— Я совершенно не об этом, — сказал Чарлз, подумав, что Фредди темнит, — ему не было никакого дела до семейства Дженкинсов. — Послушай, Фредди, мне нужно с тобой поговорить. Ты принимаешь интересы Маргарет близко к сердцу, и я подумал, что вместе мы могли бы что-то сделать, чтобы помочь ей выпутаться из того ложного положения, в которое она попала.

Ему было невероятно трудно говорить — слова казались напыщенными и неуместными, нечто среднее между словоблудием и банальностью. Фредди смотрел на него с другой стороны стола, трепеща и сгорая от любопытства.

— Чарлз, ты меня мучаешь. Боюсь, я не понимаю. Какое ложное положение? — Он не сказал: «И какое тебе до этого дело?», но Чарлз уловил намек в его тоне.

Он бросился напролом:

— Маргарет действительно находится в ложном положении. И смотри, Фредди, что получается: ты едешь за границу, у тебя нет определенного плана, ты можешь отсутствовать годы, а здесь все может случиться. Думаю, ты согласишься, что не имеешь права оставлять ее… — он помедлил, подыскивая слова, — она совсем запуталась.

Фредди взъерошил свои мышиного цвета волосы.

— Дорогой мой мальчик, ты меня совершенно расстроил. Что, Маргарет влезла в долги? Я предлагал ей содержание, но она отказалась. Не знаю почему.

— Я говорю не о долгах.

— Но ты сказал «запуталась».

— Я имел в виду не долги. Думаю, ты сам понимаешь, что я имел в виду. — Он отвел глаза. — Ты знаешь. Я хочу, чтобы ты понял: я тоже знаю. — Чарлз помолчал и добавил: — Маргарет рассказала, почему она расторгла помолвку.

Он посмотрел на Фредди и увидел, что тот побледнел, его маленькие глазки бегали, руки тряслись. «О господи, какой мерзкий трус!» Противно было видеть Фредди в таком состоянии, противно видеть, что человек может так трусить, — у него даже взмок лоб под мышиными волосами.

Трясущейся рукой Фредди убрал со лба влажные волосы.

— Что она тебе рассказала?

Чарлз повторил то, что ему рассказала Маргарет.

— Она сказала, что, будучи мальчишкой, ты вляпался в это дело. Она сказала, что дело политическое, но не рассчитывай, что я этому поверю. В семнадцать лет ты мог в это верить. Я про это не знаю ничего, но это и неважно. Ты, как и я, знаешь, что бизнес Серой Маски и его большой преступной организации — погоня за добычей.

Фредди спрятал побелевшее лицо в ладонях, но Чарлз чувствовал, что испуганные глазки сверлят его сквозь щелки между пальцами. К жалости примешалось презрение. Неудивительно, что Маргарет не смогла вынести такого нажима, если это способ Фредди взывать о помощи.

— Послушай, Фредди… — начал он, но внезапно прикрикнул на него: — Ради бога, старик, возьми себя в руки! Нельзя так раскисать!

Послышался невнятный звук — не то протест, не то рыдание. Чарлз заходил по комнате.

— Не хочу тебя упрекать, но ты должен понимать, что это твое дело — вытащить Маргарет из неразберихи, в которую ты ее затащил. Ты не можешь взять и сбежать за границу, а ее предоставить самой себе.

Опять этот звук… Чарлз оставил его без внимания и продолжил:

— Конечно, она круглая дура, что что-то подписала. Она сказала, что поставила подпись под двумя заявлениями и оба для нее опасны. Нужно их вернуть. Об этом я и пришел с тобой поговорить. Когда люди стоят по ту сторону закона, как Серая Маска и его шайка, должны быть способы с ними справиться. Займись этим. Ты их знаешь, ты с ними контачил, ты находишься в таком положении, что…

Фредди уронил руки.

— Ты не понимаешь. Я ничего не могу сделать.

— Что-то нужно делать.

Фредди уперся руками в колени, вся его фигура безвольно обвисла. Он заговорил обрывками фраз и в конце каждого короткого предложения его голос замирал:

— Ты их не знаешь. Ты должен меня простить… Чарлз, это был такой шок… узнать, что тебе что-то известно…

— Допустим. Но я хочу, чтобы ты понял меня. Я забочусь о двоих. Одна — это Маргарет, другая — Грета Вильсон. Меня очень беспокоит Грета, она в очень опасном положении, и я ничего не могу сделать, чтобы ее защитить, не подставив при этом Маргарет под удар.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Фредди Пельхам.

— Но ведь это очевидно, не так ли? Пока мы не вернем эти два заявления, которые ты заставил Маргарет подписать, я не могу отдать Грету под защиту полиции. Ты слышал, что ее преследовал неизвестный автомобиль. Я думаю, она была на волосок от похищения, так же как вчера — на волосок от смерти под колесами автобуса. Тебе известно, что ее толкнули. Ты знаешь, кто ее толкнул?

Фредди окаменел. Было такое впечатление, что его охватил ужас, и он замер, как животное в капкане в ожидании неминуемой смерти.

Чарлз даже испугался.

— Фредди! Ради бога, не говори, что ты не знал!

Фредди помотал головой. Напряжение спало, и он сказал:

— У меня был шок. Нет, она поскользнулась.

— Она поскользнулась потому, что ее толкнули. Я намерен узнать, кто ее толкнул. Я намерен отдать под суд всю преступную шайку. И хочу, чтобы ты мне помог. Ради Маргарет, ради собственной безопасности. Я не прошу тебя фигурировать в деле — можешь завтра же уезжать за границу. Если у тебя хватит ума, держись от всего этого подальше. Я только хочу знать, у кого эти заявления.

— У Серой Маски, — содрогнувшись, сказал Фредди.

— Кто это — Серая Маска?

Фредди снова задрожал.

— Никто… не знает…

Опять эта замороженность, этот застывший от ужаса взгляд.

— Фредди, возьми себя в руки! Я не спрашиваю ничего такого, что тебя компрометирует, я только хочу, чтобы ты помог Маргарет. Я не могу работать в полной темноте. Дай мне хоть намек, в каком направлении двигаться.

— Мне нечего сказать, — выдавил Фредди.

— Послушай, Фредди, ты вынуждаешь меня давить на тебя. Если ты мне не поможешь, мне придется идти собственным путем. Идти на ощупь. Может пострадать Маргарет, ты тоже можешь пострадать. Неужели ты не понимаешь, что, как только я сделаю первый шаг, я могу все обрушить? Если же ты мне поможешь, я уверен, мы вытащим Маргарет, и я обещаю, что сделаю для тебя все возможное. Но если мне придется действовать вслепую, это может все бесповоротно испортить.

Фредди сидел молча.

— Как видишь, ты вынудил меня надавить. Я больше не могу тянуть. Я могу пойти в полицию и рассказать все, что знаю, или… — он заговорил подчеркнуто медленно, — могу пойти к Пуллену и попробовать действовать с ним заодно.

Фредди Пельхам подался вперед — вцепившись левой рукой в край стола, правой он нащупывал ручку ящика.

— Кто это — Пуллен?

Чарлз злобно засмеялся.

— А то ты не знаешь! Отлично знаешь. Ну как? Будешь помогать, или мне обратиться к Пуллену, или к Ленни Морисону?

Фредди открыл рот и какое-то время не мог вымолвить ни слова. Потом прошептал: «Уходи» — и уже без остановки повторял:

— Уходи, уходи, уходи…

Чарлз пошел к двери. Не хотелось затягивать бесполезную и болезненную сцену. Уже взявшись за ручку двери, он обернулся.

Он увидел замусоренную комнату. Он увидел замусоренный стол. И он увидел Фредди Пельхама с пистолетом в руке. Увидел его лицо — незнакомое лицо, твердое и холодное. Увидел его глаза — чужие глаза. В одно мгновенье он охватил все это взглядом — моментальная вспышка прозрения… И в следующий миг раздался выстрел, и Чарлз рывком упал на пол. Для него выстрел прозвучал как глухой звук, переходящий в звон тысячи колокольчиков. Он погрузился в темноту.