а мелочь — в боковом кармашке. Я заглянула в сумочку.

— Но как она могла уехать без денег? — вырвалось у Джима.

— Не знаю. — В спокойном чинном голосе служанки снова послышалась та же странная нота…

— Томасина, если тебе что-то известно, ты должна мне сказать, должна!

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Я ничего не знаю. Ей-богу. Но только задняя дверь сегодня утром была открыта. И это не мы с Мэтти забыли ее запереть.

— Зачем ей понадобилось уходить через черный ход?

— Сдается мне, она не хотела, чтобы ее услыхали.

— Да. Но почему, почему?

Но Томасина отмалчивалась. Не получив ответа, Джим высказал собственную догадку:

— Вероятно, что-то случилось. Ты говоришь, что просыпалась вчера ночью. В котором часу это было?

— Не знаю. Но обычно до полуночи я не просыпаюсь.

— Значит, между двенадцатью и часом?