— Надводная скорость 12 узлов, со временем больше. Подводная 3–6…

Заметив разочарованное выражение лица немца, русский промышленник поспешил несколько развеять недовольство Круппа.

— Мой друг, субмарина — это не породистый скакун. Это аллигатор, который выжидает в нужном месте добычу и атакует её коротким броском. Субмарине не нужна скорость миноносца. Пока она не будет готова напасть, будущая жертва не догадывается о её существовании. А потом будет уже поздно. Аллигаторы кстати почти никогда не умирают от голода.

— Ну, не знаю, — Крупп очевидно сомневался в новой затее, — пока это не выглядит убедительной затеей. Кстати, почему вы не обратились к русскому правительству? У вас сейчас активно строится флот. И от новых идей возможно не отказались бы…

Агренев затушил сигару в пепельнице и потер пальцы друг об друга.

— Возможно. И возможно даже большую часть работ мне бы оплатили. Но, во-первых, это уже была бы не моя разработка, и не мои патенты. И где бы строилась серия субмарин, сказать трудно. То есть я бы потратил много времени и сил на то, чтоб потом выступать в лучшем случае одним из поставщиков строительства серии. Во-вторых, из-за некоторых союзнических обязательств мои разработки вполне могут уплыть на сторону. И я ничего не смогу с этим поделать. Ну и в-третьих, это займёт скорее всего намного больше времени и средств. Если же мы договоримся о совместной разработке, то секретность от наглых нахлебников скорее всего будет обеспечена. Необходимые инвестиции будут идти в пополам, как и права на конечный результат. А подключение к заказам и русской и германской промышленности даст качество как разработки, так и исполнения. Ну и, наконец, то, что я участвую в деле и предлагаю его вам, вас не наводит на мысль, что мои идеи вполне осуществимы в достаточно короткой перспективе?

— Хмм, — задумался Крупп, — если ставить вопрос таким образом, то видимо я должен согласиться на сотрудничество. Но меня, если честно, терзают сомнения. Строить крейсера, как по мне, все-таки выгоднее и привычней. Каковы, кстати, необходимы первичные инвестиции?

— По-моим прикидкам общая сумма инвестиций на промежуточную модель, которая будет способна охранять не просто порты, но и побережье, и которую можно будет предложить на продажу составят около 3 миллионов марок. Причём значительную часть наработок можно будет использовать и для последующих более крупных и совершенных моделей. Правда после приёма подлодки хотя бы одним из флотов наших стран нам скорее всего придётся работать раздельно, но главное будет сделано.

— Что ж, полтора миллиона — это вполне приемлемая сумма. Но для начала мне нужно подумать. Да и дел сейчас много.

— Ничего, я не тороплю, — поспешил успокоить собеседника Агренев, — две недели вас устроят?

— Думаю, да.

— Тогда через две недели я вас навещу. У меня, знаете ли, за время моего пребывания на Дальнем Востоке скопилось в Европе порядочно дел. А вот эти бумаги, — князь достал из чемоданчика запечатанный пакет, — надеюсь, помогут вам лучше определиться насчёт участия в совместной разработке.

Князь немного подумал и произнёс.

— У меня имеется проект освоения никелевого месторождения. Совместного освоения. Вас ведь еще интересует никель? — и, дождавшись положительного ответа, продолжил, — Там конечно требуется провести ещё серьёзную доразведку, и пока есть некоторые сдерживающие обстоятельства, однако на мой взгляд месторождение очень и очень перспективное. Но об этом в другой раз. Через две недели…

Не успела закрыться за русским князем дверь, Крупп вызвал своего доверенного человека по особым поручениям, дабы проследить, насколько получится, дальнейший путь своего посетителя. Но не прошло и двух часов, как Шульц вернулся с виноватым видом.

— Герр Крупп, — оправдывался он, — мы проследили пролетку князя до города. Но на окраине князь и его спутник пересели из нее в русский автомобиль. Тот сразу развил большую скорость и через пару минут мы его потеряли. Я оставил двух своих людей на железнодорожном вокзале, но, боюсь, это бесполезно. Русский не хотел, чтобы за ним следили. И он об этом заранее позаботился. Мы даже не можем предположить направление, в котором он отправился. Герр Крупп, думаю, для вашего гаража тоже не помешает приобрести подобное транспортное средство.

— Предусмотрительный, чёрт! — беззлобно ругнулся хозяин.

— Нет, так нет. А насчёт автомобиля…, присмотритесь к тому, что есть в продаже, Шульц. А потом я приму решение.

Поезд увозил князя Агренева все дальше и дальше. В страну банков, часов и сыра. Впрочем с часами там сейчас не сильно лучше, чем в той же Германии. Относительно удобное купе предоставило ему несколько часов для размышления. Мысли текли степенно и неторопливо. Но в один момент Александр поймал себя на не характерном занятии. На сомнении в принятом решении. Он размышлял над тем, не приведёт ли его сегодняшнее предложение Круппу к более раннему началу Первой мировой войны. Или как её называли до сороковых годов — к Великой войне.

Потерзав ещё немного свой мозг, он решил, что занимается ерундой. Сейчас пытаться спрогнозировать начало ПМВ бессмысленно. Даже целый институт экспертов ныне не сможет ему ничего предсказать. Если у него все получится, то Россия будет сильней, чем в его прошлой жизни. А несколько событий, предопределивших эту войну ещё просто не наступило. И как оно будет дальше, ещё предстояло пережить в его нынешнем будущем. Но он постарается. Очень постарается, чтоб в русско-японской страна не выглядела слабой. Может тогда события вообще пойдут по-другому. Нет смысла гадать о будущем, если это будущее можно подправить своими руками.

Июнь 1899 года

Агренев сидел за председательским столом в своём московском офисе. Напротив него за тем же Т-образным столом собрались те, кому он доверял. Те, которые смогли не только сохранить дело, пока он находился на Дальнем Востоке, но и существенно его расширить.

— Господа, — начал Александр, — вчера вы все были ознакомления под подписку о неразглашении с содержанием доклада нашего аналитического центра о высокой вероятности предстоящего экономического кризиса в стране. К сожалению, я должен согласиться с выводами наших экспертов. С тех пор, как ко мне на стол лег этот доклад, ситуация не улучшилась, а есть дополнительные признаки надвигающегося спада. Экономика в стране перегрета. Не факт, что сразу все отрасли это ощутят, но кризис на мой взгляд будет обязательно. Фондовый рынок ощутимо перегрет. Цены на акции уже начали своё снижение, но очевидно, что они не отражают прибыльность их эмитентов. Бум акционерных обществ дошёл до того, что сейчас деньги дают просто за обещание начать какое-то дело. И далеко не факт, что что-то вообще будет организовано. Таких случаев масса. Поэтому, на мой взгляд и на взгляд наших экономических экспертов скоро этот дутый пузырь должен лопнуть, и вот тогда свободных денег резко не станет. Произойдет отток капитала из страны, и в дальнейшем это скажется на всей экономике. Поэтому я собрал вас, чтобы заранее предпринять ряд действий, направленных на то, чтоб пройти предстоящий кризис с минимальными потерями. А ещё лучше, если при этом удастся упрочить наше положение на рынках. Я бы хотел выслушать вас по поводу необходимых действий.

В зале наступила тишина, а потом Вениамин Ильич поворочавшись в кресле проворчал.

— Как-то все это ново, Александр Яковлевич. Нет, я понимаю, у людей чуйка имеется. Вот они в кризис не только не прогорают, а ещё и капиталы наживают. Но этот аналитический центр… Ново это как-то, не привычно.

— Вениамин Ильич, давайте считать, что аналитический центр — это как раз и есть те самые люди, у которых есть чуйка. По крайней мере раньше они нас очень редко подводили, — мягко одернул Александр своего главного стряпчего. Итак! Есть предложения?

— Времени было мало на обдумывание, Александр Яковлевич, — пожаловался младший Лунёв. — Но по идее стоит продать часть пакета акций компании, дабы иметь как свободную наличность, так и возможность откупить проданный пакет впоследствии по более дешевой цене. Ну и принять ряд мер, направленных на сокращение товарного кредитования покупателей. Но тут мы можем потерять часть рынка, поэтому нужно действовать весьма осторожно.