Вот и вся картина. Не в словах, а в мгновенном впечатлении. Появилась — и исчезла, пока она запирала конверт в ящик.

Раздался звонок, она обернулась и увидела, что внимание Греты переключилось на новый предмет.

— Я думаю, это Арчи. Он говорил, что будет в наших краях. Я думала, что он не придет, но хотела, чтобы пришел, только я ему этого ни за что бы не сказала.

Маргарет пошла к двери. Не раздумывая, она захлопнула за собой дверь в комнату и вышла к Арчи на лестницу, придерживая дверь.

— Арчи, ты перечитал уйму книг на разные темы. Меня очень интригует одна вещь, которую я не понимаю. Я про нее услышала и хочу знать, что это значит.

Арчи уставился на нее.

— Откуда такая жажда знаний? И почему на холоде? Это не предназначено для детских ушей?

Маргарет неестественно засмеялась.

— Не глупи, просто мне только что пришло в голову.

— Что же это?

— Декларация. Что такое брак по декларации?

— Шотландский брак по декларации. Старые дела — брак между сбежавшими любовниками без выполнения формальностей. Только сейчас им придется оформить его в Шотландии официально. Замечательная выдумка — ни тебе священников, ни родни, ни суматохи.

— Он действителен?

— Ты собираешься так поступить? Увы, в нашей темной стране это невозможно. Англия — самое ничтожное место на земле.

— Я такая же шотландка, как и ты. Моя мать… — Маргарет осеклась. Собравшись с силами, она спросила: — Такой брак считается действительным?

— О, вполне. Не для смеху, а вполне законный брак.

Открылась дверь гостиной, и вышла Грета.

— Что вы тут делаете?

— Обсуждаем шотландские законы о браке, — сказал Арчи. — Я чистый шотландец, а Маргарет наполовину; а когда встречаются два шотландца, можешь ставить девяносто девять против одного, что они заговорят о законах или о теологии. Мы из этого созданы.

Грета хихикнула и надула губки.

— Я ничего не знаю о теологии. Ты мне расскажешь?

— Ты не шотландка.

— О, шотландка! По крайней мере, бедный папа — шотландец. Маргарет, ты замерзла? Может, закроем двери?

Когда они вошли в гостиную, Маргарет испуганно спросила:

— Как это твой отец шотландец? Ты, кажется, говорила, что не знаешь, откуда он.

— Я знаю, что когда он был маленький, то жил в Шотландии, потому что однажды, когда мне было холодно, он сказал: «А, пустяки. Вот выросла бы ты в Шотландии, как я!» Я спросила: «Ты из Шотландии?», но он больше так ничего и не сказал. Нет, уж лучше я не буду шотландкой, чтобы не учить такие безобразные вещи, как законы.

— Мы не будем говорить о том, что тебе не нравится, — сказал Арчи.

— Поговорим о машинах! У тебя есть машина? Ты меня покатаешь? Чарлз вчера меня катал, и я сама очень хорошо умею водить машину.

Арчи вскинул брови и гнусаво пропел:

Не вози подругу на машине,

Не катай красавицу в авто!

Она нежно имя «Чарлз» промолвит,

Ты нажмешь на газ — и ты никто!

Грета визжала от восторга.

— Чудесно! А ты еще знаешь? У тебя есть гавайская гитара? Ты умеешь на ней играть? Ты меня научишь? Ой, скажи, что научишь! Хочу до безобразия! А миссис Бьюшамп сказала, что это не для леди, а мамзель никому в школе не разрешала, хотя мы просто изнывали!

Маргарет не слушала, что ей отвечал Арчи. Она задвинула в угол старую настольную книгу, села за бюро и стала перебирать бумаги и складывать их в аккуратные стопки. Ее пугали собственные мысли. К ней опять вернулась эта картина: мать стоит в лучах солнца — удивительно ясная и отчетливая картина, насыщенная светом и красками. Черные волосы Эстер Лангтон, их бриллиантовое сияние, белое платье, красные гвоздики и солнечный свет. Маленькая дама в сиреневом платье, которую зовут Лесбия. Голос матери, произносящий: «Это был брак по декларации»…

Она разорвала пару писем, бросила их в мусорную корзину. В голове продолжали одна за другой всплывать слова и фразы: «Наша декларация о браке. Э.С…. Это почерк бедного папы… это точно он и его инициалы… Он вырос в Шотландии!.. Я думала, ты не знаешь, откуда он… Конечно, вам придется оформить его в Шотландии официально… Я наполовину шотландка, со стороны Брандон… У мамы законный шотландский брак… Наша декларация о браке… Э.С…. Это был брак по декларации».

Рука Маргарет так дрожала, что она выронила письмо. К чему эти мысли? Что на нее нашло? Она постаралась прогнать мысли и сосредоточиться на письмах, которые нужно рассортировать. Заставила себя прислушаться к болтовне Греты.

Грета и Арчи сидели рядышком, и она смотрела ему прямо в лицо.

— У Чарлза усы, а почему ты не носишь усы?

— Бедняга Чарлз выглядит лучше, если закрыть ему часть лица.

— Неправда!

— Откуда ты знаешь? Я знаю потому, что играл с ним в детстве. Я знал этого парня еще тогда, когда у него ни один волосок не пробивался на подбородке; это искаженная цитата из Шекспира.

Грета хихикнула.

— Ты знаешь до безобразия много цитат! Я ничего не знаю, кроме «Друзья, соратники, солдаты!». Я каждый раз сбиваюсь на третьей строчке стиха. Я думаю, что Шекспир глупый. А ты как думаешь?

— Бедный старый Вильям!

— Глупый до безобразия, — сказала Грета.

Слова доносились до Маргарет как будто издалека, как будто люди разыгрывают пьесу, и то, что они говорили, не имело к ней никакого отношения. Маргарет думала о матери. Как мало она знает о ее прежней жизни! Она помнила только Эстер Пельхам, а Эстер Пельхам никогда не говорила о том времени, когда она была Эстер Лангтон и Эстер Брандон. Ей это не казалось странным: раз Эстер Пельхам не оглядывается на прошлое, значит, она вполне довольна настоящим, ее жизнь полна восторгов, предоставляя ей свежие интересы, краски, новые миры для завоевания и наслаждения. Зачем такой женщине оглядываться назад? Единственным и необъяснимым поступком в жизни Эстер Пельхам был Фредди Пельхам. То, что он был преданнейшим из ее обожателей, не вызывало удивления. Но то, что она избрала его в мужья?.. Он ее обожал, и она семнадцать лет принимала его обожание. Маргарет не находила ни единой трещины в этом странно-счастливом союзе.

В этот момент в комнату вошел Фредди. Она озадаченно посмотрела на него. К Фредди можно относиться с нежностью, но в нем нет ничего романтичного… А Эстер Пельхам…

Фредди был бодр и весел.

— Ну-ну, рад тебя видеть… и мисс Грету. Нет-нет, я должен помнить о своих привилегиях, вы — Грета, так? И я надеюсь, вы не забудете, что меня надо называть Фредди. Что? Чушь! Вы должны, иначе я буду думать, что постарел, а? Вот послушайте: Марлей Милтон — Маргарет, ты помнишь Милтона? — так вот, он на пять лет старше меня и к тому же растолстел. Про меня никто не скажет, что я растолстел. Так вот, старина Морлей взял да обручился с богатой наследницей — как я слышал, с небывалой выгодой для себя, — мисс Грей, или Мей, или Уэй, вечно я путаю имена… Только вчера встретил Джека Кросби, говорю ему: «Как там Полли?» — а он нахмурился. Тут я вспоминаю, что Полли его обманула, бросаюсь сам себе на выручку и говорю: «Нет-нет, конечно, я хотел сказать Силвия, как наша дорогая малышка Силвия?» А он… ой!.. посмотрел на меня со злостью и ушел, а следующий, кого я встретил, объяснил мне, что они с Силвией не разговаривают. Я все-таки надеюсь, что он не держит зла, ведь я никого в жизни не обидел, а?

Фредди растекался в счастливой болтовне. Он выдал Грете цветистый комплимент, рассказывал бессмысленные и бесконечные истории о людях, которых никто не знал и знать не хотел. Таким самодовольным Маргарет не видела его со дня смерти матери. Когда он поднялся, чтобы уходить, она оттащила его в сторону и задала вопрос, который хотела задать весь вечер:

— Фредди, у мамы была подруга по имени Лесбия?

Фредди сдвинул брови.

— У нее было столько подруг! Думаю, не найдется никого, кто имел бы столько друзей.

— Да, это так. Но я помню, что, когда я была маленькая, была какая-то женщина по имени Лесбия.